Николай Стефанович
Я любить не умел спокойно, без всяких трагедий,
умирая, решил, что я Богу себя предаю,
но вселилась душа в волосатое тело медведя,
потому что о ней не хотели и слышать в раю.
И в зверинце теперь я ловлю на себе насекомых,
поедаю еду, от которой гудит в животе…
Для чего ж на меня смотрят тысячи глаз незнакомых,
если сам я боюсь своего отраженья в воде?
Но сверкнёт иногда сквозь фуражки, носы, подбородки
чей-то сказочный взгляд и ресниц черноокий уют,
и тогда я, рыча, сотрясаю стальные решётки,
и по морде моей человечии слёзы текут.