"Прошлое - милое и гостеприимное убежище.
Прохладна его сень"...
Михаил Бирюков.
Я часто бываю в раю. Вот и сегодня райский день. После вчерашнего проливного дождя трава, кусты, деревья и земля блаженствуют в чистой неге. А воздух при + 22 градусах Цельсия комфортен и свеж.
Низко летают стрижи. Из кустарника вдоль тропинки, выпорхнула стайка этих птичек на уровне лица. Я успела их рассмотреть.
На диком, нескошенном газоне посреди улицы, под тополями и клёнами, - островок неизвестно как попавшей сюда поляники, цветущей крупными белыми цветами.
Я иду по улице, не покрытой асфальтом, по земляным тропинкам, обрамлённым свежей травой, навестить дом моего детства. На этом пути жду встречу со старой уличной яблоней, героиней моего стиха «Весна-Предтеча». В минувшую весну она зияла дуплом. Кора отваливалась. Ветки усохли. Но немногие живые из них готовились раскрыть бутоны. Думаю о ней с некоторым волнением: - «Жива ли моя старушка»?
О радость! Моя яблонька жива и похорошела. Чья-то добрая рука залепила дупло, удалила сухие ветви, очистила отжившую кору. Яблоня немного однобоко закудрявилась молодыми зелёными побегами.
- «Здравствуй, милая! Как я рада, что ты жива! Для меня это добрый знак: значит, ещё не вечер»! –
А вот и мои родные трущобы! Это старые деревянные, двухподъездные, двухэтажные дома, построенные в конце послевоенных 40-ых годов. Некоторые из них исчезли. Другие доживают свой век среди старых вековых деревьев, высокого травяного бурьяна, почерневших, развалившихся сарайчиков.
Наш дом жив, но плох. Разросшийся старый клён распластался по задней стене, куда выходят окна 2-х комнат нашей квартиры. Через древесную крону я вижу, что наши окна на втором этаже приоткрыты. Они сохранили прежние деревянные переплёты и деревянные наличники. Повеяло теплом.
Я смотрела на такие родные, живые, но ставшие чужими окна, и моё сердце сжималось от воспоминаний детства. Мама, отец, брат… Их уже нет…
Старый клён был тогда прутиком и не давал тени.
Во втором подъезде жила моя подруга Таня Карлина.
В доме, расположенном наискосок от нашего, жил кумир девчонок нашего двора Вадик Луньков. Тогда в своём сарае с приятелями он строил модели кораблей. Я посвятила ему стихотворение. Об этом он ничего не знал. Но я прочитала стих подруге Тане. Это детское творение я забыла.
В 2009 году мне позвонила Таня, спросила, помню ли я Вадика, помню ли стих, посвящённый ему. Я сказала, что Вадика помню, а стих - нет. И она, к моему изумлению, прочитала сохранившуюся в её памяти мою самоделку с некоторым привкусом песни из любимого фильма детства «Дети капитана Гранта»:
- «Жил на свете ученик,
Прочитал он много книг,
Руку часто поднимал,
На «пятёрки» отвечал
И задачки он решал в один миг.
Ловко строил корабли -
Плыть подальше от земли.
У судьбы на море спрос…
Боцман будет иль матрос?
-Это самый замечательный вопрос»!-
Таня сказала, что Вадик стал штурманом. Жил на Дальнем Востоке, служил на кораблях Советского торгового флота. Во времена дефицита привозил своей маме-учительнице добротную импортную одежду, обувь и другие вещи.
В доме – напротив жил шебутной мотоциклист Гена Бычков по прозвищу Кляча. Каждодневно с кавалькадой своих друзей-мотоциклистов он разъезжал на «Ковровце», оглашая ужасными, тарахтящими звуками наш тихий двор, распугивая кошек и кур у сараев.
Иногда для своих друзей и дворовых мальчишек он устраивал цирковой номер: пытался въехать на мотоцикле на крышу одного из сараев по доске. Однажды ему это удалось. Но хлипкая крыша не выдержала, и Кляча вместе с мото свалился внутрь сарая. Долго он ходил с лицом, заклеенным лейкопластырем.
В то время я мечтала научиться ездить на мотоцикле. Однажды попросила об этом Клячу. Он согласился. Мы уехали на распаханное поле в районе деревни Салтаниха. Гена показал мне, как держать руль, жать на газ, снижать, увеличивать скорость. Мне показалось всё это простым и понятным.
Я поехала и радовалась тёплому ветру, бьющему в грудь, свободе движения. Вдруг, подъезжая к учителю, поняла, что не знаю, как остановиться. Я прокричала свой вопрос. Он что-то кричал мне в ответ, но я не слышала за тарахтением мотора. Мои руки дрожали, меня несло на неуправляемом мотоцикле, который вскоре повалился на бок и, урча, юлил по пашне. Рукоятка руля, зацепившись за мою безрукавную кофту, порвала её. Меня отбросило и проволокло по пашне несколько метров. Но обошлось без травм.
Кляча был не на шутку напуган. Боялся ответственности перед моими родителями. Он помог мне связать узелками в клочья изодранную кофту.
Дома не особенно гневались. И на мотоцикле кататься я научилась.
Как осязаемо близка та прошлая жизнь! Люди были проще, добрей, открыто общались друг с другом. Все - на виду двора. Летом жители, стар и млад, сидели на зелёной лужайке у дома каждый со своим занятием: вязали половики, вышивали, читали, судачили о делах и событиях.
До свиданья, старый дом! Я уношу с собой кусочек твоего тепла.
На обратном пути вспомнила, что завтра, 7 июня, – Праздник Святой Троицы. Наломала веточек у молодой берёзки, соединила их с белыми цветами поляники. Дома поставила букет в керамическую вазу, украсив его разноцветными узенькими ленточками. Получилась, на загляденье, красавица берёзка.
Вечером на балконе любовалась зарёй. На бледно-голубом небе разноцветные полосы облаков: зелёные, оранжевые, розовые, пронизанные живым огнём опустившегося за горизонт солнца. На этом фоне радужных декораций появились и медленно проплыли 4 белые чайки, за ними ещё 5-ть. Сказочная красота!!!