Где же они... Лежать на животе неудобно, но ничего не поделаешь. Сидеть под телегой нет никакой возможности, стоять тем более, а ждать, не прячась, на открытой местности не безопасно. Учитель, который наверняка уже отправился на поиски, сразу увидит, если начать слоняться вдоль дороги. Ждать скучно, и он пытается перекатываться с бока на бок. Взгляд его падает на белоснежные манжеты и рукава рубашки. Тонкая нежная ткань не выдержала лежания под телегой и в нескольких местах порвалась. Да и вся остальная одежда изрядно перепачкалась, а значит, наказание будет еще строже. Из своего укрытия ему прекрасно виден огромный дом вдалеке. Красивое величественное и такое ненавистное здание. Настоящая тюрьма. Но когда же они придут... В кустах у дороги слышатся звонкие детские голоса, и вскоре из кустов появляется такая долгожданная лохматая голова, а следом белокурая головка поменьше. Опять эту маленькую глупую девчонку с собой притащил! И где остальные... Но, тут взгляд его падает на дорогу, ведущую к дому. По ней быстро и уверено, направляясь прямиком к брошенной возле кустов телеге, идет джентельмен. Только появившиеся мальчик и девочка, завидев его, поспешно прячутся в кустах. Как же теперь ему хочется плакать от досады. Но, он ни за что не заплачет. Учителя бояться не стоит. Тот всегда говорит, что уважения заслуживают все люди без исключения и никогда не ругает за то, что он встречается со своими друзьями из деревни. А вот у отца другое мнение... Джентельмен приближается к телеге, останавливается, наклоняется и через мгновение перед ним появляются строгие карие глаза: "Лорд Эрик!". Учитель протягивает руку. Тяжело вздохнув, он принимает ее и вылезает из своего укрытия...
***
И этого учителя уволили... Отец непреклонен. Никакого вольнодумства. Как же он ненавидит этот дом. Здесь немного мест, которые его радуют. Конюшня. Он обожает лошадей и верховую езду. И еще огромный зал для фехтования. В ясные дни солнце заглядывает в находящиеся на самом верху окна и заливает все помещение ярким светом. Учителю, который обучает здесь их с братом, каким-то непостижимым образом удалось снискать расположение отца и задержаться надолго. Фехтование вызывает в нем такую страсть, что он готов упражняться все дни и ночи напролет. Он и дня не может прожить без этих упражнений. Чего не скажешь о брате, который пытается отлынивать от уроков, как только может. Сражаться с ним не доставляет никакого удовольствия, это так скучно - настоящая пытка.
***
Зал для фехтования пуст. Он здесь в полном одиночестве, пришел попрощаться. Время уезжать учиться. Это место единственное в доме, с которым ему тяжело расставаться. Все остальное и всех остальных он хочет покинуть побыстрее и с огромным нетерпением. Он так ненавидит этот дом, что здесь сейчас клянется себе больше никогда сюда не возвращаться.
Но, он возвращается. Можно ненавидеть отца, но он не может пойти против его воли. Против того мира, в котором живет, против его законов. И теперь новая клетка ждет его впереди - ему придется жениться. Ему не хватает воздуха, ему кажется, что в этом доме его замуровали. Он не может найти, ни выхода, ни цели, ни смысла. Его жизнь абсолютно бездарна и пуста. Ни учеба, ни светская жизнь, ни путешествия, ничто не принесло ответов. Зачем? Зачем все это? Какой вообще в этой жизнь смысл? Пустое, глупое, бесполезное существование. Полное роскоши или жизненных страданий на самом дне общества. Все это одинаково бессмысленно. Во вне нет ничего, ни единой цели, которая могла бы быть стоящей. Кроме свободы. Пускай и частичной. И вот теперь его хотят лишить единственного, что у него было, а он не может пойти против, не смеет и презирает себя за это.
***
"Почему ты уезжаешь? Ты же обещал!" Брат кажется таким жалким со своей какой-то детской наивностью, что в нем вскипает раздражение. Но, он сдерживается. Он никогда не понимал этой безусловной и такой сильной привязанности брата. Везде и всегда тот ходил за ним попятам, будто тень. Был так предан ему, такой глубокой и чистой преданностью, не просто любил его, он его боготворил. Но, это его решение и отъезд воспринял, как предательство, не понял и не поддержал. "Здесь я задыхаюсь и, если останусь, сойду с ума или руки на себя наложу." "Но как же мы, твоя семья, если тебя убьют там? Я прекрасно тебя знаю, ты не по убеждению едешь. Ты бежишь. Бежишь от нас, от самого себя!" Он молчит. Что он может возразить? Брат прав. Ему до чертиков надоело это пустое бесцельное существование. Он выносить его больше не может. Нелюбимая жена и дети стали склепом, преданный, как собака брат вызывает раздражение, а иногда и просто бесит. Нескончаемые родственники, приятели и знакомые, светская жизнь, чертовы законы, правила и условности осточертели до тошноты. Каждый день такой жизни - каторга. Пустота... Везде и всюду бессмысленная беспросветная пустота существования. Только и остается, что искать забытья, искать смерти. "Позаботься о них..." Брат кивает, но в глазах у него застыли слезы. Они обнимаются на прощание. Прощание... Он вернется. Брата на этом свете уже не будет...
***
Красные мундиры, золотые эполеты... Кровь и смерть... Жестокость и человеческие страдания... Странная, непонятная, нереально сказочная страна, которая ненавидит тех, кто пришел ее покорить. Но, сколько не искал он там смерти, она будто издеваясь, ускользала. И все, что ему досталось - полное внутреннее опустошение. И еще абсолютный новый неизведанный мир. Опиум. Вернувшись домой он уже не может отказаться от него. Смысла существования не было, даже смерти он оказался не нужен. Самому на себя наложить руки, для этого он слишком слаб. Оставалось только окунуться в мелкие удовольствия, которые можно было получить от земного существования и хоть на краткие мгновения заглушить беспросветную разъедающую все внутри язву пустоты. Бесконечные кутежи, азартные игры, женщины, дуэли. А в перерывах этого круговорота - опиумные курильни. Опиум после смерти брата стал его единственным другом, единственным выходом.
Опиумные миры приносили забвение, покой и нереальную, фантастическую красоту. Видения и образы не просто одурманивали. Они оказались дверью в совершенно иную реальность. Более реальную, чем та, которая окружала, заглушали, и пустоту, и тоску, и боль. Но было и еще что-то... Он не верил в Бога, не верил в загробное существование. Но, погружаясь в мир опиума все больше и больше ощущал, что видимый глазами мир не единственный, что есть и что-то другое, более тонкое, лежащее по ту сторону доступной ему реальности. Так однажды уплывая в наркотический дурман, в его затуманенном сознании молнией мелькнуло удивительное осознание, что все эти годы, всю свою жизнь он пытался найти ответы во вне. Но, их там не было. Их и не могло быть там. Нужно было погрузиться внутрь и искать ответы внутри себя. Там внутри остался нетронутым огромный мир, которого он всю жизнь не замечал. Вернее, подсознательно он всегда чувствовал его, но боялся. Каждое погружение внутрь себя причиняло боль, оживляло страхи, обиды, воспоминания. Боль, как вечный страж, каждый раз вставала на пути, ее нельзя было обойти, а как победить этого стража он не знал. Он не знал, не представлял как унять эту боль, как с ней справиться. Но, он узнает, он найдет путь внутрь! Теперь, когда он понял, где нужно искать, он обязательно его найдет! За всю его жизнь это было единственное по-настоящему стоящее и важное осознание, и оно озарило душу надеждой. Теперь он понял! Понял, что нужно делать, куда надо идти. И он поклялся, что покончит с опиумом и отправится на поиски. Увы, времени на это уже не оставалось...
Тем ясным осенним днем ничто не предвещало беды. Еще одна дуэль, привычное дело, ничего особенного. Сколько их было, и удача всегда была на его стороне. Но не в этот раз. Все произошло слишком быстро, противник ранил его, рана оказалась смертельной. Он умер через несколько мгновений. Сквозь разноцветные осенние листья все пробивался и пробивался утренний свет. Как много листьев... Какая бездарная жизнь... Какая глупая смерть... Листья перед глазами начали расползаться разноцветными пятнами...
***
Что это? Это же он там, внизу! На белоснежной кружевной подушке... Какое белое, мраморное у него лицо, а светлые волосы, оказывается, уже чуть тронуты сединой. И что это все родственники и друзья собрались? Вот же он здесь! И там... Он пытается пошевелиться, пытается заговорить. Увы, тело и он теперь разделены какой-то непреодолимой преградой. Он может быть рядом со своим телом, но оно больше не принадлежит ему. Все, что он может, зависнув над самим собой, смотреть на себя неподвижного, пока забытье его не поглощает...
Вот опять... Траурная процессия впереди. Он не хочет туда, не хочет приближаться к тому, что все эти люди окружают, готовясь прощаться. Он точно знает, что увидит там внизу. Это сон, еще один страшный сон. Как хочется проснуться! Как же ему проснуться... Непреодолимая сила тянет его за скорбной процессией, но он упирается. В фокус сознания попадают разноцветные осенние листья, он пытается воспринимать только их. Неведомая сила продолжает тянуть, но он пытается бороться с ней. Какими яркими стали краски, какими объемными звуки. Внутрь, он так хотел идти внутрь... Воспоминание пронзает молнией и пробужденное желание прорастает с новой силой - нестерпимое, жгучее, неосуществимое... Цветным калейдоскопом кружатся и кружатся осенние листья, превращаясь в размытое оранжево-золотое свечение...