Чужую мысль не выгонишь пинками,
И я зарифмовал её от скуки:
«Хороших девушек берут ещё щенками,
Из остальных же вырастают суки»…
© Андрей Олегович
Руфия сладенько потянулась в постели, вдохнула полной грудью свежий утренний воздух (летом она всегда спала с настежь открытым балконом), чувственно огладила изумительной формы тугую грудь и плоский животик.
Настроение было почти замечательное: начало отпуска, через два дня поезд в Геленджик.
Почти, значит не совсем.
Сейчас бы мужичка, завалящего… но не всякого, не всякого: лечись потом, или тащи на себе до самой смерти, потому что может, негодяй, сделать иногда такое….
А у меня… месяца два маковой росинки в гроте любви не было, мать его! При моей-то сногсшибательной красоте! От ненасытного, но неутолённого столько времени желания опухла совсем. И ведь ладно бы не было совсем никого, так нет же: претендентов хоть отбавляй. Штабелями можно укладывать.
Но… не то, всё не то! Жениться сразу норовят. Люблю – не могу, сил, мол, нет умасливать!
Ха, не может, обессилел вконец, а какого лешего сватается! Тьфу! Замухрышки одни… и алкоголики.
Настоящие мужики напрочь перевелись. Вымерли что ли? Матушка говорила, что раньше… совсем давно, богатыри были. Такое творили… не знаю… не знаю… Не видела. Да и понятно – мельчает народишко, да и не только мужик. Вчера вон окуня красного купила… думала бычки.
Пожарить бы надо, пока аппетит.
А любви хочется… ещё больше! Ломает не по-детски. Ладно, сначала зажарю этих пучеглазых заморышей: с лучком, с перчиком, в золотистом кляре, до хрустящей корочки. Потом душ приму и... тьфу ты, на голодный желудок одни мужики в голову лезут, с тугим пульсирующим стержнем.
Сексу, ядрёна вошь, подавай! Сию минуту. Внучка хочет штучку… и случку!
Да, под рыбку неплохо было бы расслабиться… по самое не хочу… или ещё глубже. И наливочки… градусов двадцать пять. Граммов сто пятьдесят. Нет, пожалуй, двести… пятьдесят. С прицепом. И отоспаться до поездки, а то от длительного отсутствия любви свихнуться можно.
Хоть бы Козлов зашёл, что ли. Два месяца, супостат, рогов не кажет. Тоже мне – друг детства!
Сейчас и ему, не глядя, дала бы. Умеет, подлец, высечь из женщины сладкие стоны. Я ему и премию… за перевыполнение плана, не пожалела бы. Гормон в крови застоялся, как жеребец в охоте, праздника плоти требует.
Хороший ведь мужик Митяй, как ни крути, но не сокол, не сокол! Зато, всё как будто при нём. И тропинка в рай давно протоптана. Ещё в десятом классе. Митька-Митька, где твоя… то есть твой… железобетонный? Из колодца вода льётся, через жёлоб сочится… хоть хреново я живу, а е****я хочется! Эх-ма… потекла, зараза, как в юности, когда мечтала о чём-то неведомом, но о-о-чень сладком..
Как некстати. Попробуй теперь, усни. Да, было дело… под Полтавой. Хулиганили с Митяем – пыль столбом. Молодые были, любопытные, горячие!
Женился что ли, дуралей?
О чём это я? Чур меня. Какой из него муж! Так, одно название. Только стресс снять, больше ни на что не годен.
Руфия придирчиво осмотрела себя в зеркало и была весьма довольна поджарым отражением.
Вот поем рыбки, и приведу себя в порядок. Хотя, зачем прихорашиваться, если опять в одиночестве спать собралась! Некому красу показывать. Сама виновата: всё рыцаря ждала, на белом коне, а у них, у герольдов и джедаев, денег и способностей даже на доспехи не хватает. Срам и тот нечем прикрыть.
Зато меч торчком стоит!
Женщина заканчивала готовить завтрак, когда в дверь позвонили.
Так настойчиво и нагло мог трезвонить только Митька.
– Козёл, – сорвалось у неё с языка, – весь кайф обломал. Теперь делись с ним… рыбкой!
А если не он? Не-е-е, кому ещё взбредёт в голову с такого ранья в гости отправиться! Небось, рыбку жареную, нищеброд, учуял. Может и кстати. Чёрт, умыться не успела. А, ладно, он меня ещё и не такую видал.
Это реально оказался Козлов, собственной персоной. Нарисовался – не сотрёшь. При цветах. В глаженых портах, при галстуке, запахом импортного одеколона семафорит. Мама дорогая, Чего это с ним! Совсем ополоумел.
– Митяй, тебе какого лешего надо?
– Тут это… такое, понимаешь дело, жениться я надумал.
– Да ну! И кто же счастливица, я её знаю?
– Ты это, догадайся. К кому я с шестого класса хожу?
– Вот те на! Я что ли? Ого, сюрприз! А невеста согласна?
– Ты это, не шуткуй, видишь, я вспотел весь. Думаешь легко на такое дело решиться? Мы же с тобой давно родственники, если разобраться, а всё порознь живём.
– Сочувствую, соколик. А ты не думал, что не каждой женщине замуж охота. Некоторые, между прочим, для счастья рождены. Я-то причём, баб что ли мало? Ладно, проходи, жених недоделанный, окуней трескать будем. Шампанское принёс?
– Не-е… Агдам. Две бутылки. И закусь.
– Ладно, высыпай свои подарки. Это и всё приданое? Жидковато, Козёл.
– Не козёл, а Козлов. Не беси меня, не люблю. Так ты это… как?
– Ага, разбежалась. Труселя тебе с носками стирать… и борщи наваривать. Чего я взамуже-то не видела? Меня и здесь неплохо кормят. Наливай свою мадейру. Да не смотри так, не купил пока.
– Руфочка, я же на полном серьёзе. Мы с тобой как два сапога…
– Сам ты... это нехорошее слово. Нашёл, с чем сравнить.
– Я же не просто так. Хоть сейчас заявление готов подать.
– Однозначно! Женился… а потом навек… остался жить в моей квартире. Это ты здорово придумал. Не, мне квартирант без надобности. Мне другое желание исполнить надоть. У тебя сегодня как – стоит, или не стоит? Очень, понимаешь ли, близости хочется.
– Ты же знаешь - у меня своё жильё имеется. Мне ты нужна. Да-да, именно ты мне нравишься, и я обязан тебя об этом факте предупредить. Я тебя как герцогиню; как королеву иметь буду…
– Только угрожать не надо, Митяй. Если хочешь помочь материально – милости просим. Наливай, у меня сегодня даже твоя дешёвая краснуха хорошо пошла.
Митька уплетал окуней за обе щёки, щедро подливал бормотуху, и плотоядно смотрел на раскрасневшуюся от возлияния Руфию. Она сегодня была как никогда прекрасна, хоть и нечёсаная.
По недогляду, или случайно, у подружки расстегнулась верхняя пуговички халата. Аппетитная налитая грудь дерзко выскочила за пределы целомудренной границы, вперив в Митяя соблазнительный глаз восставшего от неодолимого желания соска.
Руфия была такая желанная, такая соблазнительная. И так близко… что терпению его пришёл конец.
Непослушный жезл восстал, требовательно и властно зашевелился, требуя от хозяина решительных действий.
Митька, как бы случайно, положил длань на оголённую коленку подружки и заскользил похотливыми пальчиками в сторону пещеры грёз, мечтая о том, что Сезам сию же минуту обязательно откроется.
Руфия решительно сдвинула коленки, но невольно выдав желание, кокетливо захихикала.
Митька, восприняв смех как сигнал к атаке, подсел чуток ближе: обнял подругу за гибкую талию и задышал, словно собираясь нырнуть в бездонную глубину, не веря, что останется сил, чтобы вынырнуть.
Рука тем временем неосознанно, но настойчиво совершала поступательное движение к долине грёз.
Руфия оказалась без трусиков, к тому же мокренькая.
Митька воспринял непристойную наготу и обилие смазки как сигнал к сближению и...всё его существо переполнял восторг. Внутреннее ликование, предвкушение пиршества. Обожание, благоговейный трепет выключил мозг, передав управление центром управления полётом ниже, в область самого сокровенного сектора мужской гордости.
Руфия была не против эротического путешествия. Она не помогала, не выказывала внешнего нетерпения, но и не препятствовала бессовестному вторжению желанного гостя.
Козлов кидался на истекающую липкими соками амбразуру как Александр Матросов, рискуя здоровьем, да и самой жизнью.
Через пару минут Руфочка выпала в осадок, спустя десять минут истерично билась в конвульсиях, а потом… потом, всхлипывая от бесстыдного чувственного наслаждения, удовлетворённо затихла.
Митяй так старался, что лишился чувств вместе с любовницей.
Нет, с невестой… без пяти минут женой.
Он уже всё продумал, до мелочей: всё-всё… и интерьер, и бюджет, и периодичность страстного вторжения.
То, что Руфочка согласна, было теперь ясно без слов: куда она денется с подводной лодки!
Когда довольная женщина наклонилась над его лицом, щекоча душистыми волосами и дыша, как чемпион в олимпийском спринтерском забеге, сил Митяя хватило лишь на то, чтобы еле слышным шёпотом спросить, – тебе было хорошо, любимая… ты кончила?
– Просто замечательно было, Козлов. Ты лучший санитар скорой сексуальной помощи. Пожалуй, не поеду я ни в какой Геленджик. Меня и здесь неплохо… трахают. Просто замечательно. Жизнь-то налаживается. А то заладил – жениться, жениться. Ты как, ещё разочек осилишь, или сразу домой пойдешь?
– Я думал… мы с тобой… навсегда.
– Думать, Козлов, позже будешь, когда поставленную стратегическую задачу осилишь. Сейчас я разврата хочу на полную катушку, чтобы искры из глаз. Старайся, а я подумаю.
– Так ты согласна, дорогая?
– Не морочь мне голову, Митяй, она сейчас в командировке. Старайся, пока даю.
– А жениться!
– Ты чего, покупаешь меня, что ли? Не-е, мы так не договаривались. Мухи отдельно, а котлеты отдельно. Я тебе ничего такого не обещала.
– Чего тогда голову морочишь?
– Вот сейчас… сейчас обидно было. Я ему, можно сказать, честь свою на блюдечке… с голубой каёмочкой. Бери… всю, без остатка. Хватит уже фигнёй заниматься. Делай своё дело и проваливай… жених, твою маму. Настроение только испортил.
– Так, да… или нет! Да и и хрен с тобой. Больно надо. Уговаривать не стану. Нужен буду – сама позовёшь.
– О-ё-ё-её-ёёй… какие мы обидчивые. Слова не скажи. Сначала докажи, что ты мужчина, тогда и поговорим.