Мысль написать гимн, который бы исполняли всем миром и переводили на другие языки, возникла у меня в конце 1986 года. Что раньше появилось – слова или музыка, я не помню. Обычно они возникают одновременно. Эта песня давалась мне особенно трудно. Я работал над ней полгода, если не больше. И вот гимн готов. В нём есть интонации русских народных песен, что придаёт ему особую певучесть и желание тут же подпевать. В мае 1987 года меня пригласили на фестиваль авторской песни «Эсхар», который регулярно проводился под Харьковом. Там ещё есть городок Чугуев, о котором все узнали из частушки: «По реке плывёт пешня из села Чугуева! Ну, куда же ты плывёшь, железяка… чёртова?!»
Обстановка на подобных фестивалях очень тёплая, дружеская. Все друг с другом общаются, вместе поют знакомые песни или внимательно слушают у костров что-то новенькое. Там происходят незабываемые встречи, оставляющие память на всю жизнь, появляются новые друзья. Но именно там я понял, что официальный конкурс с присуждением призов и мест – это дело очень неадекватное, сиюминутное, необъективное, преследующее свои корыстные цели. Проявилось это в том, что мой гимн, который я назвал «Откровение», мгновенно был воспринят всеми, кому я его исполнял. Тут же его начали петь хором у костров. Он мгновенно разлетелся по всему лагерю. И на конкурсную сцену я вышел не один, а с ансамблем ребят, пожелавших помочь мне в этом состязании. Несмотря на то, что зрители восприняли мою песню с восторгом, жюри её… просто не заметило. Было отмечено десятка полтора лауреатов. Но меня среди них не было. В жюри, кстати, были довольно известные люди, часто мелькавшие на телевидении, например, в программе «Что?Где?Когда?» Но они «протаскивали» своих исполнителей и бились за них друг с другом, как на Ледовом побоище.
Фестиваль закончился. Но впереди был заключительный концерт, который должен был проходить в самом Харькове на арене Дворца Спорта. Мы едем на автобусе с поляны фестиваля в Харьков. Впереди меня сидит один из членов жюри, Боря. И вдруг кто-то из ребят просит меня продиктовать слова моего гимна. Я начинаю диктовать, а весь автобус срочно полез в свои рюкзаки за блокнотами и ручками. Боря как-то неуютно заёрзал на своём сидении. Через десять минут все стали просить спеть хором мою песню – и автобус запел. Мы пели её несколько раз, пока не доехали до города.
И вот он, Дворец Спорта. Огромная сцена над хоккейной площадкой. Зрители сидят внизу, на самой площадке, где, разумеется, нет льда. Руководители фестиваля объявляют список победителей и их очерёдность выхода на сцену. Меня в этом списке, конечно, нет. Но тут происходит непредвиденное: несколько лауреатов подходят к членам жюри и предлагают вместо себя выпустить на сцену меня с «Откровением». Жюри в замешательстве. А лауреаты напирают! Они готовы отказаться от своих призов ради того, чтобы прозвучала эта песня. И жюри сдаётся! Мало того! Оно предлагает с моего «Откровения» начать весь концерт! Справедливость восторжествовала! Зрители были в восторге и долго аплодировали.
Но это – только начало истории. Через пару месяцев в Самаре проходил знаменитый фестиваль имени Валерия Грушина. Это грандиозное мероприятие! В 1978 году, на 11-ом Грушинском фестивале я уже был лауреатом с песней «Костёр». Мы выступали с моим другом, великолепным гитаристом, к сожалению, уже ушедшим, Мишей Еготубовым. Мы разделили третье место с известной московской поэтессой Вероникой Долиной. Но, поскольку я тогда не дождался финала фестиваля и уехал сдавать последний госэкзамен в своём педагогическом институте в Воронеже, то о своём лауреатстве узнал гораздо позже от друзей, видевших финал и слышавших добрые слова Юрия Визбора о ребятах из Воронежа. Кстати, второго места на том фестивале не присудили никому.
14-й фестиваль им. В. Грушина был особенным. В 1980 году в связи с событиями в Польше и желанием не накалять атмосферу большинство фестивалей авторской песни запретили, поскольку на них звучали песни с откровенной критикой социалистического строя и правительственной верхушки, состоящей из древних аксакалов, думающих только о своих болячках. 13-й фестиваль прошёл накануне, в 1986 году. Но он был неофициальным, полуподпольным, и на нём присутствовало очень мало участников и зрителей. А вот 14-й был объявлен официально, да ещё поддержан «Комсомольской правдой». Я в это время уже работал вместе с женой Верой в культурно-просветительской сфере. Районные власти предложили нам возглавить Дом культуры в одном из сёл Крыма. Дела у нас шли очень хорошо. Мы создали и руководили двумя десятками кружков и художественных коллективов, включая духовой оркестр и самодеятельный театр. В благодарность за это районный отдел культуры выделил средства на моё участие в Грушинском фестивале. Не абы как!
В жюри фестиваля в том году уже, к сожалению, не было Юрия Визбора. Его место заняли Сергей и Татьяна Никитины, Вадим Егоров и другие известные барды. На предварительном прослушивании было не совсем понятно, как мою песню оценило жюри. Но у костров её сразу же начинали подпевать и разучивать. Кроме того, постоянно работали открытые площадки с аппаратурой, где выступали все желающие. Я понял, что песня должна звучать везде, где только можно, и активно этим занялся. В итоге я был допущен на знаменитую плавающую гитару, куда вышел, опять-таки, не один, а с целым коллективом желающих подпевать. Мой гимн занял первое место на этом, можно сказать, Всесоюзном фестивале, на котором одних только зрителей было более 40 000.
О 14-ом фестивале был снят фильм, который дважды показывали по первому и второму каналам телевидения. Так что, можно сказать, «Откровение» прозвучало на всю страну.
Но и это ещё не всё. Летом этого же года в Крым с гастролями приехал Иосиф Кобзон. Один из концертов народного артиста был в нашем районном центре, Раздольном. И зав отделом культуры договорилась с Кобзоном, чтобы он послушал «районную знаменитость», то есть меня. Конферансье у Кобзона был Борис Брунов, который и пригласил меня в антракте в гримёрную артиста. Поскольку лето в Крыму всегда жаркое, народный артист сидел в одних плавках, что ни его, ни меня не смутило. Я зашёл с козырей и сходу исполнил Иосифу Давыдовичу «Откровение». Я видел, как заблестели глаза артиста. Мои попытки исполнить что-нибудь другое были пресечены. Он потребовал ноты и текст песни, на чём мы и распрощались. Ровно через 10 лет Кобзон в очередной раз выступал в Крыму, и мне удалось в антракте пробиться к его гримёрке. Ещё при первой встрече народный подарил мне свою визитку с автографом, которую я и предъявил ему при новой встрече. На вопрос, помнит ли он «Откровение», Кобзон сказал, что много раз исполнял эту песню на своих концертах. В результате этой встречи на визитке появилась ещё одна подпись артиста с добавлением «через 10 лет».
Через два года, в 1989-м, эта песня стала причиной моего знакомства и многолетнего сотрудничества с народным артистом СССР Юрием Богатиковым. Весной 1989 года Юрий Иосифович также приехал в Раздольное с концертами, которые проводились не только в районном центре, но и в сёлах, где были дома культуры. Один из концертов был и в нашем селе Березовка. Нужно сказать, что к этому времени я поучаствовал во многих конкурсах и фестивалях, проходивших и в Крыму, и за его пределами. На одном из таких фестивалей в Симферополе организатором был концертмейстер Богатикова Олег Рыжов. Он-то и узнал меня, когда народный артист готовился к концерту в нашем ДК. Юрий Иосифович посмотрел на меня внимательно и спросил: «Приличные брюки есть?» Я ответит: «Есть!» «Переодевайся – и на сцену!» Таков был вердикт народного артиста. После моего выступления, где прозвучало и «Откровение», Богатиков подошёл ко мне и сказал: «Есть деловое предложение. У нас на днях будут гастроли по Крыму. Я предлагаю поучаствовать в них. Заодно мы присмотримся друг к другу. Согласен?» «Согласен!»- ответил я. Так началось моё многолетнее сотрудничество с народным артистом, у которого я очень многому научился. В первую очередь – работать на профессиональной сцене, готовить зрителя к своему номеру и т.д. Многие из моих песен потом вошли в репертуар Юрия Иосифовича, с которым он объехал всю страну – от Москвы до Магадана. «Цусима», «Зелёный Лист» (посвящение Крыму), «Колыбельная», «Ксения», ну и, конечно, «Откровение», с которым Богатиков выступал на Мамаевом Кургане 9 мая 1990 года с хором в 150 человек.
Часть песен, в том числе и «Откровение», Богатиков передал Ансамблю Песни и Пляски Черноморского Флота. Некоторые из этих песен до сих пор в репертуаре знаменитого коллектива.
«Откровение» было переведено и на иностранные языки. Мои друзья музыканты проехали с этой песней по Европе, участвуя во многих международных фестивалях. И везде она не оставляла людей равнодушными. Один из переводов на язык «эсперанто» был сделан моим другом, ныне, к сожалению, ушедшим, ялтинцем Ефимом Зайдманом. Он в своё время перевёл на «эсперанто» целый ряд моих лирических песен, которые, можно сказать, вошли в классику песен на этом языке.
«Откровение»
Друг, хоть ты знаком со мною не был,
Боль мою без лишних слов пойми:
В мире всем голодным хватит хлеба
И тепла,
Но если только будет мир.
Я хочу устами этой песни
Говорить со многими людьми:
Сможем мы смертельные болезни
Победить,
Но если только будет мир!
Улыбнись! Не прячь глаза под веки!
Гость земли в ладонь свою возьми!
Сможем мы вернуть пустыням реки
И леса,
Но если только будет мир!
Нам с тобой нельзя в безумстве грозном
Примерять военный свой мундир!
Сможем мы летать к далёким звёздам
И мечтать!
Но если только будет мир!
Каждый день, что нами в мире прожит,
Словно дар волшебный, ты прими!
И поверь, мы всё на свете сможем,
Лишь когда
Меж нами вечно будет мир!
16.09.2020