Случилось это во времена стародавние, когда в реках водилось рыбы в изобилии, а в лесах зверьё, в небе парили тучи птиц, а нечисть сидела едва не под каждым кустом. Была между Кощеем Бессмертным да Бабой Ягой любовь большая, ни один век и не два длилась, да, со временем, поостыл сердцем злой волшебник. Заявлял, что возлюбленная его совсем состарилась, ни ступить, ни молвить толком не может, да и обликом нехороша. И, в конце концов, вовсе ушёл, позабыл о былых чувствах. Однако, Яга сдаваться не собиралась. Начала искать средство, способное заставить неверного вернуться, и таковое обнаружилось. Тут же и план народился коварный. Но, мало изобрести что-то, требуются ещё и исполнители подходящие, не свои же руки пачкать? Однако, для существа хитрого и опытного нет неразрешимых вопросов.
Иван и Маша сиротками были, жили при чужих людях, трудились с утра до вечера, лишь, когда в лес отправляли за грибами и ягодами, могли хоть немного отдохнуть. Очень уж радовались таким дням. Вот и в тот не могли дождаться мига, когда войдут под сень деревьев. Тут и побегать можно, и в прятки поиграть, и на зверьков полюбоваться, птичек покормить хлебными крошками, пока хозяин с хозяйкой не видят. Так, тешась, забежали чуть дальше, чем обычно, заблудились. Возможно, и нашли дорожку к дому верную, да только затянуло небо тучи чёрные, грянул гром, сверкнула молния, задул ветер ледяной. Мчится сквозь мрак Баба Яга в ступе, помелом помахивает. Спрятавшихся деток сразу приметила, вытащила сеть зачарованную, сбросила вниз. Кинулись брат с сестрой в разные стороны, но волшебный предмет действовал, как живое существо, догнал сначала одного, потом другую, обвил, спутал, не вырвешься, а после к злой волшебнице понёсся. Плакали Иван да Маша, прощались с жизнью.
И вот затащила старая Яга маленьких пленников в свою избушку на курьих ножках, дверка за ними захлопнулась, как крышка гроба. На печи внутри сова сидела, заухала, чёрный кот на лавке вскочил, зашипел, шерсть дыбом поднялась. Оставалось детей запереть в клетку, навесить замок огромный, зачарованный.
- Ах, какие вы миленькие, да вкусные, да нежные, даже слюна потекла, - старуха кружила вокруг клеточки, облизывалась хищно, - даже не знаю, суп из вас сварить, или изжарить на сковородке, или так, сырыми скушать?
Ещё горше испуганные жертвы заплакали, сидели, не живы, не мертвы. Кот же спрыгнул с лавки, случайно или намеренно смахнув какую-то книгу старинную, открывшуюся на определённой странице, подбежал к печке, вытащил изнутри ложку деревянную, принёс владелице, положил подле ноги.
- С другой стороны, такие тощие, - Баба Яга глянула на книгу, приостановилась, будто вспомнила нечто важное, погладила подбородок с волосатыми бородавками, - досыту не наемся. Может, для другого дела использовать?
Замерли детки, уставились на злодейку, и самая малая надежда способная вернуть к жизни, только чего может потребовать волшебница от малышей?
- Эй, мерзкий мальчишка, хочешь жизнь сохранить свою и сестры? – спросила старуха.
- Да-а-а, - протянул Иван.
- Надоело мне выглядеть старой и страшной, - пояснила Яга, - меж тем, у лешего, лесного хозяина, имеется волшебный предмет – Диадема Вечной Юности. Принесёшь мне её, обоих отпущу, в чём клянусь Ехидною, матерью всех чудовищ, нет, и девочка обедом станет, костей не сыщешь, а после и самого поймаю наново, и спасения не будет, ни от неба, ни от смертных помощи не дождёшься.
- Как же я смогу у лешего что-то взять? – спросил мальчик. – Я ведь такой слабый и маленький, только – только десять годочков исполнилось!
- Ну, рост да силы не так важны, как смекалка, находчивость, и храбрость, - возразила пленительница, - да и я помогу немного, дам три предмета зачарованных, с их помощью и малый способен любого одолеть, коли не забоится.
И вот поспешила злодейка к сундуку в дальней части избы, крышку открыла и вытащила клубок из зелёных ниток, повязку с нарисованным на ней глазом с вытянутым змеиным зрачком и саблю с рунами на ножнах, вернулась и показала мальчику.
- Клубочек этот путеводный, бросишь его, и всегда доведёт, куда прикажешь, - начала Баба Яга, - повязку на глаза наденешь и сумеешь всё видеть в самой чёрной тьме, никакой морок не обманет, узреешь мир вокруг таким, каков есть, а не каким кажется. Сабля же полезнее всех. Нанесёшь лишь малую царапину любому врагу, хоть большому, хоть малому, хоть живому, хоть мёртвому, и тот сразу силы лишиться, в тебя она перетечёт. Причём, коли оставишь недруга, через три дня восстановится. Но, если нанесёшь вторую царапину, жертва навсегда останется слабой и беззащитной. Но, смотри, попробуешь меня обмануть, или не справишься, эти вещи сами захватят и назад принесут для расправы безжалостной. Тогда уж пощады не будет, не дождёшься.
Ничего не оставалось Ивану, как пообещать сделать всё, исполнить, как велено, выпустила его обидчица из клетки, сама повязку на лоб повязала, саблю на перевязь прицепила на шелковую. Из избы за руку вывела, да клубок бросила. Покатился путеводный артефакт по дороге, а мальчик следом побежал.
****
Леший, лесной хозяин, чужаков в своих владениях не терпел, особенно, человеков, из Адамового рода. Как увидел мальчика, почуял, что русским духом запахло, сразу вознамерился погубить, принялся чары наводить, путать, чтобы, по своим следам кругами ходил, или в болоте сгинул. Только Иван вовремя слова Бабы Яги вспомнил, натянул повязку волшебную на глаза, видел тропу истинную, не плутал. Прямо к жилищу лешего поспешил. Наконец, увидел, впереди, избу – не избу, стволы деревьев мхом обросли, крыша земляная, на ней трава под ветром колышется, цветочки миленькие подмигивают, бабочки летают. Остановился маленький путешественник, поклонился на четыре стороны, начал речи вежливые.
- Доброго тебя дня, леший, лесной хозяин, - произнёс Иван, - прости, что смею беспокоить, от важных дел отвлекать. Не по своей воле явился. Баба Яга сестрицу маю Машеньку в полон взяла, грозит в котле сварить, коли не принесу ей Диадему Вечной Молодости. Уж будь добр отдай её, а уж я заплачу, принесу, что велите. Лишь душу свою не дам.
- Эк чего захотела Баба Яга, - раздался голос скрипучий, - однако не откажешь, просто так, начнёт мстить за обиды, света белого не взвидешь. Но, просто так не получишь, придётся кое-что сделать. Повадился в мой лес охотник злой. Законов древних не блюдёт, о договорах вековых не помнит. Убивает животных без жалости, и особой необходимости, не жалеет ни самок, ни детёнышей. Когда малую часть туши забирает, когда шкуру, а бывает и вовсе бросает тело мёртвое. Излови мне того злодея, да приведи на суд, тогда и получишь желаемое.
Испугался Иван, задумался, как ему, такому маленькому, взрослого и опытного врага одолеть? Да только выбора не имелось, поклонился низко, до земли, лешему и пообещал изловить нечестивца обязательно. Бросил клубочек путеводный и побежал за ним, дорогою же кое-что удумал. Три дня и три ночи провёл в пути.
****
Меж тем, злой охотник в лес явился, отправлял в полёт стрелы с острыми наконечниками, немало зверья сразил, шкуры с них снял стальным ножом, большой мешок набил. Не чуял беды неминуемой, не ведал жалости. И вдруг из кустов выскочил мальчик маленький, не старше десяти годочков, обнажил саблю вострую, да закричал громогласно: - «Ты, плохой человек, лишая жизни зверей невинных, без особой надобности, прогневил, сим Творца, Господа нашего, да и местного владыку, лесного хозяина, за все преступления, я - защитник сих мест, покараю безжалостно. Сниму голову глупую с могучих плеч»!
Разгневался охотник от такой наглости, накинулся на Ивана, ухватил его за шиворот, саблю отобрал, мальчишку на землю бросил, чуть дух не вышиб совсем.
- Леший, лесной хозяин, мог бы себе подыскать защитника получше, - хмыкнул мужчина, - а вот сабля хороша, пригодится мне обязательно, спасибо, что принёс.
Обнажил охотник оружие, попробовал пальцем лезвие, остро ли, разумеется, порезался и тут же упал, лишился сил. Иван же поднялся, утёр кровь, забрал свой волшебный предмет у врага, ухватил его за плечо и поволок за собой на правёж.
- Куда ты меня тащишь, злой колдун? – прошептал пленник, едва шевеля губами от слабости, - умоляю, пожалей, у меня жена, да дети малые!
- Сам ты разве жалел семьи звериные, самочек, да малых деток? – возразил мальчик. – И не в праве я миловать или карать, перед кем провинился, тем и решать. Но, коли не казнят леший, лесной хозяин, да его подданные, и раскаешься в своих преступлениях, поклянёшься блюсти древний закон, да вековые договоры, дня через три силы вернутся, прежним станешь. Пока же, подумай, о том, каким злодеем был, сколько ужасного сотворил, раз заслужил такую кару.