Долго старые раны болели.
На погоду. На память. На стыд.
Прозевали страну. Стали злее.
Алый флаг побледнел и остыл.
Распродали задешево детство.
Старость даром пошла с молотка.
Ныла-ныла ночами у деда
в рукаве опустевшем рука.
Та рука, что осталась под Клином
в сорок первом - за нас, чтоб росли.
На могучих плечах исполины
наше смелое детство несли.
Воевали за дочку и сына.
Поднимались за совесть и честь.
А потом им под дых дали с тыла,
застит золото души - не счесть.
Кто-то жрет и не лопнет - в три горла,
кто-то плакать боится - молчит.
Это страх, нетерпенье иль гордость?
Вот и стих - надорвался и стих.
Не трубит, не зовет - еле шепчет.
Торговали страной господа.
Этот стон, так похожий на шелест,
запоет, как в колодце вода.
И туманом поднимется к небу,
и прольется на землю дождем.
И очистится сказка. И нечисть
унесет... И мы с дедом споем...