У одной старенькой седенькой бабушки жил-был старенький серенький кошелёк.
Пошитый из натуральной кожи в городе Ленинграде на фабрике им. Бебеля. Ну, Ленина кое-кто помнит, а Бебеля подзабыли основательно. Частенько с Бабелем путают. Хотя и Бабеля основательно подзабыли… Короче, дожил этот кошель до наших дней. Советское, значит прочное!
Его хозяйка, старуха Блинова, происходившая из старинного дворянского рода Оладьевых, называла свой кошелёк «моё портмоне» и носила в «ридикюле». Обломок империи. Кошелёк был изрядно потёрт жизнью и худ до чрезвычайности. Старуха Блинова держала его на голодном пайке. Понеже и сама жила худо, бедно. Но и про старуху бывает порнуха — тиснули у неё портмоне из ридикюля. Зазевалась. Как говорится, ловкость рук и никакого мошенничества. Деньги, какие были, вытащили, а кошелёк на землю бросили. Рядом с урной. Но недолго он на земле пролежал. Подобрал кошелёк какой-то мужичок. Заглянул внутрь, повертел в руках, подивился его древности, да и сунул в карман. Наверное, коллекционер. С тех пор следы нашего кошелька затерялись. Затерялись настолько, что даже собака-ищейка след не возьмёт.
А старуха Блинова выругалась сдержанно, как это у благородных старух принято, всплакнула обильной старушечьей слезой и купила себе другой кошелёк. Китайский. Дешёвый. Капроновый. Немаркий. На молнии. Снова носит его в ридикюле, но своим портмоне уже не называет. Не похож он на портмоне. Уж не знаю, как его и назвать. Пожалуй, лопатник.