Простите, название этой заметки я позаимствовал у М. А. Булгакова. В самом деле, квартира свалилась, как снег на голову.
У К. Ф. Крюковой меня спросили:
- Тут вот у жены Вашей тоже подошла счередь; кто из вас будет ответственным квартиросъёмщиком?
Я мгновенно вспомнил мамино «тебя посадят» и ещё подумал: «Как пришла – так и уйдёт эта хата? Или меня обяжут за неё, хотя бы морально, вернуться в ТОИ?» Помедлив, ответил на всякий случай:
- Жену пишите ответственной…
Переселялись мы почти тайно: я соорудил подобие кран-балки у окна общежития, что глядело на море, т. е на сторону, где люди почти не ходили.
Общага – на откосе, и тут третий этаж был четвёртым. У тёщи я взял аэродромную тележку на дутых колёсах; на ней мы перевезли всё своё имущество.
Пару шкафов и диванчик тем же путём помогли переправить друзья-туристы Лёха Дёмин и Ваня Теницкий.
Стены квартиры были оклеены дешёвыми обоями, уже грязными и местами ободранными. Самая маленькая комната одной стеной выходила на чёрный ход, идущий вдоль западной стены, т. е. зимой холодный. Но сантехника была ещё терпимой.
В первую очередь я занял одну стену под книжные полки и перевёз по частям все свои книжки; их оказалось уже около трёх тысяч штук.
Оборудовал кухню и овощехранилище.
Борис Фёдоров стал приходить гораздо чаще и сидеть за чаем намного дольше. Антисемитскую литературу он приносил реже, но серьёзнее. А вот русский национализм угас: его сменила публицистика «перестройки»; я старался отсеять конъюнктурщину от ценного.
Потом появилась «Плаха» Айтматова, ещё в журнале «Новый мир»; за ней – «Белые одежды» Дудинцева в «Неве», позже – «Тридцать пятый и другие годы» А. Рыбакова. Странная квартира превратилась в дискуссионный литературный клуб.
Но наибольшая странность случилась, когда нас замучили клопы – наследство от бывших жильцов. Они быстро расплодились в диванчике, и я его сжёг во дворе.
Однако старые гнёзда этих кровососов были под обоями, и я тщательно стал обрывать оклейку. В сантиметрах тридцати над плинтусом заметил тонкий, как конский волос, проводок.
«Ну, это естественно, - подумал я, - гостей-индийцев КГБ не мог не подслушивать». И оборвал метр проводка.
Минут через десять – стук в дверь. Пришёл парень, до боли похожий на «двоих из ларца», и с плохо скрываемым беспокойством спросил:
- А Вы, случайно, не оборвали пожарную сигнализацию? У нас сработало…
- Нет, - ответил я, - ничего не заметил.
Незваный гость ушёл успокоенный. Никто не приходил (по крайней мере, при мне) восстанавливать эту «сигнализацию».
Позже я спросил Усольцеву, нашу активистку при жилконторе, есть ли пожарная сигнализация в доме. Она очень удивилась вопросу:
- Никогда её не было. При индийцах на крыше был пост милиции, да и в подъезде постоянный. Никаких датчиков не видела.
Я и сам понял, что таким тайным волосяным проводом монтируют лишь прослушку. Значит, меня и Бориса слушали месяца три? Может быть, восстановили её или подключили дублирующую. Вот такая странная квартира мне досталась.