Жизнь

Я люблю жизнь во всех ее проявлениях – неважно, кто или что это.
Вот и в этот раз я напевал веселую песенку, делая нехитрые приготовления.
- Вот я и закончил, - объявил я, потирая руки и осматривая свои владения. В небольшом подвале, пять на пять метров, как оказалось, может поместиться много чего интересного. Например, дыба. Или Железная, она же Нюрнбергская, дева. Моя коллекция пополнялась год от года, и ею я не хвастался – не оценили бы. Правда, и рассказать о моей коллекции не мог никто. Например, «кресло допроса» - прелестная вещица. Стул, утыканный шипами. В средневековой Европе ни одна ведьма, ни один колдун не мог оставаться безмолвным, лишь его усаживали туда, не применяя тиски. А уж в тисках – пели, как миленькие. «Кресло Иуды» - не менее очаровательно. Треугольник с острым краем сверху, на который усаживали особо упорствующих…
- Итак, мой маленький, что же мы познаем сегодня? – Обратился я к своей жертве, которая лишь безумно вращала глазами, будучи устроена на дыбе.
- И, заметь – я еще не подвешивал груз к твоим прелестным ножкам, - промурлыкал я, раскаливая клещи в горне. Как же я любил эти тихие вечера, когда между мной  и моими избранниками оставалось всего ничего. Кроме, например, железного кляпа. Я обожал тишину. Иногда, правда, избранники нарушали изумительное время вечера своими нелепыми криками. Тогда приходилось прибегать к радикальным мерам – например, вырыванию языка, или надрезанию голосовых связок. Но я бывал добр – оставлял ровно столько, чтобы избранные могли шептать. Хотя, что они могли сказать…
- Итак, мой дружочек, ты признаешься в том, что сожительствовал с мужчиной, как с женщиной.
- И что же в этом греховного? – Еле слышно прошептал блондин лет тридцати.
- Во всем. Великая книга запрещает это. – Я повертел в руках предмет, напоминавший грушу, а затем вставил его в рот несчастному. Винт позволял варьировать расстояние, на которое раздвигались лепестки пыточного инструмента. В углу губ несчастного побежал первый ручеек крови. Я поднялся на цыпочки и слизнул его языком.
- Вкусно. Может быть, ты не так греховен, как твой собрат, - я широким жестом показал на железную клетку, стоявшую в углу подвала – там, в цепях и лохмотьях, находился полуистлевший скелет.
- Что же дальше? – Я продолжал раскаливать клеши, пока те не заалели, а затем приложил их к ягодицам испытуемого, тот попытался закричать, но не смог. В помещении завоняло горелым мясо.
- Не люблю такое, но ты упорствуешь, сын мой, - я приложил клещи к гениталиям, и несчастный потерял сознание от боли. Я усмехнулся – минуты забытья избранных давали мне нереальный кайф, я знал, что могу в любой момент привести их в чувство. Вот и тут я бесцеремонно сунул под нос своей игрушке ватку с нашатырем.
- Итак, гнусь, - менторски обратился я к нему, - а теперь ты расскажешь мне о схеме, которую ты и твой дружок-врач разработали для грязной торговли органами.
- О чем вы? – Взвизгнул несчастный и закатил глаза.
- Не-не-не, - покачал я головой, подсунув уже пузырек с нашатырем, яркий синий цвет флакона нереально успокаивал мои нервы. – Я всё знаю, например, как вы заставляли попавших в травматологию подписывать бумажку, по которой бедолага оставлял вам всю свою требушинку. А уж кожи у вас было в избытке. Знаешь ли ты, что кожа одного человека может помочь семидесяти пяти людям? Конечно, ты знал. Ты все знал – не зря твой счетик пополнялся каждый вторник на несколько десятков тысяч долларов. Как видишь – я знаю все. Лучше расскажи, и сдохнешь безболезненно. А иначе я буду снимать с тебя по лоскутку кожи, прижигая головней мяско, чтобы ты не быстро сдох. Или «кровавый орел»? Что выберешь?
- Хорошо! Хорошо! Я все расскажу, - испытуемый начал «петь». О, это была музыка для моих ушей, давно у меня не было такого чудесного «соловья».
Узнав все, что мне нужно, я воткнул «мизерикордию», она же – кинжал милосердия, между третьим и четвертым ребром, проткнув сердце – я же обещал легкую смерть. Тушка пару раз дернулась и обмякла. Я с интересом наблюдал за тем, как жизнь покидает тело. Каждый раз это было по новому – в этот раз мне показалось, что от тела отделилась некая субстанция и вспорхнула к потолку.
- Прощай, дружок, ты свободен.
Насвистывая песенку из своего беззаботного детства, я аккуратно собирал свой саквояж. Да, в некоторых моментах я достаточно старомоден, и считаю, что лучше саквояжа для медицинских инструментов еще ничего не придумали. Уложив последний, я закрыл саквояж, пропустил сквозь ручки металлический тросик и закрепил кодовым замком.
- Не люблю, когда в моих вещах роются, - обратился я в пустоту. Мне предстоял долгий путь – в соседний городок, где в больнице при христианском центре орудовал партнер моего свеженького трупа.
За два часа езды я создал в голове четкий план по вытаскиванию докторишки из кабинета и заманивания в свой фургончик, однако, он мне не пригодился. Заехав на площадку, я увидел, как доктор Сид стоит в укромном местечке и нервно курит, постоянно оборачиваясь.
- Вот и чудненько, - я развернул машину и задом начал сдавать к  месту курения, стараясь закрыть камеру видеонаблюдения, хотя судя по отзывам на эту клинику – охрана тут была тупой и медлительной.
- Эй, док, - окликнул я своего будущего пациента, - хотите свежий анекдот? – По опыту я знал, что надо вывести клиента из себя. И это не подвело и на этот раз.
- Что? – Вскинул голову доктор, и в этот момент я двинул ему со всей силы в подбородок через окно, мужчина осел кулем на землю, я споро открыл дверь, выскочил из авто и затащил дока в фургон, не забыв вколоть ему чудесный коктейль из расслабляющего и снотворного. Всего лишь для того, чтобы он не очнулся до начала процедур.
- Ну здравствуй, мой новый дружок, Иззи, - ласково похлопал я пациента по щекам, приводя его в чувство. Его голова дернулась, глаза открылись, бессмысленно-расфокусированный взгляд остался на мне.
- Что… Происходит? – Вяло спросил он.
- Наконец-то я тебя нашел, ублюдок, - провел я скальпелем тонкую линию по его щеке. Порез раскрылся, клюквенно-алые капли собрались в ручеек и потекли вниз.
- Ай! Больно же! – Одурманенный мужчина попытался дернуться, но дыба делали свое милое дело.
- Конечно, больно. Также больно, как было моему любимому братику. Когда ты, паскуда, заставил его подписать договор о донорстве, а потом убил. Кстати, я нашел всех, кому досталась хоть малая часть моего брата. Они все здесь. – Я обвел помещение рукой, у пациента раскрылись глаза от ужаса.
- Что… Как?!
- Небольшая порция денежных знаков делает своё грязное дело, - я хихикнул, - не представляешь, сколько лет я собирал свою коллекцию. Оставался только тот ублюдок, который этим заправлял. Кстати, это не ты, обидно, наверное? В принципе, твой главврач уже мертв, вон, его скелетик грустно пялится на тебя, – Я хихикнул и сломал ему большой палец на руке.
- А теперь слушай – мы с братом – близнецы. И боооольшие поклонники Алистера Кроули и Карлоса Кастанеды. Вряд ли тебе что-то скажут эти имена, вкратце – у нас один разум на двоих. Всё, что видел я – видел и он, и ровно наоборот, врубаешься, чувачок? Представляешь, каково мне было, когда ты его, еще живого, разбирал на органы? Кстати, и еще благодаря этому я нашел всех этих жалких людишек. К сожалению, собрать братика заново у меня не получится, но, по крайней мере, я смогу его достойно похоронить. Ведь ты, гнида, даже кости его продал. Знаешь, что я с тобой сделаю? Немножко утоплю тебя в кислоте. И тебя никогда не найдут.
- Ты псих! Тебя найдут! Почему ты не спас его тогда, раз у вас один разум на двоих и ты все видел?- В отчаянии вскрикнул бывший доктор, когда я подтянул цепь, на которой он болтался и подвез под него бочку с кислотой. Слегка стравливая цепь, я начал опускать извивающуюся тушку в кислоту, с наслаждением наблюдая за постепенным растворением несчастного.
- Потому, что сидел в это время в тюряжке, дружок, за кражу. Мне повезло – я отделался малым сроком. А брату моему не повезло. Он в это время со сломанной рукой лежал в твоей больничке, гнида, -  продолжал я мучить урода дальше.
Как он кричал, ах, как он кричал! Мы с братом прямо-таки наслаждались этими звуками. Когда тело полностью растворилось, я вздохнул с облегчением – я смог.
- Я справился, братишка! Надеюсь, теперь ты будешь доволен. А я смогу тебя похоронить по-человечески, - шептал я, аккуратно складывая заформалиненные останки в небольшой металлический ящик. Как я был доволен собой! Мой разум начал успокаиваться, я переставал чувствовать присутствие брата в моей черепной коробке. На самом деле, не самое лучшее ощущение. Изготовив небольшой крест, я вышел из подвала и сощурился в лучах заходящего солнца – на пригорке недалеко от дома я увидел фигуру брата, которая помахала мне рукой и растворилась в воздухе.