ДЕНЬ, КОГДА ВСЕ СЧАСТЛИВЫ
Georgia HUNTER
WE WERE THE LUCKY ONES
Джорджия ХАНТЕР
ДЕНЬ, КОГДА МЫ БЫЛИ СЧАСТЛИВЫ
Перевод с английского Марии МАКСИМОВОЙ
М.: Издательство АСТ, 2020, - 384 с. (Звёзды зарубежной прозы)
День, когда все люди счастливы, в календарях народов мира до сих пор не значится. Есть Новый год, есть День светлого Поминовения предков (Радуница) и День Благодарения, есть День Победы и День Окончания Большой Войны, есть Пасха (Пейсах) и Рождество, а Дня Всеобщего Счастья нет. Увы, беда и смерть приходят к людям в любой день и час. Любовь и Разлука, Счастье и Беда всегда ходят рядом. День, когда все счастливы, весьма редок и незабываем, а для многих он не наступает никогда.
День, когда все счастливы, бывает только в отчем доме, когда после длительных разлук и тревожных ожиданий, три поколения людей собрались, наконец, все вместе за одним общим праздничным столом.
Роман Джорджии Хантер «День, когда мы были счастливы» – это документально-художественная история именно о таком чудесном дне, о чудом выжившей семье в огне Большой войны в кромешных сумерках всемирного безумия. Это роман о большом и дружном, зажиточном семействе польских евреев Курцей, переживших Холокост и советский ГУЛАГ и чудесным образом оставшихся в живых после всего перенесённого и выстраданного.
Основанный на документальных материалах, на архивных источниках и на свидетельствах живых участников событий роман «День, когда мы были счастливы» Джорджии Хантер является документальным романом-хроникой одной отдельно взятой семьи, своеобразным масштабным историческим исследованием своей родословной на фоне кровавого полотна своей эпохи.
До начала второй мировой войны семейство владельца мануфактурного магазина в городке Радоме близ Львова Сола Курца и его жены Нехумы, (их дети, две дочери – Мила и Халина, и три сына – Адди, Генек и Яков), живёт нормальной жизнью в достатке и любви. Мирная и счастливая жизнь этой семьи начинает рушиться, когда по «пакту Молотова-Риббентропа», поверженная Польша оказалась разделенной на две части между германским Рейхом и СССР, когда между гестапо и НКВД начался интенсивный обмен «врагами народа», а в Львове, оккупированном Советами, началась депортация «нежелательных элементов» в советское Заполярье и в Сибирь.
С разделом Польши оказалось разде Установление советской власти лённым счастливое и дружное семейство Курцей. Через месяц после раздела Польши всем жителям Радома стало ясно, что по обе стороны установленной Гитлером и Сталиным границы невозможно жить нормальной человеческой жизнью. Невыносимо жить и невозможно выжить без потерь под серпом и свастикой, между молотом и наковальней, между двумя Монстрами людоедской власти. Установление своих порядков на разделённых частях Польши германские и советские оккупанты осенью 1939 года начали с насилия над местным населением и грабежа по праву сильного, с арестов по классовому признаку и депортации «враждебных нежелательных элементов» на Русский Север, в Княж-Погост и на Печору, в Советское Заполярье, на побережье Ледовитого океана. Теперь уже не белополяки, не польские государственные чиновники, а гестаповцы и чекисты решали, кому из польских граждан жить на этом свете, а кому не жить, кто из них потенциальный враг, а кто способен на сотрудничество. И германские и советские оккупанты вели себя одинаково – изымали движимую и недвижимую собственность, замораживали банковские счета предпринимателей, закрывали частные магазины и дома быта (магазин игрушек Бергмана, булочную Фридмана, ремонт обуви Фогельмана в Радоме).
Чекисты оккупировали Львов и превратили его в свой второй Клондайк – после того как советские войска оккупировали восточную Польшу, в домах богатых жителей начались обыски и ночной грабёж семей под видом обысков. Выселение богатых и зажиточных граждан из собственных домов и особняков, как правило, сопровождались тайным воровством «изъятием нечестно нажитых ценностей в пользу трудящихся», присвоением себе жилья «недорезанных буржуев» вместе с мебелью и художественными ценностями. По бандитскому силовому изъятию гражданских и церковных ценностей, «излишков хлеба» и семенного зерна у русского крестьянства у чекистов был накоплен огромный опыт. Так называемое «добровольное» присоединение к СССР Западной Украины, Латвии, Литвы и Эстонии (по пакту Молотова-Риббентропа) и установление там советской власти значительно обогатило на местах представителей советской власти и особенно офицерский состав среднего звена силовых структур – чекистов. За полтора года оккупации советское начальство – несказанно разбогатело, их прежних скромниц-жён, прибывших вслед за мужьями к новому месту жительства на почтово-пассажирских поездах, привыкших к сталинскому пуританскому образу жизни, скоро было не узнать – они превратились в великосветских дам, в новую советскую элиту. Очевидцы этих событий, актер из Паневежиса Донатас Банионис и композитор из Саулкрасты и Курземе Оскар Строк утверждали, что советские оккупанты прибыли в Литву и Латвию с одним комплектом нижнего белья, а убегали на Восток от вермахта на грузовых машинах набитых доверху награбленным добром. Это же самое рассказывает нам в своём романе-хронике и Джорджия Хантер: оккупанты – это особый тип алчных, злобных и мстительных существ, не желающих признать своё поражение и стремящихся после себя уничтожить всё живое.
После того как Гитлер отворачивается от Сталина и немецкие войска атакуют оккупированную большевиками Польшу, войска НКВД перед отступлением из Львова устраивают массовые расстрелы содержащихся в городских тюрьмах польских, еврейских и украинских интеллигентов, состоятельных людей и всех прочих «нежелательных элементов», кого не удалось депортировать на Русский Север или передать гестапо. Это во многом и надолго определило дурную славу большевизма и красного тоталитаризма, а в итоге породило – стойкий антисоветизм и РУСОФОБИЮ.
Семейство Курцей оказалось одним из первых в Радоме, кто срочно стал искать пути спасения где угодно в любом мирном уголке на планете, где нет войны, лютой зависти, взаимной ненависти и злобы. У каждого из них, у родителей и у детей, свой путь к спасению, своё «бегство в Египет» от двух царей Иродов XX века, свой особый и «крутой маршрут». И каждому из них в романе Джорджии Хантер выделены отдельные главы, в которых отражены все этапы большого и трудного пути, ведущего каждого отдельного члена семьи к своему спасению через всё зло мира.
У среднего сына Сола Курца, – у счастливчика Адди, выпускника Политехнического института Гренобля, жившего в Париже, путь в спасительную Бразилию пролегал через океан на пассажирском судне в каюте второго класса. Его путь к спасению от коричневой чумы обозначился после выхода декрета – «Statut des Juifs» от 3 октября 1940 года, лишающего живущих во Франции евреев гражданских прав. Его двухмесячное плавание на двух океанских лайнерах и сегодня воспринимается нами как морской круиз для праздных, состоятельных людей. Его путь в свободный мир от Марселя до Дакара в Западной Африке начинается на океанском лайнере «Альсина», а от Касабланки (Французское Марокко) до Рио-де-Жанейро завершается на испанском судне «Мыс Горн».
У младшей сестры везунчика Адди, беременной Халины, путь к свободе пролегал через радомское гетто, через тюрьму Монтелюпих в Кракове, а потом через Австрийские Альпы без проводника, по горным тропам и пешком в Бари. Халина и с мужем Адамом шла на встречу со своим старшим братом Генеком, его женой Хертой, их сынишкой Юзефом, рождённым в сибирском лагерном бараке. Пожалуй, с этой встречи сестры и брата в Италии, в Бари, и началось воссоединение большой семьи Курцей после войны.
У среднего сына Сола Курца – Якова «крутой маршрут» прошёл через Варшавское гетто, через Армию Крайову, через Armee-Verpflegungs-Lager (AFL), лагерь перемещённых лиц в Штутгарте, через Северное море в спасительные США на военном транспорте «Морской окунь» с женой Беллой и новорожденным сыном Виктором.
У старшего сына Сола и Нехумы Курцей – Генека и его жены Херты «крутой маршрут» был самым долгим и суровым. Он начался с ареста за отказ принять советское гражданство, с этапа из оккупированного большевиками Львова в лесной лагерь Алтынай в Сибирь, потом из Алтыная в Актюбинск, в Казахстан, потом до Тегерана, в Персию, в Италию, в Монте-Кассино, в Бари, а потом в Тель-Авив. Приключения Генека и Херты требуют отдельной повести или романа, а лучше всего умного, авторского художественного фильма, в котором можно отобразить самые невероятные превратности судьбы, когда неверный выбор, необдуманное, опрометчивое решение сначала обрекает человека на немыслимые страдания, а потом в итоге оказывается верным и спасительным.
Так решительный отказ Генека от советского гражданства сделал его и беременную жену Херту узниками лесного лагерного посёлка в Сибири. По сути, они, как и остальные сорок тысяч интернированных Советами «нежелательных элементов» (евреев, поляков, украинцев), были обречены на голодную смерть в ГУЛАГЕ. Но ход истории неумолим и он, слава Богу, неподвластен воле болезненно тщеславных диктаторов и тиранов, разных хромоногих, сухоруких, шестипалых, с одним яичком «сотрясателей Вселенной».
Когда Германия напала на СССР, когда Сталин, потеряв в 1941 году почти всю Красную армию, стал нуждаться в союзниках и в свежем «пушечном мясе», именно польское гражданство спасло Генека и Херту от голодной смерти.
Советский Союз объявил амнистию выжившим польским гражданам, которые содержались в трудовых лагерях Сибири, Казахстана и Советской Азии, при условии, что они будут сражаться за Советы. Как гражданин Польши Генек смог стать солдатом армии недавно выпущенного из московской тюрьмы на Лубянке генерала Владислава Андерса, участвовать в штурме монастыря Монте-Кассино на итальянском фронте, стать свободным человеком и после войны жить в Тель-Авиве.
Удивительно невероятны и фантастичны, порой абсурдны и ужасны параллельные миры прототипов героев романа Хантер на одном хронологическом отрезке в разных частях света.
В то время, когда везунчик Адди в музыкальном салоне лайнера «Альсина» исполняет на концертном рояле «Стейнвей» для пассажиров вальс Шопена фа минор, Бетховена, Моцарта и Скарлатти, его брат Генек с женой Хертой едут в смрадном, товарном вагоне в Сибирь, в проклятый советский лагерь Алтынай.
Когда Адди на бразильском пляже Копакабана ест жареные на гриле креветки, пьет вино «Рюинар», загорает на песке и слушает живую, свежую музыку, его старший брат Генек с женой Хертой медленно умирает среди трупов в советском пересыльном лагере в Узбекистане. Получая от чекистов паек в восемьдесят грамм хлеба и миску водянистого рыбного супа в день, они ждут тот день, когда взойдут по крутому трапу на борт ржавого грузового судна «Каганович», которое доставит их в персидский порт Пехлеви в заботливые руки британцев и генерала Андерса.
Когда везунчик Адди на пустынном острове Южной Америки предаётся радостям жизни с девушкой из Чехословакии Элишкой Лоубир, его старшая сестра Мила в окрестностях Радома, в окружении убийц из местного отряда смерти СС, роет себе и своей пятилетней дочери Фелиции могилу.
У каждого из детей Сола Курца свой «особый маршрут» и своё особое везение. Порой для кого-то из них подарком судьбы была половинка отварной картофелины, три фунта картофельных очисток, а для кого-то – апельсин, брошенный в толпу «амнистированных» Сталиным репатриантов какой-то сердобольной персидской женщиной. Забывшие, когда в последний раз незнакомые люди, не ожидая ничего взамен, сделали для них что-то хорошее, они, вырвавшись из хватки Железного Кулака, очутившись вне ужасов Европы и северной Евразии, радовались и плакали как дети любому проявлению милосердия, сочувствия и человечности, первому дуновению свободы:
– Это апельсин? Pomarancza? Это финики? Это виноград? Хлеб, сыр, джем, чай. Это завтрак? Завтрак ровно в семь? Мы в раю? Думаю, мы попали в правильное место! (с.243-244)
Семейству Курцев очень повезло. Война, хаос, смерть и разрушение коснулись его только рикошетом – никто из членов этой семьи не умер от мучительно болезни, никто не стал недееспособным инвалидом и тяжёлым калекой. Многие из них стали пианистами, скрипачами и флейтистами, учителями, военно-морскими офицерами, инженерами, архитекторами, плотниками и писателями. После войны «домом» Курцей стали Бразилия, Израиль, США, Швейцария, а позже Франция, но родственные связи их никогда не прерывались, они как можно чаще навещали друг друга, чаще на Пейсах (на Пасху). Эти семейные встречи превращались для их рода в поистине глобальные события, в дни, когда все вместе разделяют любовь друг к другу, к музыке и жизни. Эти общие семейные встречи вошли в обычай семейства Курцев.
В 2000 году вместе с детьми и супругами их набралось тридцать два человека. В 2017 году внуки Нехумы и Сола со своими супругами и потомством насчитывали больше сотни человек. Они неохотно вспоминают о своей тяжёлой жизни в прошлом, они стараются оставить своё европейское происхождение позади, их никогда не интересовало возвращение на родину в свой городок Радом близ Львова – птицы на разорённое гнездо никогда не возвращаются.
Об этом не должны забывать все казённые русско-советские патриоты, которые продолжают учить всех нас как надо любить и за что надо любить свою родину, «своего любимого вождя и свое родное правительство». Семейству Курцев несказанно повезло. Зато не повезло всем уничтоженным четырёмстам тысячам польских и украинских евреев.
«Нам повезло. Мы не должны были выжить. По крайней мере, не многим из нас. Это во многом чудо. Нам повезло», – подытожила в одной из семейных встреч, спокойным голосом Фелиция, та самая из рода Курцев, которая в пятилетнем возрасте была свидетельницей расстрела жителей Радома, и которая чудом не была убита.
Но чудеса на этом свете просто так не случаются. Их творит любовь ко всему живому и человечность человека, дарованная ему самим Создателем Вселенной. А посему всегда нужна и обязательна молитва и благословение Сола Курца за невинно убиенных и чудом спасшихся живых:
– Благословен Ты, Господь, наш Бог, Царь Мироздания, давший нам жизнь, поддержавший нас, давший дожить нам до этого момента, до этого времени!
Роман Джорджии Хантер «День, когда мы были счастливы» – это трогательная документальная хроника одной семьи, в которой рассказывается о том, на что бывает способен высокий человеческий дух даже в самый тяжёлый момент мировой истории, которая, по словам русского историка Н.М.Карамзина, увы, «не приемлет оптимизма». Для русского читателя этот правдивый, мужественный увлекательный роман интересен не только ещё одной горькой правдой о Холокосте, но и новыми живыми свидетельствами по истории тоталитаризма, проявившего себя в XX веке в образе библейского Зверя из Бездны.
Для русского читателя, интересующегося историей большевизма, геноцидом русского народа, истоками современной русофобии, будут особо интересны и познавательны главы из романа Джорджии Хантер, посвящённые мытарствам Генека и Херты, «крутой маршрут» которых пролёг от лесных сибирских лагерей до британской базы в Пехлеви, до Италии и Тель-Авива. Эти главы романа позволят русскому читателю сделать сравнительный анализ трагических судеб двух народов – еврейского и русского, подвести итог всему ими пережитому ценой немыслимых страданий и чудовищных утрат. Эти главы помогут юному читателю по-иному и с иных нравственных позиций посмотреть на прошлое своего народа. Соответственно тогда перед ним обнажится сатанинская суть «красного» и «коричневого» тоталитаризма во всех его видах и формациях, с его дурной и подлой манерой сваливать все свои преступления против человечества на свой собственный народ и все другие «неполноценные, враждебные» народы. И тогда будут найдены ответы на все «проклятые вопросы» наших дней, тогда окончательно выяснится: КТО ЕСТЬ КТО.
Прочитав на одном дыхании правдивый и трогательный роман Джорджии Хантер (в добротном, качественном переводе Марии Максимовой), становится ясно, какой народ из всех европейских народов оказался в XX веке самым невезучим. Увы, таким фатально невезучим в итоге оказался народ-победитель – русский народ, народ, побеждённый собственным начальством, смертельно утомлённый величием своих вождей и их бесчеловечными реформами.
Если страдания польских евреев и мытарства семейства Курцев начались с началом второй мировой войны и завершились её концом, то кровавое хождение по мукам русского народа в нескольких поколениях началось с правления Ленина-Свердлова-Троцкого, и продолжалось без передышки в течение всего века. Крестный путь русских начался с «красного террора», с продовольственных отрядов, голода и людоедства в Поволжье, коллективизации и голодомора и людоедства в 1932-33 гг., а продолжились эти мытарства в круге первом ада в третью, кромешную Смуту лихих, бандитских 90-х.
Страшна судьба десятков миллионов наших граждан, ставших жертвами войны и социалистического (милитаристского) строительства. Коммунистический режим оказался самым затратным из всех правящих режимов. Чтобы сохранить его, и как можно дольше продлить его пещерное существование, должно было в общей сложности погибнуть шестьдесят миллионов советских граждан и сорок миллионов стать инвалидами труда и калеками войны.
Страшны картины гибели Германского Рейха, (опрометчиво объявленного его вождями Тысячелетним Рейхом). Непередаваемо словами запредельное страдание и горе всех европейцев (в том числе и евреев) оказавшихся под его обломками. Оба народа — германский и советский оказались жертвами двух болезненно тщеславных тиранов, страдающих манией величия и паранойей. Но каждый народ выбирался из своего социального ада по-своему и с разным для себя успехом. Один народ, потерпевший поражение в войне восстанавливал своё разрушенное хозяйство по новым технологиям при помощи держав-победительниц, другой народ-победитель — самостоятельно, без гуманитарной помощи извне на старой дедовской технике, на коровьей и вдовьей тяге. Никто не приходил на помощь мирным русским людям во времена гуманитарных катастроф в стране Советов до войны и после неё – ни Лига Наций, ни ООН, ни Международный Красный Крест. Только один раз большевики разрешили западным благотворительным организациям, Американской административной помощи (АРА), английским квакерам и Международному Красному Кресту во главе с Фритьофом Нансеном оказать гуманитарную помощь голодающим Поволжья в 1920-21 годах. После этого русских народ, изолированный большевизмом от всего мира непроницаемой глухой стеной, выживал, как мог сто лет самостоятельно, на биологическом уровне. Он истощил себя духовно и физически за это лихолетье, он деградировал, окончательно впал в социальное младенчество, из великого народа он превратился в электорат, благодать и везение навсегда покинули его. Сумеет ли он заново восстановить разрушенный и разграбленный средь бела дня свой Отчий Дом? И наступит ли вообще для кого-то нас тот заветный День, когда все счастливы? Когда слышен детский смех и звучит чарующая музыка Моцарта, Сибелиуса и Грига и все поют свой гимн-заклинание:
Как можно скорее в наши дни
Боже, восстанови! Боже восстанови!
Скорее восстанови свой дом!
17.09. 2020