XXXXIII
Для Юли началась новая жизнь. Радостная жизнь тревожного ожидания. Такое несбыточное желание быть рядом с Алексеем превратилось для нее в счастливое будущее, в скорое существование. Долго не общаясь с ним, она теперь хранила его страсть в памяти, в сердце, в душе и даже тело ее временами охватывал сладкое тепло. Когда же начался токсикоз, она уже понимала, что не ошиблась – она теперь не одна и то, что живет в ней уже не воображаемое чувство, а живое воплощение любви.
Ее возили по многочисленным свадебным салонам и, примеряя подвенечные платья, она боялась поверить, что все это не сон. Часто она, собираясь в институт, сидела за столом, неподвижно смотря вдаль, и ее мечты рисовали ей их совместную жизнь; она наряжалась в первый попавшийся наряд, быстро делала макияж, наспех зачесывала волосы, смотрелась с улыбкой в зеркало и всю дорогу в институт улыбалась, улыбалась, улыбалась.
В том, виртуальном мире, где они зависели от наличия сетевых ресурсов, доступов и электричества, были закрыты друг от друга паролями, кодами и картами оплаты она никогда не смогла бы сохранить возможность принадлежать ему вечно. Все может случиться, но теперь он существует в ее реальной жизни - живой и близкий: жених, отец ее будущего ребенка.
Между тем, когда мать сообщила ей, что они едут к Алексею, Юле не удалось сохранить это чувство эйфории и скорее беспокойство, чем счастье, охватило ее. С опаской она заходила к нему домой, но когда услышала его короткое, беспокойное и пронизывающее «привет», которое было ей знакомо только в печатном варианте, все сомнения исчезли и она сразу повеселела.
Этот обед, эта встреча и этот разговор был невероятно важным для нее, но она робко молчала. Они сидели вчетвером за обеденным столом и обсуждали приготовления к предстоящей свадьбе. Юля пристально смотрела на Алексея, не в силах оторваться. Как она любит его: его задорные и умные глаза, его неровную забавную челку, его острый, чуть вздернутый нос, постоянно присутствующую на лице то ли улыбку, то ли усмешку.
Они не виделись уже давно, с того самого дня, когда разбилась люстра. Она соскучилась по нему и еще не знала, как все ему рассказать, а он равнодушно ел свой суп и изредка бросал на нее блуждающий взгляд.
- Алексей,- строго говорил отец,- тебе что, совсем не интересно? Это же твоя свадьба.
Алексей недовольно поднял на него глаза:
- Ты эту свадьбу устроил, продолжай в том же духе. Со мной не совещайся.
- Я думаю,- произнесла Екатерина Викторовна,- что все надо устраивать, как положено. Большой праздник, всех пригласить.
Несколько недель понадобилось ей, чтобы собраться с духом и приехать к Александру Яковлевичу. Под всевозможными предлогами она отказывалась, пока он не поинтересовался, не хочет ли таким образом она расстроить свадьбу? И когда Екатерина Викторовна начала пылко протестовать, прямо выказал неудовольствие по поводу ее равнодушия к будущему их детей.
- Я тоже так считаю,- горячо согласился Александр Яковлевич.
Одна только отрада в жизни у него и осталась: закатить сыну свадьбу с русским размахом. Впрочем, была у него и другая причина, более глубокая и больная: не хотел он сыну своей судьбы, не хотел терзаний и одиночества. Он многое отдал бы, за способность в свои юношеские годы отличить алчную страсть от любви.
Рассматривая Юлю: ее большие выразительные глаза, тонкий изгиб шеи, испуганную бледность щек, он вспоминал, сколько раз жалел, что он не ее отец, а теперь был просто счастлив, что это не так.
- Гостей приглашайте побольше,- неожиданно вставил свое слово Алексей,- чтобы я с невестой реже общался.
Алексей усердно ел, будто не обращая ни на кого внимания, но держал себя весьма оригинальным образом: он и тут, как всегда и везде, принял свой особый вид угнетенной невинности и, нарушая строгий этикет обеда, стучал ложкой по тарелке и громко чавкал, ожидая, что кому-нибудь это вскоре надоест и его со скандалом выгонят.
- Только попробуй от Юли хоть на минуту отойти! - Александр Яковлевич даже стукнул кулаком по столу. Зазвенели тарелки, но на Алексея это не произвело должного впечатления:
- И в туалет нельзя? – удивленно расширил он глаза,- я же не выдержу.
Потянувшись через стол, Алексей достал блюдо с блинами, проглотил несколько одним махом и преспокойно вытер жирные руки об скатерть.
Екатерина Викторовна посмотрела на Юлю, как бы проверяя, видела ли она все своими глазами.
- Господи! - громко возмутилась она,- Юля, посмотри за кого ты замуж собралась. Может, еще передумаешь?
Юля отрицательно покачала головой. Удивительно, но ей нравилось, что Алексей таким образом выражает протест. Она тоже считала абсурдным решение его отца не считаться ни с его мнением, ни с его желанием.
Между тем, Александр Яковлевич забрал у Алексея телефон, в который он тут же, как будто все сказанное его не касается, начал играть.
- Кольца покупаем мы,- продолжил Александр Яковлевич,- я уже выбрал.
Ему казалось, что время до свадьбы тянется бесконечно долго, и в нетерпении он уже сам подыскивал подходящих ведущих, ресторан, договаривался с цветочным салоном.
- Выбрал,- опять вмешался Алексей,- а мне не показал. Себе, верно, выбирал.
Ему было жалко и смешно смотреть на все это, и особенно слушать.
В короткое время выходки Алексея сильно подействовали на Екатерину Викторовну, она недоумевала. Как могла чуткая, умная и воспитанная Юля в этом грубом, неотесанном оболтусе увидеть доброго отца семейства, верного друга, примерного мужа и нежного любимого?
- Может его из-за стола выпроводить? – предложила она.
Охотно соглашаясь, Алексей закивал головой.
- Я хоть сейчас,- он быстро отодвинул тарелку и посмотрел на часы.
- Нет, ты не уйдешь!- грозно сдвинул брови Александр Яковлевич.
Его благосклонность к сыну после такого вызывающего поведения резко уменьшилась. Несколько раз хотел он дать Алексею затрещину, но как-то неприлично было воспитывать жениха в присутствии невесты.
- Юльку пожалейте,- кинул на нее беглый взгляд Алексей,- уже позеленела вся от ваших разговоров.
Алексей терялся в догадках: ладно отец и ее мамаша, для себя стараются, она то чего молчит, неужели не поняла, что он из себя представляет?
Юля вдруг резко вскочила. Из-за воздуха, наполненного запахом свежесрезанных роз, стоящих на столе все закачалось перед ее глазами, задрожало в какой-то неприятной четкости, и тотчас же поплыло в тумане.
- Мне выйти надо,- быстро заговорила она,- где туалет?
По обычно строгому и сдержанному лицу Александра Яковлевича проползло нечто похожее на испуганное беспокойством, он повернулся к сыну.
- Алексей, покажи,- кивнул головой он.
Важно восседая на стуле и ковыряясь во рту зубочисткой, Алексей вытаращил на него глаза:
- Я ее еще в туалет не сопровождал, пусть сама идет,- и, повернувшись к Юле, небрежно направил: по коридору налево.
Взволнованная, совсем бледная Юля почти побежала к выходу.
Внимание Александра Яковлевича быстро переключилось на Алексея, игнорирующего свои обязанности радушного хозяина.
- А ну быстро проводил!- грозно прикрикнул он.
- Ладно, - Алексей резко встал, провожая ее взглядом, как будто заподозрив что-то, - а то еще заблудится, потом до свадьбы будем искать.
Алексей пошел за Юлей светлым широким коридором, на дальнем конце которого уже давно висел портрет матери. Со смешанным чувством он подошел к туалету, дверь была приоткрыта. Юля стояла, наклонившись над раковиной умывальника, ее тошнило. Алексей внимательно наблюдал за ней.
- Это то, что я подумал? – спросил он, когда Юля бессильно оперлась о стену.
- Я не знала, как тебе сказать,- с немым вопросом в глазах застыла Юля.
В эту ночь она почти не спала от томительного ожидания, подбирала слова, придумывала фразы, но все, что было так тщательно подобрано и заучено смешалось в голове и куда-то пропало. Она в растерянности молчала.
- М-даааа,- протяжно отвернулся Алексей. С тем, что отец навязал ему жену, он постепенно смирился, но осуществлять все его мечты в его планы не входило.
- Ты рад или нет?- настороженно подошла к нему Юля.
Так было важно для нее пусть не услышать, но прочесть что-нибудь в его глазах, во взгляде. Узнать, что он, как и она, готов преодолеть страх, боль, неизвестность, чтобы впустить в мир новую жизнь, наполниться решимостью защищать, оберегать и заботиться о ком-то маленьком, новом, несмышленом, но близком и беспомощном.
- Чему рад? – будто ничего не понимая, переспросил Алексей.
На лице его появилась не радость и даже не удивление, а самая красноречивая злость.
- Тому, что у нас ребенок будет,- Юля весело заулыбалась.
Так радостно ей было знать об этом, но еще трепетней произнести вслух, впервые поделиться с кем-то этим счастьем. После этих слов, этого восторженного взгляда, Алексей едва удержался на ногах, словно кто-то сзади ударил палкой по икрам. Этот самый искренний, самый непроизвольный Юлин восторг нагнал на него такую тоску, что хотелось выть.
- У нас с тобой ничего не будет,- вдруг свирепо начал Алексей повышая голос, и приблизил к ней свое жестокое лицо, - у тебя будет, у меня – не будет.
Уже без воодушевления, а полная отчаянья Юля смотрела на него и не могла поверить, что он это сказал.
- Но как?- изумленно попятилась она,- это же твой ребенок.
Это откровение не возбудило в Алексее ни малейшей гордости; напротив, ему было досадно, что она добилась свадьбы, заполучила ребенка, а он дрожит от злости, и перед ним, как во мраке неожиданный ребенок, невольно обреченный впитывать ненависть, и будущее наполненное тьмою. Между тем беспощадная мысль, не зависящая от логики, крутилась в голове: «Может, просто выдумала, просто пошутила?».
- Мой,- вопросительно посмотрел на нее Алексей,- а может, не мой?
Все что Юля увидела, услышала, было незнакомо и дико. И что всего страшнее: тот же самый Алексей, который, за минуту перед тем, казался скучающим и безразличным, вдруг сделался диким, взрывным и жестоким.
- Да ты что, Алексей!
- А откуда я знаю, где ты все это время шлялась? – Алексей подозрительно наклонил голову и прищурился,- может это однокурсника твоего, Вовки. Я помню, как ты его защищала. Или папаши моего, он к тебе неровно дышит, носится с тобой, вон и кольца уже себе выбрал.
Ему казалось это совершенно возможным, потому как не верил он в ее любовь, презирал ее привязанность и все пытался понять, что за выгоду она ищет, что за план придумала?
- Как ты можешь? Я ведь люблю только тебя, - изумленно произнесла Юля, и от обиды у нее перехватило дыхание, и слезы, как крупные брильянты, заблестели, переливаясь в ее глазах.
Ей казалось, что эти слова смягчат его сердце, но если бы она только догадывалась, какие страсти в душе Алексея потревожила, какие ужасные семейные сцены, разыгрывавшиеся каждый день у него на глазах, воскресила в его памяти, какие гнусные моменты его жизни напомнила и какие последствия, испытанные на себе были ему известны. Ненависть, как поток мгновенно увлекла Алексея с собой, не дав опомниться.
- А ты чего хотела? – грубо захрипел он,- расцелую тебя? Обрадуюсь?
- Неужели, ты ребенка не хочешь? – растерянно прошептала Юля а в душе было горько, тоскливо, темно, и совсем ничего не осталось.
Алексей неизбежно представлял, что теперь то уж точно отец души не будет чаять в Юльке, а мать …если бы она была жива, если бы только знала, она бы возненавидела его, прокляла.
- От тебя не хочу! - зло заговорил он, и лицо его так исказилось, будто в нем кипела черная смола,- ничего от тебя не хочу, и ничего у нас общего не будет, так и знай. У тебя ребенок будет, а у меня – нет. И еще тебе к сведению: верность я тебе хранить не собираюсь, а если узнаю, что сама изменила – убью.
Юле вдруг показалось, что если бы ее разрезали надвое, все равно не было бы так больно. Она резко повернулась и побежала. Пробежала коридор, выскочила из входной двери. На ступеньках она столкнулась с Андреем.
- Здравствуй Юля,- приветливо улыбнулся Андрей. Она, не замечая его, побежала дальше.
- Ты куда? – крикнул он вдогонку.
Она ничего не ответила, села в машину и уехала. Андрей задумчиво посмотрел ей вслед и зашел в дом.
Александр Яковлевич торопливо встал ему навстречу из-за стола, чтобы поздороваться. Андрей вошел в залитую ярким солнечным светом столовую, где слабо пахло розами, и огляделся. Особенно обратил внимание как ласково и радостно Александр Яковлевич смотрит в сторону Екатерины Викторовны.
- Здравствуйте всем присутствующим,- поздоровался он,- я, похоже, не вовремя?
- Мы приготовления к свадьбе обсуждаем,- тихо произнесла Екатерина Викторовна и опустила глаза.
Андрей заметил, что сказала она это, словно оправдываясь.
- Если что, обращайтесь,- Андрей был осведомлен о свадьбе. Сергей, как Купидон, всегда первым узнавал такого рода известия. Посмотрев на приборы на столе, Андрей спросил сосредоточенно: а почему Юля отсюда, как ужаленная, выскочила?
Спокойные глаза Екатерины Викторовны приняли растерянное выражение, она обернулась на дверь, в тревоге подозревая, что тут не обошлось без Алексея. Как раз в это время он неторопливо вошел в столовую.
- Что-то случилось? – встревожено поинтересовалась она у него.
- А я откуда знаю? Подскочила и унеслась,- Алексей уселся на стул и странно смотрел на нее своими дерзкими серыми глазами, мерцавшими оловянным блеском на нервно раскрасневшемся лице.
Екатерина Викторовна достала из сумки телефон и набрала номер.
- Трубку не берет,- удивленно посмотрев на телефон, проговорила она,- я, наверно, пойду.
- Мы же не все обсудили,- растерянно обернулся на нее Александр Яковлевич, и взгляд его настойчиво пытался задержать ее.
Тоскующим и прощающимся лицом Екатерина Викторовна посмотрела на него, вставая, тихо произнесла:
- В другой раз. Придется еще встретиться.
Она собралась и вышла.
- Ты, Андрей, с чем?- спросил Александр Яковлевич, и было заметно, как грустно он смотрит на закрывшуюся дверь.
- К лондонскому контракту надо делать дополнительное соглашение,- Андрей посмотрел на часы,- необходимо срочно обсудить. Мне на самолет, а сроки поджимают.
- Пойдем в кабинет,- Александр Яковлевич направился к двери.
Они вместе вошли в кабинет. Алексей тоже встал, пошел к лестнице, потом вернулся, сел, опять встал. Непонятно почему он не находил себе места.
Он отчего-то решил, что Юля, заплаканная и испуганная тут же побежит в столовую, нажалуется отцу на его тяжелый, резкий характер, на его жестокость и станет умолять спасти ее и отменить свадьбу. Тут уж отец потребует от него объяснений, он нарочно будет настаивать на свадьбе, с удивлением спрашивать, куда же делась ее вечная любовь, грустно и виновато молчать, и после долгих уговоров дав согласие, вздохнет с облегчением.
После того, как он убедился, что она даже словом не обмолвилась, странное беспокойство охватило его, он метался по дому, не зная куда идти. Увидев, что дверь кабинета открывается, он поспешил к ней.
- Андрей, постой,- задержал его Алексей, когда тот вышел из кабинета.
Андрей остановился. Алексей растерянно стоял посреди холла с таким видом, будто ему опять требуется адвокат.
- Тебя можно поздравить, или как? – только он заметил в Алексее разительную перемену: в сравнении с разгульным, беззаботным Алексеем из прошлого этот Алексей был обременен мрачными и серьезными думами.
- Или как,- тоска и странная досада на что-то теснили Алексею грудь, дышалось трудно, как будто в просторной гостиной ему тесно и мало воздуха.
Сколь бесполезным Андрей считал что-то навязывать Алексею помимо его воли, столь же неразумным считал его не слушать.
- Понятно,- Андрей покачал головой,- отец настоял.
Чем-то испуганный, каким-то смутной бедой, какими-то неопределенными ощущениями, Алексей негодовал и жаловался:
- Да он спал и видел меня с обручальным кольцом на пальце, теперь на крыльях от счастья.
Напряженно всматривался Андрей в его лицо, отвечая отрывочными, неясными фразами о чем-то, понятном только ему:
- Зато ты, смотрю, как бык на заклание.
- Ничего, он еще пожалеет,- сквозь зубы, процедил Алексей.
Он хорошо понимал, что любая обида, нанесенная Юле, будет болезненно воспринята его отцом.
Все это время Андрей выслушивал Алексея спокойно, но вдруг неприятно заблестели его темные, встревоженные глаза. Он резко прервал его:
- Ты это брось! Если ты что-то задумал, отец все отменит. И я тоже. Юлька мне родственница, ты не забывай. Кольцо в загсе из рук вырву и свидетельство порву, но свадьбу остановлю.
Алексей казался равнодушным к словам Андрея, но всегда чувствовал к нему необъяснимое уважение и предупреждения его всегда воспринимал всерьез.
- И что мне прикажешь делать? – растерянно он развел руками.
Не заметная сразу наметанная психологическая практика Андрея, часто воспринималась несведущими собеседниками как угроза.
- Ты меня испугался? - Андрей захохотал,- смелый женишок подвернулся. Неужели, правда, что-то задумал?
И он пронзительно посмотрел на Алексея.
Сконфуженный Алексей некоторое время растерянно думал. Хотя никто не мог сказать в точности, что его ждет, Алексей был убежден, что только Андрей не солжет.
- Андрей,- садясь в кресло, устало начал Алексей,- она любит меня.
- Продолжай,- заинтересованно наклонил голову Андрей. Самое удивительное было, что с тех пор, как умерла его мать, Алексей пресекал всякие попытки даже намекать на это чувство.
- А что, продолжай? Ты же меня знаешь,- Алексей опустил голову и закрыл лицо ладонью.
Вообще Алексей жаловался редко, какой бы болезненной ситуация не была. Поэтому он чувствовал стыд, полагая, что даже близким друзьям жалуются только слюнтяи и нытики.
Разумеется, Андрей знал Алексея, и знал не по словам и поступкам, а по внутреннему духу неугомонного Сашки, его друга и спасителя. И именно эти слова всегда говорил Сашка, когда вляпывался по-крупному.
- Ты совета у меня спрашиваешь? – удивился Андрей.
- Хоть что-нибудь мне скажи, - вздохнул Алексей и с надеждой посмотрел на Андрея.
- Не скажу,- без колебаний ответил Андрей, сбитый с толку его поведением.
Алексей всегда предпочитал дерзить, чем льстить ему, брать самому, чем выпрашивать.
Алексей мог еще позволить Андрею знать, как у него тяжело на душе, но издеваться над собой не позволял никому.
- Да с тобой говорить бесполезно!- резко вставая, закричал он,- у тебя же все советы платные.
- А ну сядь,- повелительно Андрей указал кивком головы на кресло,- тебе я и бесплатный дам.
В его лице, довольно суровом и выразительном, убеждение выражалось довольно ясно.
- Так дай,- с претензией продолжал Алексей.
Весь во внимании он ждал ответа и чувствовал, что неясное волнение кружит голову, словно Андрей вершит его судьбу.
- Ты себя послушай,- Андрей сел в кресло напротив,- я тебе не Господь Бог, такие советы раздавать.
Андрей сдержанно, но все же по-дружески кивнул головой, и расстегнул пиджак.
Алексей всегда знал: если Андрей уходит от ответа, значит знает его.
- А ты встань на мое место,- Алексей поддался вперед, опершись о подлокотники.
- Приехали,- удивленный Андрей прихлопнул в ладоши,- когда я тебя на свое место приглашал, так ты еще не нагулялся, а теперь меня на свое зовешь.
Он никак не мог припомнить, давно ли они говорили на эту тему, но выводов никаких Алексей, похоже, не сделал.
- Конечно, ты у нас правильный,- зло заговорил Алексей и лицо его внезапно помрачнело,- не во что не ввязываешься, никуда не вляпываешься, чистый от макушки до пяток, вон папаня все нахваливает. Аж противно.
Несмотря на чрезмерную независимость Алексея, Андрей не чувствовал в нем того спокойствия, которое дает уверенность в своих действиях.
- О-па,- и он даже присвистнул,- теперь я у тебя виноват?
- Легко тебе одному, а если бы на тебя жену с ребенком повесили, чтобы ты делал? – будто загадав головоломку, произнес Алексей.
- Стоп,- как будто Алексей сделал неверный ход в шахматах, осадил его Андрей,-приманку съел. Быстро выкладывай – беременная?
Было нелегко сознаваться, но делать было нечего, он слишком откровенно проболтался.
- Да, - и Алексей опять опустил голову.
- Ну а ты? Бросить ее хочешь? – как всегда прямо, уточнил Андрей.
Он чувствовал себя в общем не лучше Алексея. Взвинченный и усталый, он хотел воспользоваться этим свободным временем по своему: раньше подъехать к самолету и минут тридцать поспать, но начавшийся разговор отвлек его, и немало заинтересовал.
- Я помогать буду,- будто поправляя неточность, выговорил Алексей.
При сознании, что очень скоро вся ее любовь закончится и вряд ли будущее не раскидает их в разные стороны, полных друг на друга злобы и обид, единственно верным решением он считал пресечь это как можно раньше.
Андрей сокрушенно покачал головой и сказал, будто знает наверняка:
- Если бы мать, когда тебя рожала, так тебе помогала, не вылез бы; в родовых путях задохнулся.
Было это как-то особенно сильно сказано, и Алексей, вспомнив весь разговор с Юлей, встревожено прищурился и зло произнес:
- Мать не тронь.
Все было важно для Андрея в этой беседе, каждая случайно оброненная фраза, каждый встреченный взгляд и внезапная откровенность Алексея волновала и заботила так, как будто это была лично его, Андрея, свадьба.
- Сколько себя жалеть будешь? Тебе соски надо покупать, а не женить, - резко ответил он.
Смущенный Алексей понял, что Андрей обо всем догадался.
- Да я только за, а папаша тянет,- занервничал он.
Чтобы не затягивать разговор, Андрей решил форсировать события.
- И чего ты хочешь? Чтобы я сказал тебе, как бы я поступил на твоем месте?
Алексей с любопытством посмотрел на него. Общее их положение людей, постоянно обязанных давать отцу отчет в своих действиях, походная жизнь с массой поручений и долгов перед отцом, делала их существование чем-то схожим и только Андрей всегда мог найти компромисс.
- Да,- ответил Алексей.
- Я не оказался на твоем месте, потому, что действую иначе, чем ты. Значит, ты не решишь задачу моими методами,- уверенно объяснил Андрей.
Только он понимал, что есть одна, очень существенная разница между ними, он всегда твердо, в отличие от Алексея, противостоял своим эмоциям.
-Тогда скажи, что мне делать,- угрюмо попросил Алексей. Хотя сознание того, что этого не следовало бы спрашивать, мучило его.
Дать ответ было легче легкого, но Андрей понимал серьезность момента. Его голос для Алексея, как и в совете, решающий. Перекладывать ответственность за свои решения на других, всегда удел слабых. Но Алексей не из них и нельзя давать ему повод думать иначе. И прежде чем он услышит свой собственный ответ, он должен понять, чего он боится.
- А я не знаю,- решительно отказал Андрей.
- Ты же все знаешь, - поймав его на обмане, заметил Алексей. Даже отец весьма удивлялся его обширным познаниям.
Андрей подождал, пока слова Алексея дойдут до него самого.
- Ты думаешь, что я будущее знаю?
- Думаю, что знаешь.
То, что Андрей обладал каким-то особым чутьем, знал не только Сергей, но и все кто не раз сталкивался с его феноменальными прогнозами, а особенно его странная способность не давала покоя Паше и Андрей понял, что именно на это намекает Алексей. Он многозначительно ответил:
- Если и знаю, то другим знать не советую, ноша тяжелая.
Не стоило долго мудрствовать Андрею, чтобы понять, что больший процент самоубийств происходит от знания своего реального будущего.
- А ты скажи, а я решу тяжелая или нет,- настаивал Алексей.
Он так разволновался после его ответа, что, не отрываясь, жадно смотрел на него, ожидая продолжения.
- А ты лучше всех знаешь, какая она тяжелая. Ты знал, что мать умрет, а сделать никто ничего не мог,- спокойно объяснил Андрей.
Зрачки Алексей сузились, как у кобры перед броском.
- Могли спасти,- закричал Алексей и вскочил с кресла,- могли! Если бы знали, то могли.
Ему не верилось, что мать знала, как смертельно больна и продолжала несерьезно лечиться и доверять целителям - шарлатанам. Она упорно, несмотря на настойчивые советы отца, его и семейного доктора, не хотела ложиться в клинику. Если бы она догадывалась, что умрет, она бы сама пошла к Екатерине Викторовне и упросила бы ее хотя бы потому, что знала, как плохо ему будет без матери, без ее любви и тепла.
- А если могли: зачем знать такое будущее, у которого с десяток вариантов? - внимательно посмотрел на него Андрей.
Вряд ли Алексей понимает, что так же, как он пытается перекроить прошлое, знание о будущем вряд ли позволили бы ему им управлять.
Этот взгляд, как дудочка заклинателя, успокоил Алексея, и он послушно сел обратно:
- Все равно говори, что думаешь.
- Скажу, что ты сам запутался: то к ней мчишься, стрелой Купидона пронзенный, то из машины ее выкидываешь,- будучи сам человеком проницательным, Андрей в самом деле не мог понять противоречивость его действий.
Алексей вздрогнул и Андрею показалось, что он сказал то, в чем он сам боится себе признаться, но услышал он вопрос, а не ответ:
- С чего ты взял, что я ее люблю?
- А что тогда за ситуация?- в привычной ему манере парировал неуместный вопрос вопросом Андрей.
Все то, что он сообщил Алексею, теперь уже не было важно, а важно что-то другое, чего он не знал и пытался выяснить.
Алексей порывисто поддался вперед и сев на самый край, запальчиво ответил:
- Она меня любит, а я ее - ненавижу.
- Врешь, - уверенно оборвал его Андрей, резкий его ответ сейчас обнажил его истинные намерения,- если бы ненавидел, у меня бы совета не спрашивал. Хорошо подумай, скажешь правду, отвечу на твой вопрос.
Алексей огляделся, будто боясь, что его подслушают и ответил:
- Хочу понять, на самом деле любит или нет.
- А зачем? – будто не обращая внимания на то, что он проговорился, спросил Андрей.
- Я же один, Андрюха,- Алексей вздохнул и обреченно откинул голову на спинку кресла,- я же совсем один,- эхом повторил он опять.
Единственный близкий человек -мать, покинула его навсегда. Для всех других и даже для отца - он всегда чужой и только временами всего лишь нужный человек.
- А тебе нравиться быть одному?- Андрей продолжал атаку, пока Алексей не опомнился.
Алексей задумался. Молчание неестественно затянулось. Каким недостижимым еще вчера казалась Алексею женитьба, и вдруг смутно и неопределенно что- то радостно пробудилось в ожидании, а сердце уже замирало тихо и тревожного от светлого, тайного чувства, что он теперь не будет одинок.
- Значит, соглашаться?- спустя время внимательно посмотрел на Андрея он.
Как хитрая рыбина, правда не успела сорваться с крючка и уже была выброшена на берег из мутной воды.
Андрей встал:
- Вот ты и ответил на свой вопрос.
Сама собою рисовалась в воображении Алексея, скольких переживаний будет стоить Юле то, что он случайно, а иногда и намеренно подслушивал во время бурных семейных скандалов матери с отцом.
- Я же ее измучаю, - подавленно произнес он.
- Ничего ты ей не сделаешь,- Андрей спокойно направился к двери.
- Почему ты так думаешь? – вскочил и догнал его Алексей. Он пытался задержать его, боясь не сказать самого главного.
- Потому что тебя знаю. Ты, Лешка, черепаха, -обернулся Андрей, - на вид – безобразная, гадкая и сморщенная, а сама умная и безобидная, только панцирь крепкий. А гадость все-таки сделал, что Юльке наговорил?
Казалось, что Андрею совершенно некогда интересоваться чужими делами, но он решительно все знал. Знал качества и свойства и Алексея, и всех своих служащих, давая им точные и, как оказывалось, совершенно верные характеристики. Вообще, Сергей, его правая рука, под впечатлением своей любопытности выдавал ему такой объем сведений, что из него Андрей легко мог собрать не только меткие образы, а целые романы.
- Сказал, что ребенок не мой,- признался Алексей, опустил голову и упрямо посмотрел в пол.
- Настоящий мужик,- в сердцах произнес Андрей, убедившись, что Леха не знает, что делает мужика мужиком, - что еще сказал?
- Сказал, что гулять буду, и что не нужен мне ребенок, и если изменила – убью,- будто оправдываясь, продолжил Алексей.
Мог он, конечно, объяснить Андрею, как тяжело ему к кому-то привязываться и потом каждый день встречать в страхе потерять близкого человека, но он стыдился, потому, как Андрей прекрасно знал, что эта рана не заживает у него из-за матери.
- А она тебя не послала? – уточнил Андрей тоном, которым обычно разговаривал с безнадежными идиотами.
- Нет,- искренне удивился Алексей. Совсем он не подумал, почему Юля ничего не ответила.
Андрей уже открыл дверь и посмотрел на Алексея так, словно готов был с размаху разнести ее в щепки.
- А я бы – послал, и морду бы набил, и между ног - врезал,- и Андрей вышел из дома.
Сев в машину Андрей задумался.
- В аэропорт?- спросил водитель.
- Подожди,- сосредоточенно смотрел на часы Андрей. Конечно, он понял, что хотел сказать Алексей, но так и не сказал. Как знал и то, что могло заставить Алексея так беспомощно раскрыться и не отразить удары, пробившие его железный панцирь равнодушия.
Он испугался. Испугался того, что может случиться, а Андрей знал, что случиться наверняка, потому что видел Юлю. И сейчас никто не смог бы исправить ситуацию кроме него, хотя бы потому, что никто о ней не знает. Но из-за глупой выходки Алексея придется перекроить весь график, который и так дал сбой из-за проблем с контрактом.
Андрей сосредоточенно смотрел на часы, стрелки, как маленькие беспощадные змейки, отсчитывали секунды. Секунды, которые иногда решают судьбы. Наделяют человека, властью, что-то изменить. По сути: единственной властью человека на земле. Андрей чувствует, что эти стрелки сейчас, как копья солдат центуриона, проверяют, жив он или уже умер. Но какая власть может быть больше, чем власть спасти чью-то жизнь?
- Планы меняются,- говорит Андрей и видит, как замедляет ход, будто испугавшись, секундная стрелка.
Продолжение: http://proza.ru/2020/09/15/1545