Как же тяжело работать проводнику, если он едет без напарника! А Вика ехала в Венгрию одна. Ее постоянная напарница Ирина попала на операцию, проводников не хватало, летняя пора отпусков, куча дополнительных, туристических поездов, а проводники, как известно, почкованием не размножаются! К сожалению! Обычная смена проводника двенадцать часов работы, двенадцать часов отдыха. А работа одной, это ни поспать, ни поесть, и все, что делали двое, должна сделать одна, и при этом попробуй, привези жалобу от пассажиров, они-то уж точно ни в чем не виноваты. Они уплатили деньги за билет и должны получить все услуги, которые им положены без нервотрепки и ссылок на нехватку проводников.
А уж как могут испортить жизнь проводнику всякие там санитарные службы или пограничники и таможня, об этом лучше помалкивать. Так что от Москвы и до Будапешта Вика успевала только прихлебнуть чайку с печеньем и подремать на кулаке в дежурке. И конечно выходить в город отказалась, а поела овсяной каши и завалилась спать, а потом до самого отправления убирала вагон. Благо стоянка в Будапеште двадцать три часа. В обратный путь у нее были обычные пассажиры, а не туристическая группа. То есть посадка-высадка по всему маршруту, и опять без отдыха. Ехали командировочные, пара дипломатов, военные с семьями в отпуск, да еще те, у кого родственники или знакомые в Венгрии. Как раз в первом купе и ехала молоденькая жена офицера с двухмесячным сынишкой, с коляской, пеленками, бутылочками и расстроенным зареванным личиком.
Мужа не отпустили в отпуск, и она как взялась на вокзале плакать, так потом постоянно хлюпала носом и утирала слезы. Да еще, как на грех, у малыша расстроился животик, и Вика совсем замучилась с ними, то успокаивая мамочку, то помогая подмыть и уложить грудничка. Наконец поезд пересек границу, народ после всех формальностей завалился спать и Вика села в дежурке на диванчик в надежде хотя бы сидя, немного подремать на кулачке. Она только прикрыла глаза, как услышала шум в дальнем конце вагонного коридора. Выскочив из дежурки, она увидела, что по коридору идут двое темнокожих парней с включенным магнитофоном. Они видимо совсем недавно купили его и радовались, что две колонки выдают мощные децибелы, а по корпусу магнитофона разбегаются разноцветные огоньки в такт забойной ритмичной мелодии.
-О, Господи! Сейчас они мне этого пискуна разбудят, и я потом его с мамашей в кучку не соберу! - подумала она, и, подскочив к парням, выключила магнитофон. Потом сердито выговорила:
-Не шумите! Люди спят! В вагоне полно детей… - один из парней презрительно толкнул ее в лицо пятерней:
-Молчи, женщина! Она пошатнулась, но удержалась на ногах, ухватившись за поручень:
-Не шумите и уходите, не то милицию вызову! - и, повернувшись к ним спиной, она пошла к себе в дежурку. В это время приоткрылась и сильно хлопнула дверь туалета, она вернулась и заперла пустой туалет на ключ, и только шагнула через порог дежурки, как получила удар дверью купе в левое плечо. Это один из парней стукнул ее и довольный собой что-то сказал на своем языке. Второй, державший магнитофон что-то тихо ответил ему. Эта неожиданная боль так разозлила Вику, что она, схватив со стола связку вагонных ключей, и крепко зажав их в кулаке, изо всей силы саданула забияку в лицо. И сначала даже не поняла, с чего это вдруг так сильно ливанула кровь у него из носа. Оказалось, что она во время удара оторвала ему ноздрю бородкой ключа! Его рубашка из белой стала ярко-красной и он, зажимая рану рукой, бросился вон из вагона. Второй парень ломанул следом за ним, только грохнули двери тамбура. В вагоне стало тихо. Зайдя в служебку Вика сняла форменную рубашку. На левом плече наливался кровью и синевой здоровенный синяк. Она намочила полотенце холодной водой и положила компресс на ушиб. Ее всю трясло. Поменяв пару раз полотенце, она одела рубашку и тут на пороге дежурки появился парень, с которым ехал драчун.
- Мадам, простите, не надо конфликт, не надо проблема, я просить мадам, простите нас! И он положил на стол банкноту в сто долларов США. Вику это взбесило еще больше:
- Ах, ты сволочь! Откупиться решил? Вот тебе твои баксы! - она схватила банкноту и, разорвав ее на кусочки, швырнула парню в лицо. Тот повернулся и бегом из вагона только дверь хлопнула. После Львова начальник поезда вместе с электриком пошли по составу, и Вика рассказала им все.
-Да ты с ума сошла! Они ведь убить тебя могли! Для них женщина не человек! - воскликнул начальник.
-Да еще жаловаться будут! - добавил электрик.
-А это ты видел? - она, расстегнув рубашку и стянув ее с плеча, показала синяк.
- Какой вагон? - сразу взбеленились мужики.
-Не знаю, с какого они вагона, но когда мы отъезжали от Львова, я видела их на платформе с чемоданами.
-А баксы правда разорвала?
-Вон, в мусорном ведре лежат, от сквозняка разлетелись, еле собрала!
Мужики покачали головами, и пошли дальше. Дома Вика не стала рассказывать об этом, чтобы не волновать маму. Синяк объяснила простым ушибом. А начальник поезда позвонил Викиному мужу, они были знакомы, и рассказал про этот случай.
-Ты бы поговорил с ней, ведь ее просто могли убить!
-Что ты хочешь? Усталость, она ведь ехала одна, без напарницы, вот и… И вообще, она с детства привыкла сразу давать сдачи, а что баксы разорвала, я не удивляюсь. Ее деньгами не купишь, она и тысячу порвала бы со зла. Мы когда поругаемся бесполезно покупать цветы и подарки. Надо дать ей успокоиться, и просто попросить прощения, с нее быстро сходит. А вообще-то это безобразие, что она ехала без напарницы. Она после этого рейса спала сутки. Так что ты там не очень ее ругай… Это не она, это музыка виновата!