Фёдор Фёдорович собрался бриться.
Мне, мальчишке, всегда это было интересно.
Почему у взрослых борода и усы, а у меня нет.
И, вот - церемония начинается. Для этого необходимы многие приспособления.
Маленькая медная чашечка- тазик, в виде глубокого блюдечка, круглое зеркальце на подставке, толстая короткая кисточка с деревянной ручкой, и, самое главное – бритва, её ещё называют "опасной". Такой тонкий плоский нож, складывающийся, как перочинный.
Наливается крутой кипяток, из тюбика выдавливается немного крема для бритья, всё это взбивается при помощи помазка, того, с деревянной ручкой.
Теперь пора наносить пену на почти уже бывшую щетину. И – подождать, пока она «созреет», т.е. будет готова к экзекуции.
Дядя Федя знает дело. Не один раз он в жизни занимался удалением волос со своего лица.
Это было в традиции. Что мы, звери, какие-то, чтобы волосами зарастить свой образ, чтобы даже родственники не сразу узнавали ?
И вот идёт действо. А я – сижу напротив и наблюдаю, интересно, и – завидно.
Лёгкими движениями, но, с характерным скрипом сметаются все «растения», очищаются «щекастые поля», и только распарившуюся от горячей «смазки» кожу необходимо «освежить».
Старинный комод, покрытый белой скатёркой. Одеколон «Шипр», зелёный такой, уже в руках Фёдорыча. Пшик-пшик, пшик-пшик, дядя мнёт рукой грушу, соединённую со шлангом, ведущим к одеколону. Головка распыляет брызги парфюма, воскрешая и обеззараживая возможные порезы на коже.