Бросил рюкзак на гальку и нырнул в море. Обернулся, в принципе бросил близко к берегу, а море разыгралось. Некоторое время стоял и наблюдал, как волна постепенно дотягивается до рюкзака. В принципе там ничего не было. Полотенце, майка, 200 рублей и зачем-то банковская карточка. Банковскую карточку мне было жаль. Она красивая, зеленая, после морской воды ее явно не примет банкомат. Рюкзак уже болтало волной. Нехотя пошел по дну к берегу. Хожу по дну я быстрее чем плаваю. Рюкзак замер. Он как бы думал, плыть ему к Турции навстречу солнцу или остаться у того, кто его любит. Я надеюсь рюкзак меня любит. Во время этих раздумий я его и перехватил. Рубли промокли, но карточка оказалась сухая. Засунул ее в банкомат, всё нормально.
Лампочка над моей дверью в комнату ночью реагирует на движение. Поселяла меня хозяйка Оля днем в будний день. Она провела меня на второй этаж по отдельной боковой лестнице. Похоже в это время все остальные обитатели огромного двора отсутствовали: кто-то был в школе, кто-то в садике, кто-то на роботе. Хозяйка мне дала ключ от отдельного входа, успокоила лающих собак, познакомила с котом, попугаями и золотыми карпами и назвала код от ворот. Я вернулся с моря в темноте и тихо и незаметно поднялся на второй этаж. Принял душ, включил компьютер, двор жил своей жизнью. Стучали чайные ложки, витал манящий запах плова, чирикали попугаи, молчали карпы, мяукал кот. Перед сном я решил выйти на лестничную площадку и вот эта лампочка, реагирующая на движение, вдруг загорелась. Неожиданно двор затих и замер. Исчезли все звуки.
- Коля, - раздался чей-то голос, - там кто-то есть.
- С чего ты взяла, - ответил другой голос, видимо Коли.
- Лампочка горит, - ответил первый голос шепотом.
- Может Полкан забрался, - спросил Коля.
- Полкан здесь.
- Может тогда Мурзик.
- Мурзик здесь.
- А Алешка?
- Алешка спит.
- Хорошо я проверю, да-ка мне монтировку.
- Откуда я знаю где твоя монтировка.
- В предбаннике.
Я представил как неведомый Коля с монтировкой осторожно поднимается ко мне по лестнице, потом ногой выбивает дверь и с криками «твою мать» врывается в мою комнату. Глаза его горят, в уголках губ слюна, в руках монтировка. В этот миг я закричал:
- Не надо монтировку.
Двор опять затих.
- Вы кто, - спросили голоса.
- Меня Оля поселила.
- Когда.
- Днем.
- А вы деньги заплатили, - спросили голоса хором.
- Да,-ответил я, - на карту перевел Оле.
Голоса опять затихли, а потом хором воскликнули:
- Ах Оля, а мы думаем, что она спит, небось пива напилась.
После этого во дворе началось активное движение. Захлопали двери, залаяли собаки, замяукал кот, загалдели попугаи и замолчали золотые карпы.
Мистер «Нет» или WC
- C 2000 сдача есть?
- Нет
- А карточки берете?
- Нет
- А так пропустите.
- Нет
Проснулся в шесть утра от холода, надел легкий свитер и вышел покурить. От моря шел запах водорослей. Потеплее оделся и двинулся на набережную. Шесть утра – самое странное время. Одновременно можно встретить не дошедших до номеров подвыпивших отдыхающих и любителей утренних пробежек. Ради этих двух категорий работают ночные магазинчики. Первым они не смотря на все законы продают пиво, а вторым кофе. Продавщица долго не могла понять к какой категории принадлежу я. С одной стороны я не был помят и измучен жаждой, а с другой стороны я вешу 120 килограммов и на спортсмена не тяну. Все-таки выдала кофе. Пляжи в шесть утра пустынны. Солнце всходило медленно и угрожающе. Купаться из-за холода не хотелось, но, когда первые лучи осветили набережную, стало жарко, я снял теплую одежду и полез в воду. Выходя из воды, понял, что не взял полотенце. Я сложил вещи в рюкзак и остался в плавках, чтобы быстрее обсохнуть под ветром бриза. Постепенно набережная наполнялась отдыхающими. Я шел вдоль берега почти голый, заходил на какой-нибудь санаторский пляж, окунался и шел дальше. Прошел километров 5. В конце концов я еще о-го-го. Полез по лестнице на гору. Когда забрался на смотровую площадку, все болело, спина ныла, отдышаться не мог, но вот я развернулся и передо мной открылась бескрайняя синь, уходящая в небо, по которой скользили яхты и катера. Первые купальщики лезли в море, сновали маленькие автомобили, кофейщики открывали кофейни, торговки поднимали жалюзи торговых павильонов. Мне показалось, что вот сейчас что-то должно произойти. Я сел на лавку, затянулся сигаретой, закашлялся, выкинул сигарету, растянулся на лавке и незаметно уснул.
К двери пришла собака. Пошел ей за колбасой. Отрезал. Пока шел обратно, съел сам. Вздохнул, вернулся и отрезал еще один кусок колбасы.
При входе на набережную сидит цыганка: карты таро и гадание по руке. Мимо идет поток отдыхающих. Цыганка спит, но вдруг вскакивает и кого-то тащит из толпы. Тот, кого тащут, никогда не отказывается от гадания. Я специально стоял возле цыганки, разглядывая ее карты, один раз даже разбудил ее, но ни разу цыганка не предложила мне погадать по руке. Наверное, она что-то знает обо мне.
В частном секторе, где я снял у моря комнатку, хозяйские пятилетние дети засунули маленькую собачку в коляску и возят по двору. Собачка скулит, но не убегает. Я сижу под виноградом и пишу рецензию.
Я не люблю писать в раздражении
Или в депрессии или в досаде
Если вы думаете, что я не бываю
Раздражен, то ошибаетесь.
Сегодня утром все пошло не так
Я открыл глаза и понял
Что у меня затекла рука
Пока я разминал пальцы
И чистил зубы я понял
Что на день стал ближе к смерти
Потом я сварил кофе и обжегся им
Потом попытался пожарить яичницу
Но закончились яйца.
Тогда я решил спуститься в кафе
Но все столики были заняты
Потом побрел на море
(В принципе я в отпуске)
Но до моря не дошел,
Потому что понял, что сегодня
Не мой день и мне не надо писать.
Ни строчки, ни рассказа, ни рецензии
Я вернулся в съемную квартиру
Взял литр пива заперся
Выпил пиво и уснул
До следующего дня
Чтобы в следующий более
Веселый день
Написать веселую ерунду,
А не мучить население фейсбука
Своими депрессивными верлибрами.
- Посмотри, стиралка опять мигает, - говорит жена.
- Иногда я думаю, что наш мир - это один большой квазар, он меняет свою светимость в зависимости от непонятно чего. Вот сидишь думаешь и неожиданно душа начинает светиться, а потом раз и все в пятки, и не хочется жить или жить не так как хочется.
- Понятно, ты есть-то будешь, - продолжает жена.
- Но где же этот дух, если не хочется есть. Я сегодня встал утром и увидел, как синица клюет виноград, а потом прошла старуха и попыталась через забор сорвать кисть винограда, а я тогда подошел и нарвал ей, а он еще зеленый, и я говорю - он еще кислый а она а у меня все равно диабет мне нельзя сладкий.
- Хорошо если не хочешь гречку, то пожарь шашлык, - продолжает жена.
- Понимаешь я не люблю тучи, я люблю жару. Это странное ожидание дождя, когда ты ходишь как пришибленный словно давление какое-то, словно нет сил быть самим собой, словно что-то уходит от тебя, как жизнь и вдруг что-то наступает и сердце болит и хочется нового и хорошего.
- Да, понятно, а вина молодого хочешь.
- Хочу.
В 1989 году мой друг принес в общагу пластинку. У друга был проигрыватель. Он заговорщицки подмигнул мне и сказал: «Сейчас ты услышишь самого Гарика», - а потом вынул виниловый диск из бумажного конверта, аккуратно положил на плоскость проигрывателя и поставил иглу. Проигрыватель немного пошипел, а потом возник надрывный голос, который кричал о маленькой бэби, его девочке. Мы сидели и слушали. У друга было вдохновенное лицо. Когда пластинка смолкла, друг сиял. Он спросил меня: «Ну как». Я пожал плечами и спросил:
- А на той стороне что?
- Да ерунда какая-то.
- А можно я послушаю.
- Да слушай.
Друг поставил пластинку и вышел из комнаты.
Пластинка опять какое-то время шипела, а потом проникновенным голосом кто-то запел: «Прощай молодость…прощальное танго…я играю только за деньги».
Мне было 17 лет. Я никак не мог вдохновиться песней об ушедшей молодости, мне нужны были как всем перемены, но почему-то я прослушал сторону «В» семь раз подряд. На стороне В ничего не было написано, только «Дуэт «Прощай молодость».
Когда друг вернулся, я попросил его продать мне эту пластинку, но он ответил, что Гарик Сукачев не продается.
Потом я один раз был на Горбушке на рок-солянке. Выступал все тот же Гарик, который мне был не интересен, но зато на разогреве я увидел «Прощай молодость» вживую. Юные интеллигентные мальчики, как они попали в рок непонятно.
Сегодня с утра шел дождь, созревший виноград оказался кислым, мне не писалось, хотя работы было много. Я долго рылся в контакте в поисках музыки, ничего не нашел и просто ткнул наугад, и вдруг из колонок тонкий проникновенный голос запел: «Прощай молодость».
Я сидел в полумгле и писал рецензию, жена лежала на тахте и читала книгу о влиянии патогенных грибов на смысловые галлюцинации, когда с балкона раздался визг, топот и звуки боя. Потом кто-то пробежал по мне, потом кто-то пробежал по жене, потом этот кто-то сиганул в открытое окно. За этим кто-то гнался наш рыжий кот, распушив хвост. Коту запрещено прыгать в окно и гулять без спроса на улице, поэтому он затормозил на подоконнике, куда сиганул кто-то. Кот немного подумал, но потом решительно ринулся в темноту. Похоже он догнал кого-то. И больно вломил ему.
Какое-то время мы с женой оба молчали.
- Что это было? – спросил я.
- Похоже в дом залез чужой кот.
- Он большой? – спросил я.
- Небольшой, - ответила жена.
- Насколько небольшой, - спросил я.
- С ладонь, - ответила жена.
- То есть наш семилетний кот решил вломить котенку.
Жена ничего не сказала и продолжила изучать патогенные грибы.
Потом оторвалась от книги и сказала:
- Надо найти нашего кота.
- Зачем искать кота, который гоняет котят?
- Он все-таки наш.
- А котенка тебе не жалко?
Я представил бедного серого котенка, как его наказывает наш семилетний кот. Мне стало жаль котенка, но в принципе мне было жаль и нашего домашнего кота, который мог потеряться на улице.
Я встал, надел дождевик (на улице шел дождь), вышел на крыльцо, закурил сигарету, зажег на мобильнике фонарик и уже хотел нырнуть в темноту, когда увидел у своих ног на крыльце нашего рыжего кота и серого котенка.
Пришлось пустить в дом кота и накормить котенка.
Когда-нибудь всё оцифруют. Даже ценники в магазинах. А потом все серверы рухнут, и наши потомки напишут на глиняных табличках, что эта грандиозная цивилизация не имела письменности.
Верх дзена - уснуть на пролистовании списка лайкнувших.
В 1995 году меня взяли на работу аналитиком фондового рынка в инвестиционную компанию. Компания скупала у нищенствующих работников разорвишихся советских гигантов акции, которые им достались на ваучеры во время приватизации. Акции потом уходили зарубеж западным фондам. Зачем им был нужен аналитик непонятно. Наверное владелец понимал, что когда-нибудь халява закончится и придется играть на бирже ценных бумаг, а для этого нужны мозги. Хотя я закончил математический факультет МГУ, никто не учил меня анализировать рынок ценных бумаг. Я раздобыл пару книг на английском языке, взломал программу Математическая статистика и принялся за дело. Я помню свой первый статистический анализ. Я загнал котировки голубых фишек (акций самых важных компаний) в компьютер, нажал кнопку ОК и компьютер, зависнув на пять минут, выдал мне график роста на ближайший месяц.
Я присвистнул, и понес этот график к директору. Директор почесал репу, недоверчиво посмотрел на мой график, хотел послать куда подальше, но вспомнив, что я закончил университет, выделил мне немного денег, которые я сразу же вложил в голубые фишки.
В ближайший месяц я принес 90% прибыли компании, сидя в кресле в Москве, когда обычные сотрудники ездили по всей стране и трясли дедушек и бабушек. Авторитет мой вырос. Мне выделили туеву кучу денег. Почти 75% всех ресурсов. Компьютер показывал рост. Проблема (о которой я в силу возраста не знал) была в том, что российскому фондовому рынку было без года неделя, он все время рос, что и понятно. Загружая в компьютер данные только растущего рынка я получал на выходе будущий растущий рынок. Я хорошо помню 17 августа 1998 года - день суверенного дефолта России. Я стоял около биржевых терминалов и завороженно смотрел на котировки акций и облигаций. Это были нули. Одни сплошные нули. Рядом со мной лежал график, который показывал неуклонный рост на ближайшие 10 лет.
Кто-то подошел ко мне сзади и тихо встал рядом. Я обернулся. Это был директор. Какое-то время мы оба зачарованно смотрели на котировки. Мы оба понимали, что это последний день нашей работы в компании.
Когда мы оба после расчета вышли с трудовыми книжками из бухгалтерии на улицу, директор попросил меня закурить и спросил:
- Куда ты теперь?
Я пожал плечами. В принципе пока я сидел у компа, я еще и писал статьи о фондовом рынке в финансовые издания. Это были копейки, но на хлеб и молоко хватало.
- А вы? - спросил я.
- К маме поеду, в Тамбов, - ответил директор и пошел в сторону метро.
Врос ноготь на большом пальце ноги, раздуло так, что еле хожу. Звоню хирургу:
- Приезжайте, - говорит, - отрубим нахер, - и смеется.
- Зачем, - спрашиваю, - рубить?
- Ну ноготь вырвем, чик и всё, - и продолжает смеяться.
Представил палец без ногтя, брызги крови, куски мяса, вспотел. Стал рыться по форумам. Нашел элитный центр подологии и дерматологии. Приехал, лежачее кресло, грамоты на стенах, запах лаванды, все в белом.
Уложили, достали ножнички и пилочки, стали ковыряться в моем вросшем ногте.
- Что там случилось, - спрашиваю, мне же не видно.
- Да ничё, - отвечает миловидная медичка-подолог из-под маски, - похоже кто-то на вас сглаз поставил.
Я чуть не выпрыгнул из кресла, хотел убежать:
- Может, - говорю, - там просто загноилось, может спирт нужен, чтобы промыть, проткнуть там чего-нибудь.
- Гной - это ерунда, - отвечает, - чего протыкать, когда у меня была гангрена, я ее пережала у живота, и она прошла.
- Может у вас йод есть, - спрашиваю с надеждой.
- Йод отжившее вещество, землицей присыпем и океюшки.
Лежу в кресле, дрожу, от страха у меня еще 9 ногтей вросло.
А подолог продолжает:
- Мы сейчас вам золотую скобу под ноготь загоним, всего 10 000 рублей и все будет хорошо.
И вправду достала золотую скобу сантиметров на пять и стала ее под мой вросший ноготь колотить.
Я ору. Смеется:
- Терпите.
Полтора часа она мне золотую скобу под ноготь вгоняла. В общем еле вырвался. Дома купил йода, спирта, стрептоцида. Не помогает. Звоню хирургу на следующий день:
- Приезжайте, - отвечает, - отрубим ваш палец и вашу золотую скобу нахер.
Моя френдленда обрела такой вид, что я могу, ничего не читая и ничего не рассматривая, наобум ставить лайки.
- Я написал продолжение самого знаменитого романа Пупкина и прошу вас его прочитать.
- Кто такой Пупкин?
- Как вы не знаете Пупкина?
- Не знаю.И какой у него самый знаменитый роман?
- Пупкин в Бежецке.
- Я правильно понимаю, что мне сначала надо прочесть "Пупкин в Бежецке", а потом ваш роман. Кстати как он называется?
- "Пупкин в Раю после Бежецка"
- Мдя.
- Что мдя? Вы прочтете?
- Нет.
- Вы же редактор.
- Не хочу.
- Вам не стыдно.
- Нет.
- Куда катится мир, никто не хочет делать свою работу.
У нас с братом одинаковые инициалы. ВАХ. Когда мы переписываемся, получаются странные диалоги.
ВХ: Привет.
ВХ: Привет.
ВХ: Как дела?
ВХ: Нормально.
ВХ: Ты забыл ключи.
ВХ: Какие ключи?
ВХ: От квартиры.
ВХ: Какой квартиры.
ВХ: Твоей.
ВХ: У меня есть квартира?
ВХ: А у кого есть квартира?
ВХ: Квартира – это Вселенная.
ВХ: Какая Вселенная?
ВХ: Фрактальная.
ВХ: Все повторимо в каждой капле?
ВХ: Да каждая капля – это свой мир.
ВХ: Какой мир.
ВХ: Тараканы, коты, жена, дети
ВХ: Дети не тараканы.
ВХ: Да, дети не тараканы.
ВХ: Я соскучился по снегу.
ВХ: Не долго осталось, еще выть будешь.
ВХ: У нас зимы без снега.
ВХ: У нас тоже снега не было.
ВХ: А зачем снег?
ВХ: Снег – испытание небес.
ВХ: И жажда низа.
ВХ: Какого низа?
ВХ: Ты будешь забирать ключи-то? Ты, кстати, где?
ВХ: На вокзале.
ВХ: Ты мне надоел.
ВХ: Сам ты мне надоел.
Сидишь потом перечитываешь и думаешь: «Армагеддон близок, число зверя, вайвайвай».
Поверьте мне! Москва такая большая, что иногда проще слетать в Саратов, чем доехать в Ясенево.
- Боже, боже, зачем вы это читаете? – рыдал Иванов.
- А кого читать, - Петров оторвался от новой книги Классика и шмыгнул носом.
- Чехова читайте, Гоголя читайте, Булгакова наконец!
- Так читал я их, хочется жареного.
- Какого жареного?
- Обыкновенного.
- Тогда ничего не читайте.
- Не могу.
- Ну тогда хотя бы не показывайте, что вы его читаете.
- Не могу.
- И статей о нем не пишите.
- Не могу.
- И постов в социальных сетях.
- Не могу.
- О Боже, боже, - еще больше зарыдал Иванов.