Сказка для взрослых
Старая метла колдуньи, мучимая скукой в нечистом углу избушки, по-собачьи нервно зевнула и не имея сил терпеть невнимание ведьмы, взмыла к самому потолку. Не рассчитав траектории, метёлка врезалась в деревянную матицу, грязно выругалась и свалилась на неубранный пол перед пылающим очагом, да там и затихла. Страдающий от ревматизма чёрный кот Васька, гревший столетние кости обок тёплых камней печи, мгновенно выгнул мохнатую спину. Не переставая грозно шипеть, он прыгнул на лавку и испепеляющим взглядом уставился на прогнавшую его с любимого места тварь, с некоторых пор воспылавшую к нему странными чувствами.
- Тихо ты окаянная, - цыкнула на метлу старуха, дьявольской силой отправляя её на прежнее место. - Всех пауков распугаешь.
Похожей на куриную лапу, рукой, карга зачерпнула из плошки щепотку сушёных мух и бросила их на пол созывая с насиженных мест мизгирей - чёрных пауков размером с улитку.
- Цып, цып, цып мои крошки. Цып, цып, цып цыплятушки. Ешьте, ешьте родимые, - голосом острым и ржавым лукала старуха свой заговор шевеля огромным ртом с губами ошмётками и единственным жёлтым зубом, выпиравшим из нижней челюсти наподобие волчьего зареза. - Скоро вы мне понадобитесь.
Плохо пахнущая, в видавшем виды халате и давно нечёсаными патлами цвета печного праха, ведьма Алиса проковыляла к каминной печи криво сложенной из диких камней, где на ржавом крюке висел огромный котёл с кипевшей зелёной жижей, и носом, больше похожим на клюв фламинго, шумно вдохнула в себя поднимавшийся от варева пар. Запах варёных поганок заставил старушечий рот растянуться в счастливой улыбке. Сухонькая её голова с большими, слегка заострёнными кверху ушами, довольно кивнула.
- Вкуснотища, - похвалила Алиса свои поварские способности. - Розка с ума сойдёт.
Внезапно, густые чёрные брови карги вздёрнулись вверх и она, точно дервиш, закружилась на месте вопя и причитая будто над умершим чёртом.
– Ай! Ай! Батюшки светы! Что же это я! Совсем ополоумела хрычовка старая! Мяту, мяту забыла! Самый главный ингредиент забыла! Без него же похлёбка, что борщ в общепите – свиньям на выброс! Эй ты! – рявкнула она, обращаясь к метле. – Быстро пшла сюда!
Верное помело метнулось к ведьме с резвостью гончей и едва не сшибло старуху чудом затормозив у самого паха карги. Алиса с испуга плюнула: «Чтоб тебя черти сгрызли,» - но тут же, словно скумекав причину внезапной «болезни» твари, стала её пытать:
- Ты часом о Васькину шерсть не тёрлась? Молчишь окаянная? Что, седина в прутья, бес в метловище, так что ли? А ты знаешь, что от кошачьего волоса мётлы с ума сходят? Смотри у меня…, - загромыхала она костяшками пальцев над древком метлы, - дерево…, если узнаю, что ты без меня с котом куролесишь, пущу на дрова.
Услышав угрозу, метла ощетинила прутья, но, промолчала.
- Так-то лучше, - хмыкнула ведьма.
Подоткнув под себя полы халата, она уселась на помело, крепко сжала руками ручку метёлки и, со словами: «Пошла залётная,» - вылетела вон из избушки.
Тьма над марью стояла кромешная. Сырая ночь четвёртой недели августа две тысячи двадцать второго года пахла грибами и страхом. Звуки ночного леса со всех сторон обнимавшего топь костлявыми лапами елей пьянили голову возбуждая в карге желание зверя.
- Тёмная богородица[1] дай мне один глаз филина, второй глаз кота, третий глаз волка чтобы мне, Алисе, видеть в ночи так же ясно как днём, - творила старуха своё заклинание правя метлу от дома к верхушкам деревьев.
Из-за вечного сумрака, царившего в тайболе[2], место в народе считалось проклятым. Своё название «Чёртов», лес приобрёл как раз из-за ведьмы много веков назад. Твари пришедшие вслед за Алисой населили его скверной и страхом; анчутки, злыдни, игошки и прочая нечисть вздыхала и охала по ночам требуя жертвы.
Солнечный свет доходил до опада едва-едва и только летом, отчего кроме бледных поганок под тяжёлыми лапами елей ничего не росло. В самой глубине чащи была устроена топь; в центре её, над ядовитым туманом высился чёрный камень размером с хороший валун. На нём-то, пятьсот три года назад, прислужники ведьмы сложили избу – тайное логово, скрытое от людей множеством заклинаний, куда всегда возвращалась Алиса после нечистых деяний.
Алиса была стара и как многие ведьмы, познавшие возраст, уродлива. В январскую ночь минула зрелость; шестьсот три чёрных, оплывших свечи покрыли праздничный торт похоронной глазурью, от вида которой колдунье сделалось грустно. День её приближения к вечности не спасли ни веселье кикимор с их пошлыми шутками, ни ласки пьяного чёрта. Старость, когда всё ещё хочешь, но возможностей нет, а желания с каждым разом всё злее, явилась на праздничный пир за сумрачной данью. Так является Серпень[3] вслед июльской жаре чтобы напомнить о жатве. Думы нахлынули на неё серым унылым дождём смыв с накрашенной к празднику рожи остатки трусливой радости.
Алиса росла сиротой. Её мать, могучая ведьма Дуная Джофранка Свободная, наводившая ужас на валашских крестьян, однажды почувствовав, что настала пора передать своё колдовское проклятье будущей дочери, с помощью зелья, соблазнила смазливого девственника; оросив своё чёрное чрево здоровым семенем и вдоволь натешившись с жертвой, она убила и съела деревенского дурня (не пропадать же добру).
В январскую полночь 6927 года[4] гордая ведьма исполнила долг перед смертью; истошный крик отданной тьме новорождённой жизни огласил стены таимного логова старой колдуньи. В ту же ночь, пробираясь сквозь волны страха упавшей на землю бури уставшей от родов волчицей, отнесла она проклятое дитя к решённым опекунам. В лучах кровавого солнца сбросила свой грех Джофранка Могучая на покрытый снегом порог убитого парубка (отца ребёнка), плюнула четыре раза на стороны света и навсегда покинула дочь.
В то утро, страшный сон разбудил Иоану - бабку оставленного на морозе младенца. Дрожа от страха, она растолкала супруга и со словами: «Проснись, Рэду. Чует моё сердце, плачет чья-то душа на нашем пороге. Поди, глянь, может кто сбился с пути,» - заставила сонного мужа выйти в холодную брезгу.
Ребёнка спасли и счастье вернулось в дом детским отзывчивым криком. Девочку назвали Ленутой, - огнём, призванным освещать дорогу тьмой искалеченным душам, - и через сорок дней покрестили.
Злые языки, не приглашённые в церковь на таинство, шептали потом, что якобы на словах отца Григора: «Крещается раба Божия Ленута во имя Отца и Сына, и Святого Духа,» - свечи в храме погасли и мокрый младенец, истошно вопя и извиваясь подобно змее, выскользнул из рук Иоаны, что поднявшийся шум и крики испуганной крёстной заглушили кваканье жабы и мгновенное превращение девочки в тварь и обратно никто не заметил. Что тьма, с насмешкой, сокрыла от человеческих глаз чёрное колдовство.
Слухам никто не верил, но Ленуту стали бояться.
Продолжение можно скачать по ссылке:
https://olgaromanoff.wixsite.com/prose/книги
Сноски:
1. Тёмная Богородица. – Одно из названий славянской богини зимы, смерти, царицы ночи Морены.
2. Тайбола. – Глухой труднопроходимый лес.
3. Серпень. – Август.
4. в январскую полночь 6927 года. - 6927 год от сотворения мира или 1419 год от Рождества Христова.