Посвящается Хулио Кортасару
В большой стране, называемой Троллия, протянувшейся с запада на восток на целых десять тысяч килохвостов, жили тролли. Хвост – это мера длины в Троллии, равнявшаяся длине хвоста среднего тролля. Правда, хвосты были только у мужских особей. У женских особей, или троллих, хвосты в общем понимании отсутствовали. Лишь два маленьких хвостика позади ушей. Для вящего кокетства и приманивания понравившихся им троллей. Для большей привлекательности эти хвостики расчесывали и вплетали туда красивые разноцветные бантики. Цвет бантиков означал многое. Бантики красного цвета действовали на троллей, как красная тряпка на быка. Это означало, что троллиха свободна и готова к троллению. А белый цвет означал непорочность. Обычно такие бантики повязывали на свадьбу.
Любимым транспортом троллей были троллейбусы. Они ходили везде. Были даже небольшие троллейбусы, чтобы заезжать в квартиры прямо по лестницам. У таких троллейбусов колеса были не круглые, а крестообразные, с небольшими упорами на конце каждой перекладины креста. Также, такие троллейбусы годились для езды по лесам. В лесах было проложено множество троллейбусных линий. Тролли ездили туда на отдых, а также, чтобы собирать мухоморы. Они варили из них суп и предавались послеобеденному кайфу, наевшись такого супа. В качестве приправ в суп добавляли кинзу и кориандр.
А на противоположном берегу большого океана, омывающего Троллию с западной оконечности, располагалась страна Трампляндия. В ней жили трампоны, со своими трампонихами и трампончиками. Трампоны, в отличие от троллей, не имели растительности по всему телу. Лишь на голове произрастали небольшие пучки волос. Но особенно пышными были челки. Они красили их в рыжий цвет. Этот цвет означал свободу от всех предрассудков. Любимым транспортом трампонов были трамплины. Они строили их повсюду, абсолютно разных форм и размеров. Были трамплины миниатюрные и гигантские, вертикальные, наклонные и горизонтальные. Были даже трамплины с мертвой петлей внутри. Чтобы жизнь не казалась медом! Мед, кстати, трампоны очень любили. Они намазывали его на чипсы из прессованной картофельной ботвы, и закусывали им сок гевеи. Вообще, гевея – это было любимое дерево трампонов. Они добывали из него каучук, из которого после обработки производили резину. Резина, в свою очередь, была необходима для изготовления катапульт. Дело в том, что трампоны не любили ходить пешком. Они добирались до пункта назначения, вылетая в нужном направлении со своих трамплинов. Поэтому, трамплинов было множество. Были еще трамплины поворотные, которые можно было ориентировать в нужном направлении. Чтобы добраться до места, каждый из трампонов имел много друзей. И он просил их оттянуть резину в катапульте до необходимого усилия. Команда оттягивала резину, потом в специальную кожаную нишу забирался трампон-путешественник, и затем его друзья отпускали канат катапульты. Трампон вылетал в нужном направлении. А в месте прибытия его ждал специальный гамак, используемый для смягчения падения. Правда, если этот трампон промахивался мимо гамака, его выручала специальная подушечка, которую он заранее крепил на своей филейной части. Эти подушечки были разных размеров и расцветок. По цвету и узору, нанесенного на подушечку, можно было определить социальный статус каждого трампона. А также определить его пол. Поскольку внешне мужские и женские особи совсем не отличались друг от друга. И они возбуждались только в том случае, если видели у своего визави подушечку понравившегося цвета и рисунка.
В целом, трампоны были спокойные и доброжелательные существа. Детей они воспитывали в любви. Но с раннего детства прививали им здоровый эгоизм и конкуренцию. Так, любимым занятием в детских садах было поставить девять трамплинов на десять детей. По команде десять детей устремлялись к девяти трамплинам. Самые проворные успевали оседлать трамплины и нажать спусковые крючки. И потом с визгами улетали прочь, за пределы забора детсада, где разбегались по окрестностям, таская кошек за хвосты и гоняя голубей. А десятый, кому не достался трамплин, вынужден был понуро возвращаться в детсад и мыть горшки за девятью счастливчиками. Так прививалось здоровое чувство конкуренции и соревнования. Это очень помогало в жизни, хотя и потом находились те несчастливцы, или «лузеры», как их называли друзья, которые всю жизнь мыли горшки за другими. Хотя они становились не просто лузерами. А, скорей, философами. И заканчивали, как правило, философские факультеты престижных университетов. Некоторые даже умудрялись становиться президентами компаний, а иногда, и президентами страны. И в эти периоды Трампляндия погружалась в стагнацию. Каждый житель тихо сидел у себя дома, лишний раз не высовывался, и мыл горшки за собой и за своими домочадцами. Даже проходили соревнования, кто больше помоет горшков за десять минут.
Хотя трампоны и были мирными, но, в целом, их внешняя политика таковой не являлась. Она была нацелена на то, чтобы обеспечить всем без исключения трампонам высокие зарплаты. А также высокий уровень жизни даже в том случае, если они не работали по той, или иной причине, иногда даже из-за своих убеждений, и целыми днями трампсились друг с другом. В целом, это давало небывалый прирост населения. А в итоге, кормили их другие страны, в частности, та же Троллия. Причем сами тролли со своими троллихами даже об это не подозревали. Просто правительство Троллии вкладывало троллефунты в трамплерры и в ценные бумаги Трампляндии. Под абсолютно мизерный банковский процент. А в свою экономику предпочитало не вкладывать. В результате сами тролли троллили всех других, и это было их любимым занятием.
Но самым большим противником Трампляндии были даже не тролли. А страна еще за одним морем-окияном. Которая называлась Геморрия. Вернее, Северная Геморрия. Была еще и Южная Геморрия, но она полностью контролировалась правительством Трампляндии. Президентом Северной Геморрии был Ким Чванг Нах, а Южной – Ким Чунг Пох. И, что самой страшное, северяне разработали очень опасное оружие. Они выращивали тыквы невероятных размеров. И оставляли их на солнце. До тех пор, пока тыквы не начинали раздуваться от накопившихся внутри газов. Потом к тыкве привязывали паклю, пропитанную в кукурузном масле. Заряжали тыкву в гигантскую катапульту, поджигали паклю и выстреливали эту тыкву на большое расстояние. Иногда тыква пролетала тысячу килохвостов. Падая, тыква разлеталась на части, газ изнутри вырывался и вспыхивал от горящей пакли. Одна такая тыква могла сжечь небольшой город вместе со всеми его обитателями. А дальность полета обеспечивала резина, которая делалась из сока особой северной гевеи, произрастающей только на востоке Троллии. Такая гевея не росла больше нигде в мире. И геморройцы тайком импортировали этот сок северной гевеи для реализации своих самых коварных замыслов. При очень большой удаче, при сильном попутном ветре, такая тыква могла долететь даже до западных берегов Трампляндии, что сильно напрягало живущих там трампсов. Они даже стали рыть убежища от стратегических геморройских тыкв. В убежищах было все необходимое, даже кроватки для трампсения. И большие запасы меда с чипсами из картофельной ботвы.
И вот, настал момент, когда президент Трампляндии начал воинственную риторику против своего северо-заморского оппонента. Он назвал Ким Чванг Наха просто «нахалом». Это привело к дипломатическому скандалу и высылке всех дипломатов Трампляндии из Северной Геморрии. После чего северные геморрцы начали срочно выращивать очередной урожай гигантский тыкв, а трампоны – рыть убежища. Поскольку у трампонов не было сока северной гевеи, они обратились к своим оппонентам – троллям. С просьбой продать этот сок. Аргументируя это тем, что сок им нужен для полета на Муну – естественный спутник их планеты Фан-фан. Они сказали, что им нужна такая катапульта, чтобы долететь не только до низкой орбиты вокруг планеты Фан-фан, но и до самой Муны. И что эта программа – целиком мирная и посвящена исследованию окружающего пространства. Троллия не ответила отказом, а начала изучать эту проблему. Дело в том, что у Трампляндии тоже было свое стратегическое оружие – гигантские кроты. Они вырастили генетически измененных кротов, которые могли под землей преодолевать любые границы, и после них под землей оставались туннели, по которым сухопутные войска могли незаметно нападать на соседние страны. Конечно, эти тоннели были не так страшны для Троллии, поскольку кроты не могли прорыть ходы по широким океаном. Но они могли поставить кротов в соседние с Тролляндией страны, с которыми у Трампляндии были заключены военные союзы. И через эти страны напасть на Тролляндию. Поэтому Трампляндия рассматривалась, как потенциально опасная для существующего политического статус-кво страна. И в этом отношении любые поставки стратегического сока гевеи в Трампляндию были бы очень рискованными. Поэтому правительство Троллии взяло время на раздумья.
А тем временем Ким Чванг Нах поставил всю страну под ружье. Он знал, что первая партия гигантских кротов поставлена их южному соседу. И в любую минуту ожидал нападения из под земли. Кроме рытья туннелей для незаметного прохода войск, кроты были опасны еще и тем, что могли незаметно отгрызть корни у стратегических тыкв, которых на большом количестве удобрений выращивали крестьяне Северной Геморрии. И тогда тыквы могли бы начать гнить прямо на полях, а потом взорваться, выделяя отравляющий, скверно пахнущий газ. И население, особенно в сельских районах, могло бы сильно пострадать. Во избежание таких коллизий, каждому геморрянину выдали по противогазу. Они имели вырезы для больших развесистых ушей геморрян, которые были нужны им, чтобы отводить тепло от тела в жаркие летние месяцы. А также они прикрывались развесистыми ушами в период длительных муссонных дождей. Кстати, любимым блюдом геморрян, как южных, так и северных, была рисовая лапша. Для просушки они часто развешивали ее на ушах друг у друга. Это у них называлось «заложить за ухо». Иногда так и говорили: «Давай, друг, заложим с тобой за ухо?». Но в данной ситуации, уши, которые достаточно осложняли жизнь геморрянам, весьма пригодились. Жителей в сельских районах вблизи границы с Южной Геморрией заставляли ложиться на землю и прижимать к ней уши. Так они должны были услышать, не роют ли подземные ходы гиганские кроты. А если вдруг улавливали какие-то звуки, то сверлили в этом месте землю, и пускали туда газ из гнилых тыкв. А потом его поджигали. Если скважина достигала подземного хода, проделанного кротом, то весь ход взрывался, выбрасывая наверх большие комья жирной земли вместе с останками самого крота. Но чаще скважина проходила мимо, и приходилось сверлить новую. Скважины сверлили не механизмами, а примитивными устройствами в виде ворота с заостренным на конце бревном, к которому были прибиты острые лемехи. Лемехи вгрызались в землю по мере того, как ворот крутили несколько геморрян. Дело было не простое, и они часто останавливались отдохнуть, и вытереть пот со лба своими большими ворсистыми ушами. Но, поскольку жителей сгоняли много, то удавалось просверлить большое количество скважин, и некоторые из них попадали в кротовые норы. Так работала ПКО – противокротовая оборона. Зато против стратегических гнилых тыкв у противника не было никаких средств защиты. Если только не начать выстреливать противотыквы из своих катапульт. Но вероятность попадания была весьма мала, и при большом количестве тыкв, выпущенных одновременно, значительная часть из них могла нанести непоправимый урон западному побережью Трампляндии. Поэтому, те трампоны, которые не начали рыть себе убежища, стали перебираться на восточное побережье, на повозках, запряженных парой осликов, побросав на Западе свои дома, большую часть домашнего скарба и все свою работу. Западное побережье постепенно опустело. Лишь силы самообороны стали строить многочисленные катапульты против гнилых тыкв, в которые заряжали не менее гнилые арбузы.
Но тут пришло спасение. Правительство Троллии согласилось поставить сок северной гевеи. И, тогда, на больших надувных шарах-грузовозах, сок начали поставлять в Трампляндию, где из него уже стали изготавливать самую мощную резину, которую только знал мир. На западном побережье выросли супертрамплины со сверхмощными катапультами. Выращивалась новая партия гигантских арбузов. Они славились тем, что, взрываясь, заливали окрестности весьма липким соком. И все движущиеся предметы и животные, включая жителей, обречены были влипнуть в эти ловушки. Те же, которые избегали этой участи, зачастую занимались мародерством в домах влипнувших жителей. А потом, набрав из них разных пожитков, подбирались к пострадавшим, и, глядя на их мучения, произносили сакраментальную фразу: «Ну ты и влип, приятель!». Хотя, иногда, из чувства жалости, кидали влипнувшим жителям еду и бутылки с водой. Чтобы те не умерли от голода или жажды. Конечно, некоторые из влипнувших пытались выбраться. Они расшнуровывали свои намертво прилипшие ботинки, и пробовали уйти босиком. Но на первых же шагах опять прилипали к земле, теперь уже насовсем. Единственным способом, как их можно было спасти – это подогнать подъемный кран, опустить его крюк, и вытащить попавшего в беду жителя краном вверх. При этом спасенный, как правило, отрывался от земли с большим куском почвы, которую прибывшие спасатели потом счищали с его ступней. Но так спасаться удавалось не всем. Тем же, кто прилип к асфальту или к каменным поверхностям, оторваться от них не удавалось. Тогда приходилось сверить наклонные скважины под эти липкие ловушки, запускать туда гремучий газ из тыкв, и потом взрывать скважины. Освобожденные граждане веером разлетались в стороны, где лишь счастливчикам удавалось уцелеть. К сожалению, при этом не обходилось без жертв. Но это был единственный способ спасения пострадавших от липкого арбузного сока.
И вот, началось противостоянии Северной Геморрии с Трампляндией. Обе стороны наращивали количество гнилых тыкв и арбузов. Боевые кроты, поставленные в Южную Геморрию, в нетерпении рыли землю прямо под собой, и постепенно погружались в нее, в ожидании команд на прорыв границы. Тогда Трампляндия решилась на устрашающие действия. Хотя Троллия давно уже вышла в космос, используя свою технологию запуска из сверхмощных катапульт, Трампляндия еще топталась на пороге космоса. Просто космос не приносил должной прибыли, и в него никто не вкладывался. Тем более, что сверхмощная резина из Троллии была весьма дорогостоящей. Равно, как и строительство катапульт. А тут, раз уж трампоны обзавелись такой уникальной технологией, они стали строить сверхдальнюю катапульту. Тем самым, они хотели показать всему миру, и, главным образом, Северной Геморрии и ее неизменному руководителю Киму Чвангу Наху, что они способны держать все Геморрию, как Северную, так и Южную, под своим неусыпным контролем из космоса. И через месяц в космос был отправлен первый обитаемый спутник планеты Фан-фан, с маленьким зубастым хомячком на борту. Хомячок гордился, что стал первым трампляндским космонавтом, но не знал, что никто его назад на родной Фан-фан не вернет. На первом спутнике отсутствовала дополнительная катапульта, призванная свести спутник с орбиты. В последующих моделях орбитальных кораблей уже ставилась такая катапульта, которая должна была погасить орбитальный импульс, затормозив корабль путем выстрела из этой спусковой катапульты в направлении полета корабля по орбите. Поэтому, самый первый корабль с хомячком должен был вращаться до тех пор, пока он не затормозит в результате трения о верхние слои атмосферы, и не сгорит в ее нижних слоях. Хотя, возможно, что к тому времени зубастый хомячок уже сам должен был прекратить свое существование. Так что этот процесс прошел бы безболезненно для него. Хомячок также использовался для устрашения противника. Перед ним был поставлен микрофон, и он пищал в него каждый раз, когда спутник пролетал над территорией Северное Геморрии. Все геморряне, слушая в своих карманных приемниках этот писк, прятались в убежища в виде погребов, сверху покрытых тремя слоями бамбуковых стволов, пересыпанных гравием с песком и землей. Они считали, что спутник упадет именно на них. Хотя спутнику оставалось летать еще не меньше одного года.
Следующим демонстрационным пуском трампоны вывели на орбиту большие бочки, заполненные липким арбузным соком. Бочки должны были выдержать воздействие вакуума на орбите, а затем упасть на территорию Северное геморрии и всю ее покрыть тонким липким слоем сока. Тогда бы и насекомые, и птицы, и вся живность прилипла бы к земле и к веткам деревьев, и в стране наступил бы голод. Поскольку пришлось бы ждать несколько месяцев, пока пройдут первые муссонные ливни. Бочки упали в нужное время в нужном месте. И действительно, практически, вся жизнь в Геморрии замерла. Все бумаги прилипли к столам, мелкая живность и насекомые прилипли к земле, стволам и веткам деревьев. Пчелы перестали собирать мед, который был единственной экспортной продукцией, поставляемой Геморрией по всему миру в обмен на твердую валюту. Близилась катастрофа. Самый главный геморрянин, Ким Чванг Нах, должен был каждый раз менять свою рубашку после выступления по местному радио. Поскольку, сидя за столом, приклеивал рукава к крышке стола, и, вставая, отдирал их с мясом. В Геморрии начался дефицит рубашек. И носков в придачу. У женщин юбки и платья приклеивались к скамейкам и стульям. Стало модно носить на филейной части специальную дощечку. После того, как человек вставал со стула, он забирал эту сидальную дощечку с собой. Иначе рисковал остаться без брюк, а женщина – без платья или юбки. Но, постепенно, народ, которому надоело каждый раз обновлять гардероб, стал разгуливать по улицам нагишом. С собой брали лишь бутылку воды, чтобы потом отклеить свою филейную часть от стульев или скамеек. Настало время возмездия. Геморряне развернули свои катапульты в сторону океана. Тысячи катапульт были заряжены уже переспевшими плодами полей – перебродившими тыквами. К каждой был привязан фитиль из пакли, пропитанной кукурузным маслом. Тысячи катапультщиков (так называлась эта военно-учетная специальность) выстроились с большими ножами, которыми они собирались перерубать стопорные канаты катапульт. Все ждали приказа Ким Чванг Наха. В этот момент из под земли вдруг показались сотни гигантских кротов. Они освоили технологию бесшумного рытья кротовых нор. И северян не спасли даже их развесистые уши. Которые, тем более, были сильно завешаны рисовой лапшой из средств массовой информации, прославлявших великого и мудрого правителя Ким Чванг Наха. Впереди, на лихом ишаке, из под земли выскочил сам правитель соседнего государства, Ким Чонг Пох. Девизом нападавших был: «Нам Пох ваш Нах!». Но тут раздалась команда Наха через мощные громкоговорители, и катапультщики рубанули стопорные канаты своих катапульт. «Вперед, наша тыква, лети, мочи что есть силы проклятых трампонов!» - раздалась из громкоговорителей бравурная песнь северян. И в этот самый момент, когда тухлые тыквы вершили свой скорбный путь по небосводу, южане схлестнулись с северянами. Правда, южане не учли, что лишь часть территории Северной Геморрии была «разминирована», в смысле, очищена от липкого сока. И большая часть наступавших намертво приклеилась к неочищенным участкам земли. Меньшая же часть была быстро разбита северянами, которые открыли беглый огонь мелкими тухлыми тыквами из малокалиберных катапульт. Взрывы сопровождались криками ужаса и боли. Часть южан погибла, часть отравилась газами от невзорвавшихся, но расколовшихся тыкв. А те, которые выжили в этом кошмаре, быстро были пленены северянами, а затем приклеены к тем участкам асфальта, которые еще были не очищены от липкого сока.
Северяне праздновали победу. В это время их тыквы уже начали достигать территории Трампляндии. Взрывы тыкв наводили ужас на трампонов. Они никогда не видели такого кошмара на своей территории. С момента Великой Войны северных трампноов с южными. Но тогда все ограничилось мелкими стычками конницы на осликах (верней, ослинницы) с регулярными войсками северян, вооруженными тисовыми луками и зловонными шариками с калом диких выдр, которые они метко метали из пращей. Тогда никто не пострадал, если не считать сотен больных, попавших в госпитали с отравлениями калом выдр. Просто, некоторые зловонные шарики залетали прямо во рты всадников наступающей ослинницы, разинутые в страшном крике: «Да пошли вы все в театр!». И этих бедолаг прямым ходом свозили в мобильные госпитали. По сравнению с той старой войной, взрывы тухлых тыкв и взаправду наводили ужас. Одна тыква сразу сжигала несколько домов. К счастью, жители были предупреждены и прятались в погребах. Там у них было все – и осенний эль, и соленые огурчики с чесноком, хреном и дубовыми листьями, помидорчики на любой вкус, вяленый лосось и много всяких других вкусностей. Поэтому ужас взрывы вызывали только у добровольных пожарных дружин, которые вынуждены были лезть прямо в огонь со своими брандспойтами. Города на побережье вспыхивали один за другим. Все эти инциденты вызвали гнев верховного правителя Трампляндии, которого по привычке звали Верховный Трампон. Он издал указ, разрешающий построить еще пять суперкатапульт. После того, как они в срочном порядке были установлены, их развернули на запад, подвезли к ним суперарбузы, которые протухли и забродили еще теплыми августовскими ночами, и дали залп через безбрежные воды Великого Океана. Арбузы сначала вышли на орбиту Фан-фана, затем спикировали прямо на города и веси Северной Геморрии. Все участки, которые ранее были так тщательно очищены от липкой жижи, вторично залило уже двойным слоем жижи, вдвое более липкой, чем предыдущая. Бедолаги из Южной Геморрии, которые всеми правдами и неправдами смогли выкарабкаться из липкого плена, опять были приклеены в тех местах, где их застала бомбардировка. Один даже замер одной ногой на подножке двухэтажного омнибуса, влекомого парой волов. Волы дернулись, освободившись от липкого плена, и с большим трудом потащили омнибус. А этот несчастный, у которого одна нога прилипла к подножке, а вторая осталась на асфальте – раскорячился так, что его штаны не выдержали и лопнули прямо по шву. К счастью, ноги были в туфлях, так что несчастного не разорвало на две половины. Но он убежал, радостно подпрыгивая, и поддерживая двумя руками свои брюки, распавшиеся на две половины, и оголяющие те места, которые принято прикрывать, находясь в общественных местах.
После обмена ударами, и понеся большие потери от обоюдных атак, Ким Чванг Нах и Верховные Трампон решили пойти на мировую. Если у Трампляндии пострадало лишь ее западное побережье, то Северная Геморрия вся превратилась в гигантскую липучку для мух. К которой прилипли не только все мухи, а все животные, как дикие, так и домашние, птицы, и все население. А также напрочь остановился весь документооборот, поскольку ни одну бумагу нельзя было оторвать от стола, не порвав ее на части. Приостановилась работа школ, университетов, нотариальных контор, государственных учреждений. Но самым страшным было то, что невозможно стало пользоваться туалетной бумагой. Этого ужаса не мог перенести ни один житель. Поэтому все население с радостью поддержало весть о заключении перемирия с Трампляндей. В знак дружбы, Ким Чванг Нах предложил использовать свои суперкатапульты для доставки грузов и космонавтов на Муну. Для ее совместного освоения. Верховный Трампс обрадовался этому предложению, и внес контрпредложение. Отныне Трампляндия согласна поставлять сверхлипкий сок гнилых арбузов для строительства зданий и сооружений из прессованного картона. Этот вид строительства был широко развит в Северной Геморрии. Картон был специальным, прошедшим дополнительную обработку для придания водоотталкивающих свойств. А по своей экологичности и шумопоглощению намного превосходил все существующие материалы. В домах из суперкартона было прохладно летом и тепло зимой. Поэтому клей из гигантских арбузов пришелся весьма кстати для строителей-картонажников.
После перемирия в обоих государствах был назначен праздник: «День перемирия». Который приходился на вторую декаду сентября и был очень нужен как взрослым, так и школярам. В этот день разрешалось мазать стулья липким соком арбузов и надевать на голову тыквы с прорезанными сердечками вместо глаз. Так закончилась Вторая Великая Мировая Война, которую затеяли Северная Геморрия и Трампляндия. И которая в итоге привела к скорому успешному освоению территории Муны, где нашли колоссальные количества диких лемуров, которые умели добывать из под земли вкуснейшие плоды винегретного дерева, произрастающего только на Муне.