ДЕЛА СУДЕБНЫЕ
“
Александр Широбоков
)
Жажда права отличается от жажды мести. Каждый человек обязан отстаивать своё право и следить, чтобы другие не топтали его ногами. Он не должен отказываться от человеческого преимущества «иметь право», а обязан так долго отстаивать его, как только может, потому, что, отказываясь от своего права, он отказывается от права называться человеком.
( Из лекции по этике Э.Канта )
Вот и закончилась доводящая до бешенства автомобильная тягомотина при выезде“ из Питера, эти бесконечные продвижения на три-пять метров с последующим стоянием две-три минуты . В духоте и на жаре. Потом сравнительно свободная объездная дорога вокруг Тосно. Как тут не встать в левый ряд, обходя тяжёлые машины с прицепами. Впереди около трёхсот километров до Валдая, где в небольшой деревне Сельско у нашей семьи вот уже не один десяток лет медленно врастает в землю купленная деревянная изба послевоенной постройки.
Обычно мы выезжали в деревню ранней весной и возвращались в город только поздней осенью. Вся связь с внешним миром осуществлялась только по электронной почте и мобильному телефону. И то и другое работало плохо, вернее, отвратительно. И это не только у нас, но и в соседних деревнях. Конечно, нет водоснабжения. Безусловно, нет и газа, хотя магистраль от нас в четырёх километрах. Воду качаем из озера маломощными насосами, а газ – в 50 литровых баллонах возим из Валдая, что в 25 км от нас. О ватерклозете можно только мечтать! Короче, нормальная российская деревня между Москвой и Санкт-Петербургом в путинской России!..
В прежние времена мчаться в сторону дачи было сплошным удовольствием – каждая встречная машина морганием дальним светом дружелюбно предупреждала тебя о притаившихся за поворотом гаишниках с радаром. Скинул скорость - и спокойно проехал мимо них. Особенно приятно было делать это в ненастную погоду, когда труженики в форме под дождём пытались определить мою скорость…
Бывало, не заметишь сигнала от встречных, тут тебя жезлом и остановили. Вместо извинений за превышение скорости я огорошивал подошедшего измерителя:
- А почему никто не мигал фарами?
Первой реакцией было некоторое смущение – «Не знаю…». Потом уже, как обычно – «Нарушаете». Если я ехал с Валдая, то откупался копчёной рыбой своего приготовления. Если рыбы не было – приходилось раскошеливаться на месте. Но закончились те времена, появились камеры видеонаблюдения и фиксации. Правда, гаишники остались прежними с их привычками и повадками. Раньше они прятались в кустах. Теперь же в кустах они стали прятать свои пресловутые камеры. Однажды я увидел трактор, доверчиво стоящий на обочине. Сзади у него вместо фонаря заднего хода зловеще притаилась камера…
Почему-то владельцы камер не спешили их обозначать специальными табличками, предупреждающими о видеонаблюдении. И началось… По дороге постоянные ограничения: то 40, то 50 км в час Чуть превысил, и тебя незаметно засекли. Тут же эта публика отправляла «письмо счастья». Хорошо, когда живёшь по обозначенному адресу. А я-то безвылазно торчал до осени на Валдае. Соответственно, письма со штрафами приходили по месту прописки, то есть в Питер! А я где?.. Сообщения о штрафах я обнаруживал только поздней осенью по приезде домой. И вот, с тех пор я становился злостным неплательщиком. Написал «и вот, с тех пор», как вспомнил у Довлатова про молодого людоеда:
Отца и мать, я помню,
Съел в юные года
И вот, с тех пор
Я полный и круглый сирота!
Это я так, к слову…
Если ты не платишь налоги, пошлины и штрафы, то мгновенно становишься злостным врагом государству. Иначе нечем будет оплачивать содержание силовых структур, бесконечное ремонтирование недавно построенных дорог, ежегодную укладку бордюрной плитки в Москве… Откуда тогда брать деньги на ежемесячные миллионные выплаты топ-менеджерам убыточных компаний? На страже стояли налоговая инспекция, суды и их верная служительница – служба судебных приставов. Что за люди там работают?
Чуть раньше, ещё в Питере, пришло мне по почте уведомление из суда, что налоговая инспекция требует уплаты транспортного налога на автомобиль, от которого я, как пенсионер и инвалид освобождён законом пожизненно. Судье, конечно, некогда было вникать в это очевидное нарушение закона. Кипя от возмущения, написал в налоговую о своих льготах. Закончил послание словами:
- Я, конечно, понимаю, что приносить извинения за свои ошибки не принято в вашем ведомстве, но впредь прошу подобные иски мне не присылать.
Копию отправил в суд. Отстали…
Так что же за люди, что работают в этой системе, с которыми мы ходим по одним улицам, встречаемся в одних магазинах? Как к ним относились на Руси Великой и не только?
Начну с судебных приставов - мытарей. Мы;тарь - (от слова мыто дань ), также известный как мы;тник, — сборщик податей, а в современном смысле — таможенник, налоговый инспектор, судебный пристав.
Так как мытари состояли на службе у нелигетимной власти в Иудее, то они считались предателями народа. За это мытари были всеми презираемы и нелюбимы, а общение с ними как минимум не приветствовалось, или даже считалось грехом. Я не думаю, что это отношение изменилось к нашему времени, в том числе и в России…
Были ещё и палачи – каты. Причём, целые династии. Как говорится, от отца к сыну…Презираемая была профессия. Даже жениться палачу было трудно. Кто же за палача пойдёт? Поэтому, палачу приходилось брать в жёны девицу пониженной, как однажды остроумно сказал наш «классик», социальной ответственности. О судьях я писать не хочу…
Так вот. Накопилась у меня на почте в Питере целая кипа извещений о штрафах за последние полтора года. Поскольку, по известной Читателю причине, своевременной оплаты штрафов не было, новгородские блюстители порядка отправили всю эту кипу в наш народный районный суд по месту постоянного проживания. Открылось производство о взыскании. Взыскивать поручили мытарю Полине Поцвейн из районной службы судебных приставов. К делу мытарь подошла основательно – взыскала, то есть сняла с моей пенсии за июнь почти восемь тысяч. К этому добавила ещё тысячу исполнительного сбора – не зря же она трудилась! После этого, я был уведомлён письменным извещением по телефону о том, что деньги взысканы, и производство по делу прекращено. Указана была также фамилия мытаря Полины и какой-то непонятный общероссийский телефон для справок. Что делать, dura lex sed lex (закон суров, но это закон). Однако, Поля Поцвейн оказалась дамой основательной и серьёзной. На всякий случай она снова сняла с пенсии ту же сумму уже в августе, правда, без исполнительного сбора – нельзя же брать с гражданина тысячу повторно. У нас ведь правовое государство!..
Прихожу в августе в Валдае за пенсией, а почти пол пенсии – то нет! На еду денег хватило, а на дорогущие лекарства после инсульта – нет! Как же так, почему повторно сняли? О, у меня же есть телефон для справок! И фамилия исполнителя – Поцвейн. Набираю: 8 800 и так далее…
- Вы из какого города?
- Из Санкт-Петербурга.
- А район какой?
- Такой.
- -Вот вам телефон, звоните.
Набираю десятки раз. Либо занято, либо не берут! Главное – не унывать. Есть же у нас бесплатные телефонные линии. Вот она, горячая линия судебных приставов:
- Какая у вас проблема? – раздаётся участливый голос.
- Понимаете, два раза сняли деньги за одно и тоже.
- Безобразие! Это мы исправим. Но проще решить проблему через нашу бесплатную службу юридической поддержки.
- Спасибо, давайте лучше с вами.
- Мы попробуем. Назовите адреса.
И потекли дни. Никаких возвратов денег на моём пенсионном счёте так и не произошло…А тут и закончилось лето. Мчимся с супругой домой в Питер. Впереди 300 километров. Как говорится, бешеной собаке семь вёрст не крюк – опять управляю только правой, после инсульта, рукой. К счастью, левая нога успешно справлялась с педалью сцепления. После инсульта бывает и хуже…
Дома хорошо. Работает телефон и Интернет. Пытаюсь дозвониться до опостылевшей Поцвейн. Опять бесполезно. Вот, думаю, служба мытарей - есть, а связаться с ними по телефону невозможно. Крепость неприступная в осаде! Может, они там голодают? Для интереса нашёл в Интернете отзывы трудящихся нашего района о работе доблестной службы. Стон стоит: - снимают деньги по два раза, закрывают счета, не дозвониться, хамят при визите в офис. Ни одного доброго слова в адрес службы! Всё, как в древней Иудее. Налицо народная «любовь».
Как же деньги – то свои вернуть? Опыт подсказал, что без бумаги у нас никуда: – иски, заявления, опровержения и прочее эпистолярное творчество. Поэтому, написал заявление на набившее уже оскомину имя, изложил своё требование и, набравшись смелости, попросил о результате сообщить мне письменно, как того требует властью разработанный закон ФЗ №59. Причём, в течение одного месяца я должен был получить поцвейновский ответ.
Отправлять заявление по почте я не стал, лучше один раз доковылять с палкой до приставов, чем на почте в очереди томиться. Добрался, но мытаря (или мытарши?) на месте не оказалось. Оставил заявление секретарю и стал ждать…
В течение месяца я исправно спускался на лифте с шестого этажа к почтовому ящику и, не находя извещения о письме, поднимался пешком (для после инсультной тренировки), вспоминая последними словами своего мытаря. Ответ так и не пришёл…
- Давай, всё - таки, заедем в Сбербанк, а вдруг? – предложила жена.
Долго объясняли мы сотруднице финансового учреждения дела наши скорбные. Ещё дольше копалась она в моих счётах. И, наконец, победно, выдохнула:
- Нашла! Вот, давно открытый нами счёт, ещё в начале двухтысячных. На него и переведены деньги.
- Но деньги – то были сняты с моего действующего счёта!
- А они всегда отправляют деньги на давно забытые счета.
- Почему?
- Приставы…
Привожу цитату из отзывов пострадавших: « Не дай вам Бог столкнуться с арестами на трёх счетах, выбиванием денежных средств 3 месяца, а потом получить их на счёт, о котором ты уже забыл и не пользуешься 3 года. Как издеваются!»
- А ты подай в суд на эту даму из службы приставов, - посоветовали друзья, - Ведь издевательство налицо!
- Да бросьте, вы, - вяло отвечал я, - Знаю эту справедливость. Ворон – ворону… Одна система!
Тем не менее, почему бы, не попробовать. Хотя, небольшое знакомство с судом у меня уже было.
В последние годы в окрестных деревнях сформировалась устойчивая группа граждан, не отличающаяся постоянной занятостью. Правда, любовь к выпивке у них сформировалась ещё с ранней юности. Куда же им сейчас податься? Трактористом – правА надо иметь, это надо где-то учиться; на соседней ферме навоз убирать – противно, пастухом – хлопотно. Летом можно подхалтурить у дачников: - дрова поколоть, огород вскопать. А поздней осенью, зимой? Выпить- то хочется каждый день. Хорошо, если у родной бабки есть пенсия! А, если бабки нет, или бабка тоже пьющая? Тогда есть оставленные на зиму дома, безусловно, богатых дачников из Питера и Москвы. И начались повальные грабежи со взломом любых запоров. В домах всё перевёрнуто, из шкафов – содержимое - на пол, сараи вскрыты, оставленная техника – тоже хорошее подспорье на пропой. На трассе в известном посёлке Яжелбицы всё добытое сбывалось за треть цены осведомлённым дальнобойщикам: телевизоры, бензопилы, триммеры, мотоблоки. Об этом знали все, кроме работников МВД. Они только в кино сутками сидят в засадах…
Иногда местных грабителей ловили. Если среди них попадался пришлый бомж, - ему давали года два. К своим, валдайским, справедливый суд относится гуманнее. Наказание для них, как правило, было условное. Ведь не скажешь, что социально близкие, но всё же…В результате, отшумел прошлогодний судебный процесс над взломщиками, отмелькали возле взломанных домов пойманные грабители, прикованные к конвоирам, а в этом году опять все домА в деревне были вскрыты. Вот и весь суд! Никакого страха у аборигенов перед законом.
…И начал я составлять исковое заявление в наш народный суд. Однако, появились нюансы: - кто там у них «уважаемый суд», кто – «ваша честь», можно ли подавать в суд на пристава, который, мягко говоря, тебя достал? Ответ искал в Интернете. И тут и там предлагали бесплатную юридическую консультацию. Покупаюсь. Звоню.
- Понимаете, я затрудняюсь, как правильно написать в иске…
- По телефону мы консультации по документам не даём. Только при вашем визите.
- Да я только спросить…
- Составление иска в суд стоит 3 тысячи рублей, каждое наше участие в судебном заседании обойдётся вам ещё в 3 тысячи рублей.
- Спасибо вам за бесплатную консультацию. – Обойдусь без вас!
Сколько же у нас развелось этих навязчивых, невостребованных юристов? Кто-то из них пролез во власть, остальные вот так вот маются…
Иск составил самостоятельно без этих попрошаек – не зря же я докторскую диссертацию написал и защитил. Это, пожалуй, посложнее иска в суд было. Написал, в каком положении я оказался летом, оставшись без необходимых лекарств, учёл рекомендации Интернета при упоминании о возникшей угрозе здоровью, о перенесённых нравственных страданиях. Страдания и моральный вред я оценил в 350 тысяч рублей с мытаря.
Добрался до суда на машине, а дальше, как водится, - с палкой. Секретарь суда, прочитав исковое заявление, не стесняясь, хохотала до слёз:
- Это вы с кого хотите получить, с государства? Наивняк!..
Да, собственно говоря, и я тоже об этом думал. Но, попытку пыткой, ведь, не назовёшь.
Суд документы принял, назначил слушание на конец марта, о чём любезно сообщил мне по электронной почте.
- Началось, - с обречённой радостью подумал я.
И вот, мы с женой в суде. В зал заседаний не пускали – шёл другой процесс. По широкому дугообразному коридору вдоль больших окон с озабоченными лицами сновали группы посетителей. На подсудимых они явно не походили. И тут в соседний зал завели двоих, заботливо прикованных к сопровождающим их конвоирам, граждан. Большая группа озабоченных, переговариваясь, утекла в соседнюю дверь. Уже через десять минут соседняя дверь распахнулась, и, в обратном порядке, направились к выходу так и не раскованные, а за ними толпа - ещё более озабоченных граждан. Конвейер в действии?..
Незаметно вынырнув из группы уходящих граждан, появилась приземистая женская фигура с чернявой причёской и в модных блестящих чёрных ботиночках на полных ногах.
-Это наша Поцвейн, - подтолкнув жену локтём, предположил я.
- Вы Александр Михайлович? - с робостью овечки спросила предполагаемая Поцвейн.
- Угадали, - подтвердил я, не приподнимаясь со стула.
Дама отошла и встала у противоположной стены в коридоре. Свет люстры отражался её лакированным ботиночком. У стены, дама, она же мытарь Поцвейн, в одиночестве простояла недолго – к ней с широкой улыбкой на удлинённом накрашенном лице подошла худосочная особа в разношенных сапогах до колена. Я понял, что подтянулась юридическая поддержка от службы. Присесть коллегам было не на что, и они стояли, весело переговариваясь, демонстрируя всем своим видом полную обыденность происходящего. Даже в суде Обычный рабочий момент…
Тут из нашего зала вышла небольшая группа отсудившихся, и мы вошли в помещение правосудия. Я прохромал с палкой до ближайшего стула и довольно неловко уселся. Жена расположилась рядом. Перед нами в четырёх метрах возвышалась судейская трибуна, от которой ниже, на полу, стоял прямоугольный стол с тремя стульями по обе стороны. Мы с женой заняли два стула из пяти слева от входной двери. Вот и весь зал судебных заседаний. Да, ещё, слева от нас за маленьким столом с ноутбуком устроился помощник судьи. Судья, средних лет, чуть завитая блондинка в чёрной мантии с кружевным жабо белого цвета, обычной негромкой скороговоркой начала процесс.
- Истец после инсульта плохо вас слышит, - нарушила судебный этикет жена.
До этого, ещё дома, мы долго выясняли, как надо обращаться к судье. Кто-то советовал говорить «Ваша Честь», кто-то настаивал на «Уважаемый Суд». Встречались реальные образцы обращений к судье типа «Ваша Светлость» и «Ваше Благородие».
- Вы адвокат? – осведомилась судья у жены.
- Нет, я супруга истца и свидетель, - пояснила жена, она же и супруга.
- Тогда с паспортом зарегистрируйтесь у помощника, если вы ещё и свидетель.
После этого судья стала говорить медленнее и чуть громче. Как оказалось, Поцвейн со своей худосочной коллегой подали с суд ходатайство, из которого следовало, что моя мытарь неподсудна! Из какого-то постановления следовало, что свои претензии я могу предъявлять только к городской службе приставов или, более того, к центральной службе в Москве. Поэтому, суд предлагалось перенести в другой район Питера по месту расположения городской службы приставов. Вот это да! Хами сколько хочешь, снимай деньги со всех счетов, дай по морде старушке, не заплатившей штраф за переход улицы – и ничего тебе, Поля Поцвейн, не будет? За всё ответит Федеральная Служба Судебных Приставов!..
- Истец, Вам было передано ходатайство ответчика. Что Вы думаете по поводу переноса слушаний по делу в суд другого района?
- Мне кажется, что это нецелесообразно, - ответил я, пытаясь подняться со стула.
- Можете отвечать не вставая, - предложила судья, глядя на меня с некоторым сочувствием.
- Я доверяю этому суду, - продолжил я, сидя, - Нет смысла затягивать рассмотрение по делу.
- Ответчик, а Вы деньги истцу вернули? – строго спросила судья.
- Да, Ваша Честь, - ответила пристав, приподнимаясь из-за стола, - Честное слово, - зачем-то добавила она смиренно.
Интересно, сколько времени мытарь искала мой старый, заброшенный счёт?
Вспомнилась старая история с «честным словом».
Дело было на загонной лосиной охоте нашего охот.коллектива. В число загонщиков включили молодого фрезеровщика Сашу Николаева. Известно, что загонщики идут в загон с ружьями, - а куда же ружья девать, если потом загонщики сами встанут на линию стрелков. Однако, стрелять в загоне категорически запрещено из соображения безопасности – впереди стоит линия стрелков, а по бокам бредут загонщики. Я стоял на линии стрелков и вдруг грянул выстрел в загоне. Из глубины леса, где шёл загон, был дан сигнал к сбору и окончанию охоты. Чертыхаясь, стрелки углубились в лес, хрустя валежником и уворачиваясь от низких еловых лап. Метров через двести вокруг лежащего лося сгрудились наши загонщики. Чуть в стороне от них стоял Саша Николаев и, размазывая неподдельные слёзы, сквозь рыдания кричал:
- Мужики, не стрелял я в лося! Честное слово! Он вышел, я испугался и выстрелил вверх. Честное слово, он, наверно, упал и умер с испугу. Простите, мужики!
Когда лося разделали, то пуля оказалась в сердце… Саша, продолжая плакать, повторял:
- Мужики, честное слово, честное слово!
… - Истец, Вы деньги получили? - отвлёк меня от воспоминаний голос судьи.
- Получил, но как…
Тут судья перебила меня и объявила, что суд, совещаясь на месте, принял решение в ходатайстве ответчику отказать и назначить следующее слушание на 28 апреля. Лица пристава и худосочной коллеги заметно поскучнели.
- Но у меня 28 апреля день рождения – озадачил я служительницу Фемиды.
- Можно и раньше назначить, - чуть улыбнулась она.
- Ладно, постараюсь прибыть в назначенный Вами день, - согласился я, теша себя надеждой на благоприятный для меня исход дела.
С некоторой надеждой мы отправились с женой домой – конечно, всю сумму компенсации морального вреда мне не присудят, но процентов 10-20, может, и отколется, чтобы мытаря проучить…
А тут в стране началась борьба коронно вирусом. Вирус наступал. Правительство приказало: - или сидеть всем по домам, или самоизолироваться в какой-нибудь глуши. При этом стали закрываться границы с соседними областями. Вот и Новгородская область начала закрываться, - как потом уехать в нашу деревню? И мы в спешке, побросав в машину часть необходимых вещей, выдвинулись на Валдай. До закрытия въезда в Новгородскую область оставался один день. Рулил на машине я опять только правой рукой…
Мысль о предстоящем суде на фоне общемировой борьбы с вирусом отошла на второй план. Тем не менее, в деревенской тиши я написал письмо в суд с объяснением причины отсутствия и с текстом моего предполагаемого выступления на слушаниях. Начал я с цитаты Э.Канта на лекции по этике, приведённой в эпиграфе.
Не вдаваясь в подробности искового заявления, я вкратце рассказал о перенесённых нравственных страданиях из-за разнузданной халатности пристава, приложил отрицательные отзывы граждан о работе службы приставов нашего района. Там же я пояснил суду по поводу неподсудности Поцвейн, что если мне на ногу нагло да ещё и с вывертом наступит дипломат, то претензии я буду предъявлять лично ему, а не министру Лаврову. Напомнил суду мнение Ленина о роли суда, не только устрашающей, но и воспитательной. Предположил, что если суд примет, хотя бы частично, мою сторону, то Поцвейн с коллегами, возможно, изменят свою циничную позицию, характеризующуюся фразой из известного фильма: «У нас даже генералы рыдают, как дети».
Заказное письмо в суд отправил с главной почты Валдая, и стал ждать от суда ответа после окончания карантина…Ответ, в виде решения суда, я нашёл в Интернете. Ждал почти месяц…
В решение суда «их честь» всё перетасовала. Оказалось, что мною иск был подан к Федеральной Службе, хотя ответчиком я считал пристава Поцвейн и обосновал это обвинение. Никаких нравственных страданий, оказалось, я не испытывал и, поэтому, в компенсации морального вреда мне следует отказать.
Хорошо, что к расстрелу меня ещё не приговорили…
«По плодам их узнаете их». Так в Нагорной проповеди Иесус Христос говорил о лжепророках, рядившихся в овечьи шкуры. Чудны дела твои, власть российская…
P.S. Перечитал я рассказ. Заново пересмотрев документы по судебной тяжбе, я заметил ошибку в написании фамилии мытаря. Оказалось, что пристав не Поцвейн, а Кацвейн Полина Давидовна. Да, собственно говоря, какая разница…
P.P.S. Вспомнилось высказывание Ф. Раневской: - Мне приходилось встречать порядочных женщин. Боже, какая я старая!
.
До