Быть человеком
Глава 14
Покинув дом Влада, Максим выбежал во двор и огляделся. В фиолетовых сумерках, окутавших сад, царило безмолвие. Чёрные кипарисы, устремлённые в небо, и редкий лохматый кустарник были недвижимы и казались выточенными из камня. Зловещий холодный мрак надвигался из глубины сада, завоёвывая каждый миг всё больше пространства. Держа указательный палец на спусковом крючке револьвера, Максим двинулся вглубь сада. Прохладный, сырой, осторожный ветер шагнул ему навстречу. Коснувшись лица, шеи, кистей рук, он заструился за воротник и рукава рубашки. Максим почувствовал озноб. Ступая по мягкому ковру из травы и опавших листьев, он озирался по сторонам. Взгляд его нырял под каждый куст, к подножию каждого дерева, во все дыры и щели между ветвями, туда, куда не могли пробиться ни лунный свет, ни фонарный. Максим шёл почти беззвучно, но это «почти», казалось, раздражало безмолвный мир. Тысячами чёрных глаз он глядел недоброжелательно и будто что-то выжидал. Мысль, что он ищет чёрную кошку в чёрной комнате и чувство безысходности, бессилия перед чем-то властным и неудержимым заставили Максима остановиться. Он, словно впал в оцепенение, ощущая лишь просачивающийся в него холод, не имея сил двигаться. Он уже не думал о звонке в полицию. Он уже ни о чём не думал. Еле слышный звук телефонного сообщения, прозвучавший неожиданно среди всеобщего оцепенения, был подобен грому. Максим вздрогнул, ему показалось, что сад пробудился. Высоко над головой заскрипели ветви, зашептались листья. Пытаясь понять, откуда пришёл звук, поднял глаза к небу. Оно было далёким и почти беззвёздным. Повторный всхлип телефона отрезвил его. Он торопливо извлёк телефон из заднего кармана брюк и прочёл: Я на месте. Всё хорошо.
Сообщение было от Нади.
– Всё хорошо. – Прошептал Максим. – Всё хорошо! – Повторил он, спустя несколько секунд, громче, обводя торжествующим взглядом пространство вокруг, и быстрым шагом направился к машине. Запустив двигатель, он медленно поехал в направлении бульвара и позвонил Наде. Знакомый голос ответил ему почти сразу.
– Здравствуйте! Как я рада, что вы позвонили! – Произнесла девушка как-то особенно бодро и жизнерадостно.
– Я звонил вам несколько раз, но ни ваш телефон, ни телефон Влада не отвечал. – Сказал Максим, пытаясь сдержать волнение.
– Мы ездили на кладбище, где похоронен дед Влада. Там ему стало плохо, он потерял сознание. – Надя замолчала на мгновение. – Я не слышала вашего звонка. Простите. Я всё расскажу при встрече.
– Хорошо. – Ответил Максим сдержанно. Ощущение, что Надя что-то скрывает, омрачило его сердце, ещё минуту назад переполненное теплом и радостью. Он пожелал ей спокойной ночи и пообещал завтра навестить. Они попрощались.
Максим попытался сосредоточиться и обдумать происшедшее, однако, усталость и проснувшееся вдруг чувство голода подавили все прочие желания.
– А не отведать ли нам гренок с сыром? Или устриц?!– Спросил он себя вслух нарочито бодрым тоном. – Определимся по дороге.
Разгоняя автомобиль по шоссе, Максим нервничал. Нервозность выдавали руки. Они сжимали руль так сильно, что пальцы побелели.
- Опять Жорж Гринбер! Что это? Ещё одно доказательство, что мир тесен? – Думал он, пытаясь найти хоть какое-нибудь разумное объяснение происходящему. Однако, с того момента, как к его субботнему завтраку в кафе присоединился Егор, всё разумное, доступное для понимания, как ему казалось, исчезло. Ничто на свете не могло заставить Максима поверить в нечто, не имеющее материального носителя. Рассказы Жоржа о каменном мудреце были для него мистической чепухой, но ощущение, что он по-прежнему пленник, как когда-то в пустыне, а кто-то или что-то руководит им, становилось всё настойчивее, всё тягостнее. Его охватило непреодолимое желание сбросить этот груз.
- Гренки с сыром и мексиканские перчики. Жаренные. Ещё вино, белое сухое! Да-да, белое сухое. Бокал, а, может быть, два. – Произнёс он вслух, пытаясь как можно ярче представить обозначенное, как желанную цель, как путеводную звезду, вернее, звёзды. В голове посветлело, тяжесть в груди стала терять вес, пальцы разжались.
Примерно через четверть часа Максим уже просматривал ресторанное меню, выбирая "лекарство от хандры" (такой диагноз он себе поставил).
- Вот из таких маленьких радостей складывается большое человеческое счастье. – Процитировал он вслух слова Егора. – Надо будет сказать ему при встрече, что я оценил его мудрость. Правда перед этим мне пришлось поскитаться по пустыне без пищи и воды, попасть в капкан обстоятельств и едва не потерять голову в нём. Едва. – Максим коснулся макушки правой ладонью, словно проверяя: всё ли на месте, и в то же самое мгновение, хрупкое состояние равновесия, которое он с таким трудом созидал последние полчаса, рухнуло, словно карточный домик от порыва ветра. Хрипловатый мужской голос, вкрадчивый, осторожный прозвучал, как приговор.
– Простите, господин Тёрн. Не могли бы вы уделить мне несколько минут?
Мир вокруг снова отяжелел. Он навалился многопудовой тяжестью, давил на плечи, на грудь. Максим зачем-то взял белую льняную салфетку, лежащую на столе, скомкал её, затем застыл в растерянности, не зная, что с ней делать дальше, силясь найти в своей опустевшей голове хоть какую-нибудь идею. Лицо его выражало чрезвычайную сосредоточенность. Наконец, судя по всему, задача была решена. Максим вытер салфеткой лоб и только после этого повернул голову в сторону гостя. Перед ним стоял мужчина среднего роста и возраста с гладковыбритой физиономией, в сером костюме и чёрной фетровой шляпе.
– Несколько минут, – Повторил он с любезной улыбкой.
Не успев осознать происходящее, Максим машинально кивнул головой, указывая на место напротив. Мужчина погрузился в кресло, снял шляпу, положил её рядом на стол, пригладил рыжие волосы, зачёсанные назад, затем, всё также любезно улыбаясь и весело поблёскивая карими, глубоко посаженными под выпуклым лбом глазами, опустил правую руку в карман пиджака, извлёк из него маленькую серую книжицу. Развернув её, произнёс. – Офицер Догиль. – Через пару -тройку секунд, сверкнув глянцевой начинкой удостоверения, он вернул его на исконное место и продолжил. – Мне очень неловко нарушать ваше уединение, но обстоятельства вынуждают. – Гость виновато улыбнулся. – Нам стало известно, что вы знакомы с Владиславом Гальцем, что он бывал в вашей лаборатории. Я хочу предупредить: этот человек очень опасен. Наркоман с пятилетним стажем, пациент психиатрических клиник, он, представьте, ещё и любитель генной инженерии, самостоятельно ведёт какие-то исследования. "Биохакер" этот с гарвардским образованием, но это делает его ещё опаснее. Вы – учёный, и для вас несложно понять, к чему может привести подобная самодеятельность субъекта с неустойчивой психикой. – Мужчина устремил на Максима вопрошающий взгляд, но тот нахмурился и опустил глаза.
– Мне поручено обратиться к вам с просьбой помочь нам. Позволю себе заметить, это сотрудничество и в ваших интересах. Повторяю, Гальц очень опасен. Расследование ведётся строго конфиденциально. Я сам буду выходить на вас при необходимости. От вас требуется лишь сблизиться с любителем генетики и сообщать нам обо всех планах и действиях его. Гарантирую оплату всех расходов и вознаграждение, естественно. Любой благородный труд должен быть оплачен по достоинству. – Широкое лицо офицера стало серьёзным. Он вновь замолчал, выжидая.
Максим потёр пальцами виски. Мысль обратиться в полицию, которая рассматривалась им ещё несколько минут назад, как вероятный, а, быть может, необходимый шаг, тут же умерла. Человек, сидящий напротив, стал ему неприятен.
– Конечно, это риск, – Продолжил гость вкрадчивым тоном, – но, поверьте, не помогая нам, вы рискуете ещё больше. К тому же лишаетесь возможности заработать. – Рыжий господин вновь сделал паузу. В глазах его на мгновение блеснуло раздражение, но тут же погасло. – Возможно, вы считаете данную услугу недостаточно благородной? Вы считаете её грязной работой? Вы боитесь запятнать свою совесть? – Голос офицера приобрёл стальные нотки. – Напрасно, в этом мире нет чистеньких. Слишком много грязи на дорогах жизни. Пройти по ним незапятнанным невозможно, господин Тёрн. – Мужчина откинулся на спинку кресла, не сводя с Максима пристального взгляда. Тот, наконец, поднял глаза. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Офицер – с интересом, Максим – с равнодушием. Наконец, гость не выдержал.
– Да-да, я понимаю. - Вы хотите всё обдумать. Это правильно. Не буду больше утомлять вас своим присутствием. – Догиль встал, надел шляпу, гримаса участия сморщило его чело, и через мгновение он удалился так же беззвучно, как возник несколько минут назад.
Некоторое время Максим смотрел перед собой, ничего не видя, пытаясь справиться с охватившим его волнением. Ещё совсем недавно его мир, его личное пространство, заключающее всё, что было важно, казался ему неприступной крепостью. Стена из скепсиса и безразличия стала защитой от новых потерь и разочарований. Максим строил её долго. Не один год прошёл, прежде чем вернулись покой и уверенность. Он очень дорожил ими и даже чувствовал себя счастливым, а ещё уверовал в несокрушимость построенных стен. Теперь пришло понимание, что всё это было лишь иллюзия, а он, по-прежнему не защищён, как дом на пустыре, без окон и дверей, открытый всем ветрам.
– Желаете заказать что-нибудь? – Услышал он, как сквозь сон, бодрый голос официанта, и тут залетевшая неизвестно откуда мысль пронзила его помутневшее сознание, как молния грозовые тучи.
– Нет. Спасибо. Непредвиденные обстоятельства, я должен идти.