ЯНВАРЬ
- Я не молчу, я жду момента, чтобы вставить два слова о твоей непогрешимости и гениальности. Вот, наконец, удалось это исполнить.
- …
- И совсем не издеваюсь, просто выражаю всё накопившееся, но не высказанное ранее восхищение тобой.
- …
- А причём здесь дети? По моему я всегда относился к тебе с пиететом, и все это знают и, соответственно, ты получаешь весомую толику всеобщего уважения, которого, само собой - заслуживаешь.
- …
- Какая насмешка. Я выразил свою точку зрения – не знаю - почему тебе не понравилось.
Она пришла - 4-ая волна вируса (в математических моделях РХТУ – вы не поверите – 17-ая), обновленного и одухотворенного новыми версиями, обвинениями, прогнозами; в один момент разговоры об экономике сникли – под напором новых мутаций гонка за вакциной становилась чем-то подобным Дерни, где мотоцикл вообще никогда не догоняем велогонщиком, лишь разреженное воздушное пространство соблазняет и поощряет ведомого неосуществимой надеждой… К сему надо добавить: каждая семья по-особому влилась во вселенский потоп – общим было лишь спонтанное напряжение, отягощенное чрезвычайно близкими контактами внутривидового общежития; и здесь четко проявилось настоящее и приходящее, каким бы множественным оно не было. Дети, бабушки, дедушки оказались с одной стороны на периферии семейных отношений, с другой – стали своеобразным буфером между молотом и наковальней; необходимо ещё присовокупить два фактора: эпидемия совсем не считалась с социальным статусом и глобальным мироустройством: вирус грёб всех без разбору и каждой сестре доставалось по серьге, ровно такой, какую он, она были в состоянии принять, и в завершении, наступила ясность: вирус вошёл в жизнь по хозяйски, собирая дань и концевую, и промежуточную, тем самым становясь не событием времени, а частью текущей действительности.
Хикикомори.
- Наташа, я не могу больше, Игорь сказал мне вчера, что он окончательно понял – никогда он не будет общаться с прежним количеством людей и просит меня, настоятельно, больше ни под каким видом! не поднимать эту тему. В жаркий момент непременной утренней дискуссии, когда в семье Марини, по обыкновению, точили языки и тонко упражнялись в остроумии раздался звонок и подруга выложила Наталье очередную порцию собственных проблем. Отбившись от не на шутку распоясавшегося мужа Наташа собралась и ответила:
- Может быть, тебе сейчас не надо активно вступать с ним в ежедневную перепалку; подожди, послушай меня внимательно, а не сразу в штыки – предлагаю всё бросить и пойти в твой лесопарк походить на лыжах или даже побегать; ведь какая-то польза с этой перманентной эпидемии случилась: зима как зима после стольких лет слякоти – прямо детство вспоминаю, когда около школы по набережной бегали. Помнишь, Мариша?
- Вот я всё брошу и рвану к чёрту на кулички. Да?!
- Нет, Марина, ни в коем случае. Давай и дальше сидеть дома, подгнивая физически и морально, или навзрыд жаловаться и гундосить. Мне, кажется, нам необходимо вырваться из этой хандры.
- Ты знаешь до чего он договорился: если бы не было этого вируса, то надо было бы его придумать – он для многих людей лекарство от страха толпы, многолюдья офисов, и он окончательно разобрался в собственных предпочтениях. Это я сейчас процитировала Игоря дословно, так как просто взяла и записала его слова.
- Марина, хватай лыжи, я сейчас к тебе подъеду; там и поговорим спокойно с глазу на глаз, а то все эти приложения (так называемые мессенджеры) нас не связывают, по большому счёту, а разъединяют.
Диссиденты.
- Доча, я забеспокоилась после разговора с тобой.
- После какого?
- О Маше и вообще её семье, ты же сказала об Анатолии Константиновиче, что он тоже попал в больницу; и только мама с отрицательным тестом, благодаря тому, что её изолировали и особо берегли, так как она диабетик.
- Ой, мама, только не надо паники, ты опять накрутила страстей и отца видимо тоже зарядила, а с его сердцем это опасней любых ОРВИ. Там совсем не так страшно: у Анатолия Константиновича проходит в легкой форме, а в больницу взяли только из-за почтенного возраста, а Маша, Галя и Ваня дома на карантине и, кстати, у Гали и Вани – бессимптомно.
- Алла, кстати, напоминаю тебе – совсем недавно Маша с радостью и охотой помогла нам перевезти с дачи большую часть вещей и продуктов; так вот, я тогда обеспокоилась её беспечностью и даже неким разгильдяйством, проявившемся философически и физически: нас это не коснется, потому что мы такие особенные, и к слову, она была без маски, перчаток и каких-либо санитайзеров; и здесь присутствовал не древний малообразованный человек, а руководитель ITI подразделения крупной компании, краснодипломник МИФИ.
- Мама, ты частный случай возводишь до каких-то катастрофических обобщений. - Извини, но дополняю, ещё одну очень существенную деталь: ты знаешь, что папин друг Владимир живёт в Коломне – это недалеко от Москвы, и у него, в отличие от нас большая семья (по современным славянским меркам – огромная: 3 детей, 6 внуков). И у них прекрасные жилищные условия: старший сын с тремя детьми живет в трехэтажном доме, построенным как раз этим самым праотцом.
- Мама, ты решила мне в подробностях изложить все нюансы их каждодневного быта. Говори все же ближе к теме.
- Хорошо, если ты столь занята – я телеграфно: отец часто с ним общается и я ненароком – не надо усмехаться, правда случайно – услыхала один из последних их разговоров, и отец несколько раз очень серьезно спрашивал его, где сейчас работают сыновья и как они сберегаются. И что ты думаешь? Сразу же после этого общения, в котором Володя хвастливо и самоуверенно заявлял, что это проблема Москвы, а им опасаться нечего случилась беда: старший сын, тот самый – многодетный и, к тому же постоянно разъезжающий по области попал, и, как скупо поделился его отец, довольно серьезно – с ночным кошмаром (когда он задыхался и кричал благим матом – это со слов дяди Володи) и сейчас его дом на карте Mash map выделен кружком с цифрой 5. А подобных людей во множестве я встречала и в реальной жизни и в сетях, где они особо изощряются в агрессивном неприятии правды; тем более сама атмосфера большинства сетевых ресурсов поднята именно такой взъерошенной до психоза полемикой.
- Да, мама, я с тобой согласна, но почему ты меня выбрала в качестве принимающего исповедь; я в свою очередь (если ты настаиваешь) сама отметила, что протагонисты разумного взгляда на события, если позволишь таким вычурным образом назвать нормальных людей, тоже градуируются своеобразно - заметна прямо пропорциональная связь: чем старше возраст, тем выше мера ответственности и, наоборот – у молодых наблюдается избыточное разгильдяйство, но до определенного момента, - когда припекает жареным или его самого, или близких. Да и среди пожилых людей мне встречались особы (в магазинах), более похожие на особи, ведущие себя разнузданно среди мало-мальского скопления людей, но это уже не личностная психоматика, а возрастной снос крыши, усугубленный каждодневным информационным долбежом.
Прогулка удалась, даже с учетом длительной паузы Марины, тяжело выбирающейся из статичного настроения, которому подвержены многие женщины, оставшиеся с детьми без поддержки так называемого сильного пола, от коего иногда пользы – лишь первичными половыми признаками и запахами. Первоначально они рванули без оглядки, сразу же задохнулись, легко отдышались, затем нашли приемлемый для обоих ритм ходьбы и постепенно, возвращая забытое удовольствие, вернулись в тот зимний, скрипящий под лыжами, приветствующий сосновыми, еловыми ветвями, мир родного уголка, который очень может быть и есть то немногое, что связывает позапрошлое с настоящим и никогда не упрекает тебя ни в чём. Свернули на боковую аллею, чуть не были затоптаны кавалькадой летящих лыжников (проходили местные соревнования); проводили их с лёгкой ностальгией, в которой было больше памяти, чем грусти. И только напитавшись природой в той степени, которую и близко не усвоишь в городе они вернулись к серьезному: сначала обсудили Игоря и если Марина коснулась темы вскользь (видимо природа её успокоила), то Наталья напротив разошлась не на шутку и вывалила на подругу массу реальных и на ходу рождающихся идей об Игоревом горе. По мере движения она скороговоркой вспомнила его школу – Наташа считала её низовой - дальше зашла на бабушку, но получив за бабулю легкий отлуп остепенилась и с радостью уцепилась за любимую тему – девушку; и так как её зримое наличие отсутствовало в прошлом и недалеком будущем, то весь пыл обратился на виртуальное гормонально-эстетическое создание, где Наталья уже в роли этакого Франкенштейна в юбке кромсала, соединяла, правила нечто облачное постепенно превращающееся в сравнительно осязаемый живой субъект, активно пытающийся ускользнуть от своего создателя и начать жить самостоятельно. За время строительства новоявленной Евы Марина не произнесла ни слова, лишь изредка, словно рыбка на суше широко раскрывала рот, одновременно стараясь отделить в страстном монологе подружки зерна от плевел. Её молчание затянулось и только в электричке она всё-таки отпустила в свободный полёт каверзные мысли:
- Я первый раз об этом говорю, вообще. Ни с Игорем, ни с тобой, ни даже с собой я эту тему не трогала; и дело здесь не в какой-то особой деликатности, которая у меня вдруг прорезалась – нет. Мне казалось, да и сейчас я вроде не изменилась, каждый сам должен проходить этот путь, набивая шишки (и не только шишки, но и другие органы); вполне возможно у некоторых это проходит легче – сама понимаешь – это у тебя так сложилось (совсем без зависти об этом говорю), но вы здесь приятное исключение.
- Марина, я не конкретно сказала; просто у меня вылетело наиболее банальное объяснение – такое книжное, сериальное обобщение, тем более у моей Аллы нечто подобное случалось.
- Да уж, после твоей красотки, я не сомневаюсь, оставались окоченевшие от горя мизантропы.
- Ты несколько преувеличиваешь, но что-то подобное пейзажу после битвы наверняка наблюдалось. Но всё же по отношению к Игорю я в чём-то права?
- Скорее всего, да. Он увлёкся одной девочкой из Петербурга, очень красивой и продвинутой, я бы сказала чрезмерно; там всё в наличии было: и блестящая карьера в 21 год, и несколько публикаций в научных изданиях, и знание в совершенстве нескольких языков, и обширный круг нужных людей в её колчане, которыми она, по-моему, пользовалась и использовалась. Закончилась фиеста очень громким скандалом; вот так вот, а подробностей не будет.
Хикикомори (из чик-чика)
Юла
Привет куда ты сник чо за дела 19.34
Долго ты вспоминала? С Валерой облом? 23.40
сб, 16 января
Хватит агриться. Живи изи. 13.44
На удалёнке? Смотри не протри штаны и правую руку. Ты же правша? 14.07
пн, 18 января
Ты совсем не меняешься, как издевалась, так и продолжаешь. Не лезь в мою жизнь. 01. 32
вт, 19 января
Маленький ты опять в бутылку лезешь я жо тебя люблю пуще . 14.56
Катя
ср, 27 января
Игорь, извини, если отвлекаю, но мне необходима твоя помощь; это касается монографии по адаптационным системам шведского театра в России. Я столь проворно ретировалась (по собственной вине), что, видимо, кое-что оставила – такая разиня, ты же знаешь. 11.00
Катя, я внимательно просмотрел все углы, но пока ничего не нашёл, есть надежда на маму. Когда она вернется с лыжной прогулки я её спрошу. 11. 58
Я тебя огорошу: мы нашли много твоих работ по разным тематикам, включая, например, «Исследования сексуальных приоритетов немецких бюргеров в шведских городах»; и кажется мне стали ясны твои очень специфические пристрастия; с удовольствием готов вернуть их, но театральной монографии не обнаружил. 18. 43
Спасибо за заботу! Если тебе не составит труда, то привези, пожалуйста, сии бумаги в наш итальянский ресторан на Ленинском завтра к 18.00 или позже; там ты же помнишь, открыты кабинеты, а с меня капрезе, брускетты и розовое вино. P.S. Да не забудь «сексуальные приоритеты бюргеров», а то я без них никак. 23. 04
чт. 28 января
Но это сильно – к девушке в ресторан приходит мама юноши; и без внятных объяснений передаёт ей написанную им абракадабру о ложной природе вещей. Приходится подключать антитезу: мир – это иллюзия, а зрение – ложь. 10. 22
Мои наблюдения
Прошло полтора месяца моего нахождения в зоне; снова и снова возвращаюсь к собственному решению: проживание по месту работы было единственно правильным – альтернативы не было. Дома Люси с детьми (очень скучаю) в относительной безопасности, а я в «красной зоне» свободный от множеств зависимостей свободного пространства. Теперь, когда появилась возможность более спокойно проанализировать лечение и его результаты я вывел для себя несколько формул этого заболевания и методов его лечения. Сама болезнь: 1) прежние линейные показатели течения болезни, все апробированные догмы разрушились, к примеру, когда после казалось реального выздоровления пациента, без видимых причин, наступал перманентный кризис, он моментально «скидывал» сатурацию до немыслимых цифр и после череды необратимых процессов мы теряли его. 2) ИВЛ в качестве панацеи не выход, а искусственная прокладка, прежде всего для лечащего персонала (сделали, что смогли); необходимо заставлять больного дышать самостоятельно (исключительно на животе) и на пределе его возможностей; 3)главный постулат, в принципе известный с древности, - 30% - лечение, 70% - желание самого больного выжить, следовательно, бороться.
- Опять жаловалась на сына? А ты ей потворствуешь; может стоит Игорю самому решать что хорошо, что плохо. – Михаил Михайлович принял позу, соответствующую данному моменту – всегда единственному и неповторимому – в его копилке конкретного джентльмена, словно в престижном галантерейном магазине складировались множество аксессуаров на все случаи жизни, даже особо бесполезных, к примеру - рыбий зонтик.
- Зря ты так банально оцениваешь людей, расставленных тобой на ранжированные места давно и упорото,- Михаил Михайлович начинает глухо смеяться, чуть сдерживая себя, но затем взрывается победоносным гоготом и буквально прорываясь сквозь всхлипы и междометия выдает любимой супруге очередную эскападу:- Ты стала жертвой всех этих ток-шоу и не только российских – вот даже украинизм подхватила после активного потребления ютуба. Скоро начнешь балакаты и меня вчыты.
В должный момент в комнату входит Алла и объявляет родителям «брэк». Брат пополнил её лексикон разнообразными спортивно-фанатскими словечками и фразеологизмами, которые время от времени она включает в свой повседневный словарь и наслаждается произведенным эффектом. Мама, используя столь редкое и без существенных обязательств явление ребенка (17 лет) развивает утерянную было тему о чужих проблемах, но когда она трепещущим голосом начинает описывать кошмарную долю тети Марины, мимоходом касаясь неблагодарного сына и всего, всего юного поколения, отвергающего нормальные семейные отношения, то неожиданно встречает отпор своей правильной дочурки.
- Всё не так. Ты, мама, как обычно выдумала увлекательную историю, да ещё совместно с тётей Мариной и теперь купаешься в ней с наслаждением.
- Алла, что за манера так грубо и иронично разговаривать.
- Грубо?! Да я с тобой нежно говорю, с любовью и уважением. – Алла подходит к маме, обнимает её.
- Копия отца, всему у него научилась, и лести тоже.
- Хорошему не стыдно поучится; а теперь позволь мне немного тебя успокоить. Игорь совсем не такая мягкая игрушка и совсем не такой бука, каким вы его представляете. Я бы даже сказала, наоборот: во всяком случае, когда Денис разговаривал с ним пару дней тому назад, то они весело обсмеяли волнения его мамы и более того пристегнули и тебя на роль беспокойной утешительницы… - После этих слов Наталья взвивается и в прямом и в переносном смысле: она вскакивает, возмущенно вытягивает своё всё ещё стройное ухоженное тело и несколько выспренно, театрально возмущается: – Что значит – беспокойной? Типа не вполне нормальной?
- Да нет мамочка, наоборот – просто у нас дома всё настолько спокойно и неподвижно, что ты с радостью подключаешься к проблемам друзей, когда они обращаются, или только думают обратиться, к тебе за советом и помощью. Позволь мне всё же закончить слово об Игоре. Его модный прикид с хикикомори – это такая поза продвинутого мальчика, а на самом деле он детально просчитал все выгоды такого закидона, потому что на самом деле он сильно перепугался, когда месяц тому назад его директор в связке с секретаршей и группой приближенных заболел; но это даже не главное: Игорь громче всех смеялся и язвил над особо аккуратными и теперь со своим корона-диссидентством не успел переобуться на лету…
- Алла, мне почему-то кажется, что ты нафантазировала больше, чем на самом деле есть в этой истории; особенно интересны подробности его служебной жизни – такое впечатление, будто ты незримо присутствовала там, но здесь уже вылезает мистика, которой я обычно говорю «тьфу-тьфу-тьфу». Под эти слова в комнате появляется ещё один член семейства и сразу же обращается к сестре:
- Что ты там наобещала Игорю? Смотри, какие трешные манга он рассылает всем своим бывшим, - Денис протягивает ей планшет и с плутоватой миной на лице наблюдает за реакцией сестры. Но ничего не получает в ответ, только слова, которые в большей степени утаивают очевидность, в меньшей – что-то открывают в собеседнике.
- Ты о ком, об Игоре? Причем тут я и его нервная впечатлительность. Мало ли кто и что надумает от двух, трех необязательных слов, высказанных на лету.
Когда Михаил Михайлович, вернулся с прогулки (так он называл любой неконкретный выход из дома), и присоединился к семье он словно попал в картину передвижников (бытового жанра): сын, чуть накренившись в сторону мамы, поспешно убирал с лица снисходительную улыбку и отводил взгляд от сестры, сама Алла, задорно спрятав глаза за густые ресницы, видимо что-то победно выговорив, радостно приветствовала отца, как бы включая его в сонм посвященных и, наконец, Наталья Леонидовна, хотя и стояла на периферии действия всё же сдержанно выражала своё выношенное глубоко внутри потаенное знание, и отзывалась на всё происходящее со щемящим пониманием.
- Вижу, вижу! Всё выяснили и внесли в летопись семьи, оставив отцу завершающее слово. А так как я не в курсе ваших баталий скажу кратко (к сожалению - это не мои слова):
- И это пройдёт.