На старательском полигоне в отвалах я нашёл бивень мамонта. Большой чертяка! Чуть доволок в экспедицию и определил его на шкаф в своём кабинете… Долго лежал там, пылью покрылся. А тут Ивана угораздило жениться. Лучшим подарком чем бивень мог быть только бивень. Я достал реликт и снёс его косторезу. В основании кости тот вырезали барельеф оленьей упряжки и в нартах, естественно, молодые. В амурном угаре, с поднятым хореем, с гиканьем мчатся они навстречу своему счастью. А старт этой гонке, как и положено, назначен был в кабаке.
Свадьба в разгаре. Народ налегает на рюмки, юморит, бесится в танцах... Всем по-праздничному горько и весело, и лишь я по-англицки выбираюсь за дверь… Дома переоделся и на трассу, дела гнали в отряд. Сначала на перекладных, а уж в тундре будет встречать вездеход.
Путника на Чукотке подберут обязательно и я ждал недолго. Первый же Урал, обдав горьким выхлопом, остановился. Дверь открылась и я забрался в кабину. Тронулись. Водитель предложил чай, я в ответ сигарету. Посетовали на то, на это, и обнадёжились тем что имеем. В разговорах добрались до развилки, тут наши пути разошлись. Машина, урча на перемётах, ушла вдоль гряды сопок, а я на перевал стал забираться.
Звёздная ночь, мороз, тишина. Я бодро шагал, бубнил Марш славянки. Скоро взопрел, расстегнул полушубок… А в небе начинались всполохи огней. Aurora Borealis. Экзотика Севера.
В зимних доспехах скоро утомился. Хотел присесть на обочину, как замаячили сзади огни. Попутка! Надо бежать, на подъёме машина не остановится... В полушубке и в унтах бежать тяжело оказалось. Пот ручьём, в голове стучит кровь, сердце того гляди выпрыгнет, и одна только мысль – мне это надо?!
Натужно рыча, гружёная машина стала обгонять. Водитель машет рукой, даёт знать, что будет ждать наверху… Уж лучше бы не ждал, а мне рухнуть в снег, отдышаться. Потом неспешно забраться наверх, и уж там соображать, ждать попутку или топать дальше… Увы, сам напросился, надо бежать.
Дыхание ни к чёрту, ноги перебираются с трудом. В таком виде предстал перед горой мёрзлого металла. Копоть выхлопа казалась отравой особенно, но дверь уже гостеприимно открылась. Я содрал с себя полушубок и в кабину полез… Стали знакомиться. Водитель назвался Лёхой тоже и был счастлив совпадением:
– Тёзки! Надо же?! Откуда без охраны в таку рань? – Я запыханно: – Не поверишь, со свадьбы.
А уж когда раздышался, Лёха напомнил: – И что?! Кто с кем и за кого?! – Оказывается, он знает жениха лично, и это не мудрено. Певек – город маленький, хоть вприглядку, но знакомы все. А они работали даже вместе, бурили на островах поисковые скважины… Теперь мы с Лёхой особенно стали близки. Разговоры пошли всякие, и он поведал удивительное из ряда вон. Якобы, с глубины ста метров достали керн с линзой льда, в которой был вморожен жучок.
Тут двигатель начал троить. Лёха вылез переключиться на запасной бак. Ступил на снег и я. Покурили, пометили колесо и опять полезли в кабину… Интерес помнился, и я вернул тёзку к исходному: – Так что с жучком-то? – Рассказчик наморщил припоминаючи лоб: – Ах да. Убёг! Лёд растаял, и он убёг!
А уж когда поведал, что рыбачит на перекатах с винтовкой, то патология стала ясна. Соврать горазды и охотник, и рыбак – такова натура. Стрелять рыбу из винтовки? Ха!.. Но попробовать надо.
Сияние в разгуле, пологом обволакивает небо, завораживает. Но если интересный разговор, то северяне спокойны к фокусам природы. Так в трёпе добрались до моего километра... Вездехода не было, проспали засранцы. Лёха стал прощаться: – Ну, ты поздравь там Ивана. Детей ему, удачу, иномарку в придачу!
Машина ушла, теперь уж попуток не будет. Ждать вездехода не стал, сам пошёл по гусеничному следу. Тишина. Я озирался на бочки, которых с давних времён великое множество. Всполохи делали их живой чертовщиной, мерещились даже медведи. Хотя откуда им быть?!
Наконец я притомился и распластался на снегу. Никого вокруг на многие километры. Только Aurora Boreslis и я! Смотрел во вселенную и в голову лезли уничижающие мысли.
Как мы ничтожны в масштабе космоса! Козявки, тля, ничто не обозначающая пыль! А на земле пыжимся. Ладно бы умом, так ведь глупостью, наглостью, блатом. Гонимся за рублём, предаём, убиваем. Вместо того чтобы просто жить, просто работать, любить, рожать детей, радоваться сиянью зимой и солнышку летом.
Почему Шурик решил застрелиться именно в тундре? Что его толкнуло на роковой шаг? Не мой ли случай исповедания?!.. Я хочу и мне нравится жить, но стало казаться, что Шурку понимаю сейчас. Земля ему пухом.
А я?.. Кто я? Какой?.. Паспорт удостоверяет меня личностью. Может так и есть?.. Я не сволочь – и это главное моё достижение в жизни, хотя всем не угодить. Да я и не пытаюсь этого делать.
Мороз стал намекать, пора подниматься, и в череде сполохов, с оглядкой на бочки я пошёл дальше. Наконец услышал вездеход. Дизель ревел на колдобинах, рыскал по тундре фара-искателем. Вот моргнул – значит заметил меня. Подкатил, клацкая гусками. Дверь в кабину открылась… Я ухватился за поручень, жизнь продолжается.