***

<из старых стихотворений>

Я не могу остановиться;  не сейчас: 
Слова теснятся, распирая глотку, 
Продолжить на пылающий каркас
Слогов и букв наматывать проводку.
Витую пару, оптоволокно,
Амперов, вольтов, ионов, терабайтов,
Пускай бежит поток, пусть крутится кино,
С панно, страниц, с забытых Богом сайтов.
Я буду продолжать; лишь глаз не отводи,
И не бросай меня в пустыне интернета.
Как в лампе джинн, сто тысяч лет, один,
Я ждал, когда придёт мгновенье это.


* * *

Проносился над бранью полуночный шквал

Губы мёртвые холодом он целовал.

Ветер с запада туч нагонял пелену

Чтоб оплакать дождём павших в эту войну

Из восточных степей пыль и запах полынный

Заметали домов опустевших руины

Ветер с юга пришёл, когда вышла луна

Чтоб деревьев на пепел ронять семена.

* * *

Звон осколков стекла. Озноб и мурашки по коже.

Силуэты деревьев в размытых лучах фонаря.

Вой собаки. Мы в чём-то ужасно похожи;

Одиноки во мраке последней ночи октября.

* * *

Сплетая волей боль и разум

Из слов построишь свой ковчег,

И потихоньку и не сразу

В тебе проснётся Человек.

* * *

Преданье гласит, что в полночном краю

В оковах из вечного льда

Спит зверь, и светила посменно встают,

И в мир не приходит беда.

Покуда хоть где-то на диске земном

Звучат голосов переливы

И песни поются над чашей с вином,

Надеждою смертные живы

Звенит ли струна у камина в ночи

Иль скорбный рожок между скал,

Беда не проснётся, поэтому пой,

Чтоб зверь из предания спал

И коль будет прервана песня твоя

Клинком иль волной ледяной

Успей свою лютню другому отдать

Во мрак не тяни за собой.

Пусть ты не услышишь,

Как в новых руках

Она станет плакать, звеня,

Но зверь не проснётся

И тень не падёт

В рассвет восходящего дня.

* * *

Д.М.Ф.

Моря нет без штормов, мой застенчивый друг,

Нет бездымного пламени, родов без мук,

Нету роз без шипов, без гонца нет письма;

Если видишь ты свет – значит, где-то есть тьма.

И без корня, что скрыт глубоко под землёй

Не цвести деревам над твоей головой

И когда б не срывался порой я на крик

То не смог бы петь песен, к которым привык.

* * *

Не так легко, как может показаться,

Зубов осколки с пола собирать,

Когда попереломаны все пальцы

С улыбкой и не вспоминая «мать»,

Не так легко, - но всё же должен кто-то,

Прильнув к кресту израненной спиной

Поверх голов десятков миллионов

Позвать в толпе кого-то. За собой.

* * *

Нет, это не конец. Не все допеты песни

Не выпито вино, ещё горит свеча.

Я слышал, на закате интересней

Смотреть на небо. Не руби с плеча.

Нам надо продолжать. Пусть сирые дубравы

Дрожа, теряют листья на ветру;

Не нажил ни богатства я, ни славы,

Но с этим старым солнцем не умру.

Войди в мой дом, когда оно истлеет

И лунный саван ляжет на поля.

Полынью и июльским суховеем

И звонами цикад запасся я.

* * *

Контуженные осенью, несмело,

Мы машем крыльями и плачем на закат.

Из яблок выжат сок, луна поспела,

И обнажился перед домом сад.

Пора в дорогу; милых перелесков

Затянут дымкой бледной силуэт.

И с криком, рвущим душу звуком резким,

Мы улетим туда, где снега нет.

* * *

Может быть завтра тебе повезёт

Ты проснёшься не с криком, не в луже пота,

А от того, что под боком кто-то

Твоё имя во сне произнесёт.

* * *

Е.А.К.

Разбуди меня ото сна,

От столетней ржавеющей дрёмы;

Я слыхал – где-то там весна,

Я слыхал, что мы были знакомы.

Проведи рукой по плечу

К седине прикоснись губами;

Я не умер, я просто молчу,

И чадит, но не гаснет пламя.

Зацветают цветы опять

На могилах угасшего рода

Но года обращаются вспять

В твоих хищных глазах цвета мёда.

* * *

День промелькнул - отлитый из свинца,

Прицельный, пыльный, душный, беспощадный, -

Умылся, вытер пот и грязь с лица,

Снял сапоги; окончен подвиг ратный.

Торжественный венок, чеканный шаг.

Цветы увиты траурною лентой.

Ты возвращаешься туда, где похоронен враг,

Где блекнет ложь и тщетны сантименты.

И где невольно думаешь о том,

Что под холодной глыбой из гранита

Он спит, и просто видит сон

О дне мелькнувшем, из свинца отлитом.

* * *

Пришла весна - пора любви,

Пора надежд, самообмана,

По городу шатаюсь, словно пьяный,

А ночью не дают уснуть мне соловьи.

Стотонным паровым катком

По сердцу хрупкому промчится:

Весной такой может сбыться,

О чём жалеть будешь потом.

Но не теперь!

Теперь как заяц,

С планшетом в сумке,

С розою в руке,

Скачи во след трамваю,

Задыхаясь,

За миражом,

Манящим вдалеке.

* * *

Ни амальгамы серебро,

Ни гладь лесных озёр в глуши

Не в состояньи отразить

Ночь человеческой души.

Её неяркий тёплый свет

Рубцы и раны без прикрас

Видны лишь только в глубине

Любимых глаз.

* * *

И.Е.К.

Я был занят ужасно, когда ты пришла,

Мир лепил из осколков цветного стекла.

Ты разулась, умылась, сложила крыла

И осколки, смеясь, мне под ноги смела.

Ты смеялась и рот прикрывала рукой

Ты твердила – всё тщетно, и я уже твой,

Но не знала, конечно, что мне не впервой

Растворяться в тумане осенней порой.

Ты не знала, как спит под снегами зерно,

Ты не знала, как в полдень бывает темно,

Ты не знала, а я не сказал тебе, но

Ты летишь не на небо,

Ты мчишься на дно.

* * *

Подражание ВБ

Столетьями терзает род людской

Один и тот же безобразный демон

Свинец и сталь слабы против него,

И ненадёжны каменные стены.

В людских сердцах воздвиг себе алтарь

И сотни храмов превратил в гнездо разврата

Он властвует теперь, и правил встарь,

Ловя людские души в сети злата.

Он пересёк пустыни, океан

И длань свою простёр до края мира.

Но там бессилен золота обман,

Где плачет человек и где смеётся лира.

* * *

Подражание ВБ 2

В туманной предрассветной мгле

Видение явилось мне

Из тьмы глубин крылатый змей

Поднялся за душой моей.

Его уста привычны к лести,

Его дыханье – трупный яд

В нём нет ни жалости, ни чести,

И как огонь глаза горят.

Ему дорогу перекрыл

Небесный воин, шестикрыл.

Сверкает взор, светла броня;

Он здесь, чтобы спасти меня.

Они сошлись, ад содрогнулся,

Блеск молний небо разорвал,

Но я расслышал тихий голос

Сквозь грохот битвы двух начал:

«Ктоб верх из них ни одержал, -

- Он говорил, - ты проиграл».

* * *

Мы болеем зимой, мы седеем туманом,

И от сырости в наших костях ломота.

Кто-то сдался и спит, кто валяется пьяным,

Кто идёт, прогибаясь под весом креста.

Чёрный круг на столе - след кофейного утра,

Смятым пачкам в корзине утратили счёт…

Тот смеялся, а этот считал себя мудрым.

Оба сдались. Но кто-то крест дальше несёт.

* * *

Не братья?

Земля, что породила нас, больна

Поэзией и пьянством, кривдой злою;

Что ни столетье – новая война

В крови купает поколение иное.

И на курганах, под которыми полки,

Для мучеников новых вьют венки.

Нам не увидеть дна у этой чаши;

В ней желчь и уксус, злоба и огонь.

Недолог век людской – потомки будут наши

Вдыхать пылающих покрышек вонь.

* * *

П.Е.И.

Поэт должен быть

Нищим.

Все эти полтинники,

Тыщщи,

Транзитом должны идти,

Мимо

Как поезда до

Берлина.

А в вечности денег нет и в помине;

Там ветер колышет зелёно-синий

Океан.

Ласковый, как обогащённый

Уран.

Там чайка хохочет над водной гладью

И ласковый, словно искрящий палладий

Играет там чёрно-белый дельфин.

Разве нужен там доллар, хотя бы один?

* * *

Не плачь о лете: уходя,

Дверей не заперло оно

Налились яблоки в садах,

Созрело на полях зерно.

Не плачь о лете: уходя

Оно уносит птичий звон,

Но звон гитары ждёт тебя

И мокрый от дождя перрон

Не плачь о лете: уходя

Оно не выключило свет.

Должно быть, вышло в магазин,

Купить кефир и сигарет.

Не плачь о лете…

* * *

Смешно быть мной. В нетопленной избе,

Где по углам скребутся тараканы,

То мордой вниз, а то лицом к стене

На лавке я валяюсь сильно пьяный.

Порою на крыльцо приходит кот,

Черней, чем день рабочий трубочиста;

Он спину выгибает, глаз лучистых

С меня не сводит, и чего-то ждёт.

Я иногда цветные вижу сны.

Я в этих снах – богач и рифмоплёт.

От смеха просыпаюсь; серп луны

Сквозь щели в ставнях свет холодный льёт.

* * *

Чертополох на снежном склоне

Качает мёртвой головой.

В нужде, тревогах, непогоде

Короткий век прожил он свой.

Порой ненастной, стылой, серой,

Когда дожди сменял мороз

Он цвёл. Его соцветья были

Алее маков, слаще роз.

* * *

Кто-то, даже не знаю, кто

Ожерелье сделал из глаз моих

Носит его на груди, под пальто,

Как оберег от взглядов дурных.

Где-то, даже не знаю, где

Мальчик маленький плачет навзрыд,

Но ему запретили, и, утром встав,

Что ему не больно он сделает вид.

Как-то, даже не знаю, как,

Вода унесла тридцать лет и три года.

В воде, под корягами, прячется рак.

Рук не суй. Не кури. Не гуляй до восхода.

Чем-то, даже не знаю, чем,

Потянуло по полу, по голым пальцам.

Сухо смеётся плешивый февраль:

Он не учит любить, он учит бояться.

* * *

Яйца соловья (хозяйке на заметку)


Если яйца соловья

Нежно положить в капкан,

То не будет птичка петь.

Будет блеять, как баран.

Если яйца соловья

Положить на сковородку,

Птичка тоже замолчит,

Будет хмуро жарить водку.

Если яйца соловья

В морозилку положить –

- Снова птичка петь не будет,

Будет только матом крыть.

* * *

Подражание

Душа в любви, как в тесной клетке птица,

Измучалась. Ни нежной ласки яд

Ни дрожь бриллиантов на твоих ресницах

Ей больше ничего не говорят.

Я не забыл ни первые свиданья,

Ни беломорский шторм, ни жар сплетённых рук.

Они остались нам как сны, воспоминанья;

Они остались, но любовь ушла, мой друг.

* * *

Покер

Пара. Две пары

Писем любовных старых.

Друга четыре различной масти.

Побольше отваги, щепотку страсти

Год прожить,

Посмотреть, как каштаны цветут.

Как дети растут,

Как ставки растут.

* * *

Кинетическая броня

Средь камней, на самом дне,

Бессмысленно робок и слаб,

Лапками перебирает краб,

Медленно, будто во сне.

На ощупь, украдкой, он

По дну пролагает свой путь

Ему остаётся совсем чуть-чуть,

Но краб засыпает и видит сон,

Как в сирени, при полной луне

Наполняет он песнями сад

Его крылья трепещут; во сне он крылат

И поёт о вечной любви, о весне

Да рассвета… А после, среди цветов,

Не успев до конца песню допеть,

Закрывает глаза, - то ли сон, то ли смерть, -

- И тогда краб делает пару шагов.

Средь камней, на самом дне…

* * *

Таёжные звери с тревожным взглядом

Нам нужен повод, чтобы быть рядом

Нужна причина для каждой встречи

И игры новые каждый вечер

Мы метим границы и учим роли

Моим будет лес, бери себе поле

Перьев кровавых живой комок

Принесу тебе, положу у ног,

Любовь моя

* * *

Камень, ножницы, бумага (подражание)

В пылающей бездне войн мировых

Сгорела доблесть, погибла отвага,

Наши предки – титаны, мы – тени их,

Они были сталь, а мы лишь бумага

Они были лучше, но мы - умней

И камня наши сердца холодей.

* * *

Не бывает осенний ветер нежен

Бледнеет закат от дымов и крыш

На перекрёстке дорог стоишь,

Понимая: теперь снегопад неизбежен.

Это поздняя осень

Всего лишь.

* * *

Мой отец живёт в океане,

Но он старше его, и слоны

Уперевшись в панцирь ногами,

Выдыхают цветные сны.

Моя мать правит стылой бездной,

Выделяя чернильный яд,

Её восемь щупалец нежно

Скалы и камни крошат.

Они тянут меня в глубину за собой,

Но я крепко привязан зелёной травой

И порывами ветра к тверди земной.

* * *

Санкции

Раны зализывать на бегу

В пол-уха спать, глаз не смыкая

Я научился. А ещё могу

Учуять, где самочка молодая.

Я различаю подобных себе

По запаху, взгляду и по повадке;

Нам всем голодать предстоит теперь

Пока снег пушистый, пока лёд гладкий

* * *

Почти неслышным шагом

Входит в твой сад зима

Почти не чувствуешь боли

Сходя потихоньку с ума

Почти не чувствуешь страха

Засыпая, в сугробе лёжа.

Почти. Но чувствуешь всё же.

* * *

Одесса

Перетянутая струна может лопнуть.

На земле снова весна, в небе – копоть.

Покрышки. Одесса. Не укусить локоть.

Гибнут люди. Идёт война.

* * *

В Укра’ине, среди пустых полей,

Над хуторами и церквами пляшут бесы

В глазах кичливых выскочек-князей

И на костях безвестных жертв Одессы

Танцуют, отправляя торжетво.

Коль грех неведом, то и нет его?

* * *

Е.А.К. 2

За своим отраженьем в твоих глазах

Бежать, скользя на солнечных бликах,

Не могу. Там слишком много нас,

Таких прозрачных и таких двуликих.

Встаю, поскользнувшись в который раз,

Но нет, уже поздно, и мне не успеть.

Солнце скрылось и первые капли дождя

Начинают плести свою тонкую сеть.

* * *

Апрель

Апрель превращает людей в хворост.

Зажигает от искры и совсем без причин

Разведённых и тех, кто холост,

Даже к тем, у кого поседел волос

Сквозняком проникая в каждую щель.

* * *

Санкции 2

Год за годом проходит,

Всё те же уловки.

Скачок напряжения.

Вылетают пробки.

Сменишь предохранитель,

Премьера,

Плазменный телевизор.

А жизнь так и пройдёт

В режиме безвизовом.

* * *


Подражание Ъ

Несчастен тот пиит, что славу знал при жизни,

Кто лавры пожинал, обласканный толпой,

Того слабеет слог, и слепнет глаз для истин,

И честным быть ему трудней с самим собой.

Стократ блаженней тот, чья слава прогремела,

Когда закрыли гроб, и стал свободен дух.

И в чьи глаза толпа с восторгом не глядела

И кто не выбирал, какое зло из двух

Поменьше.

* * *

О главном

Постом Великим, в марте где-то,

Я понял, как я мало стою,

Что мир не изменить поэтам.

Стихи, дороги… Всё пустое.

Что жизнь конечна (даже летом

От этого мороз по коже).

Что мир не изменить поэтам,

Что будет прежним он…

И всё же.

* * *

Кашалот

Каким видит мир зверь-кашалот,

Поднявшись со дна, из глубины

Немыслимой,

Где только сердца удары слышны

Неистовые?

И

Какими ему представляемся мы,

Дети подлунного мира,

Не знавшие вечной тьмы,

За исключением той,

Которой внутри полны?

* * *

Частые капли дождя.

Городская бесцветная осень.

Мы не оставили вредных привычек,

Поэтому порознь.

Крик заблудившихся электричек…

* * *

Тягучими аллеями октября,

Имитируя чувства взрывами смеха,

Можно долго идти, но зря:

Расстояние холоду не помеха,

Лучше поднять воротник их меха

И ждать, когда небо раскрасит заря

Молча.

* * *

Перечитать «Степного волка» Гессе,

Пересмотреть Акира Куросава;

Пропарить ноги, остро ощущая

Боль каждой мышцы, каждого сустава

Статью закончить, не забыв добавить

На вид случайный выверенный штрих

…И так прошли десятки выходных

…И медлит что-то мировая слава

* * *

Собирая тихий утренний смех

И зимних сумерек густоту

Ловя на раскаянье скользкий грех

Пересечёшь однажды черту

Ту,

За которой едва дыша,

И теряя хвост из ненужных слов,

Полетит к небу твоя душа,

Забывая страх, вспоминая любовь.

* * *

Я хочу вдохнуть, но с каждым вдохом

В мои кости всё глубже заходит сырость.

Я смотрю из щелей заколоченных окон,

Вспоминая со страхом, что мне уже снилась

Чёрная улица. Фонарей клинопись.

Хромая Хумбаба с ободранным боком.

* * *

Мне снится, что я собака

Я стелюсь по белому полю

И тяжёлые мокрые лапы

Пачкают чёрной землёю

Снег.

Сзади волки бешено воют.

* * *

Жизнь – странная штука.

Куда уж страннее?

Засыхают деревья,

Но опять зеленеет

Трава на могилах;

Растрескался камень,

Но вечностью пахнут слова,

Звучащие между нами.

* * *

Мантра для работы над текстом


Слова – искры света на гранях клинка,

В сердце смотрящего.

Серая сталь прохладно-гладка,

Форма изящная.

Верный глаз.

Испытанная рука.

* * *

Не опять, а снова


Это слабость, конечно –

- Желанье поднять к небесам

Безоружные руки,

Разжав наконец-то кулак,

Вопрошая не «кто виноват»,

Не «за что»,

Вопрошая НУ КАК ЖЕ,

БЛИН, ТАК.

* * *

Птице весной очень нужно петь.

Для птицы весной молчание – смерть.

Когда тёплые ветры приходят с юга

В небе пернатые ищут друг друга

Там их голоса сплетаются в сеть

* * *

Когда полопались все струны

И флейту водосточных труб

Порвало льдом –

- Ходи конём!

Пусть сердца маятник чугунный

Летит в зияющий пролом,

Ведь лучше гром,

Чем тишь бессонницы безлунной.

* * *

Оторвись от экрана своего телефона.

Дождь закончился. И над городом

С детства знакомый

Запах

Проскользнувшего мимо лета.

Распахнув окно, услышишь как где-то

Смеются дети.

И в мокрых кронах вздыхает ветер.

И сумрак крадётся от дома к дому.

* * *

Есть что-то приятное

В том, что созрели жёлуди,

В запахе взмокшей лошади,

В вечернем сентябрьском холоде.

В кронах воздуха стало больше

И каждая ночь оставляет на коже

Собственный след. Но это не больно уже.

* * *

Разрывы в зимних небесах

Метутся в непристойном танце;

Я выблевал и боль, и страх,

И, может быть, устал бояться.

Я видел свет и видел тьму,

Я прожил за год четверть века

И, мнится, понял почему

Взошёл на крест за человека

Сын Божий.

* * *

Мои глаза опять сменили цвет

Из синих стали бледно-голубые

И очень скоро, в том сомнений нет,

Изменится навеки моё имя.

И вот тогда, отринув боль и страх,

Я стану королём. Или монахом.

Поэт сказал, что мы меняем души, ах –

Но оборачиваются бледным прахом

Душ наших прежних светлые мечты.

* * *

И.С. (С.)

Как будто выключился свет

И я опять во мраке,

Как в детстве, в девяностых,

В мочой воняющем подъезде.

Я знаю, знаю: дети, муж

И две собаки. Работа. Кот.

Мы никогда не будем вместе.

Но столько долгих лет я ждал твоей улыбки,

Не ведая о том и сам, - на каждом перевале,

Средь знаков трасс, в чаду гаштетов дымных

Её я не обрёл.

И нынче обрету едва ли.

* * *

Бард

С востока на запад летят облака,

Теряет твёрдость былую рука.

Летят облака на запад с востока

Утратило зоркость прежнюю око.

Облака на запад с востока летят,

В чаше каждого дня горький времени яд.

В день, когда станет виден последний предел

Слов не нужно уже, ведь я всё же успел

Доиграть.

* * *

Не сожалей о том, что не случилось,

Что пальцы не касались нежной кожи,

Ведь это, в общем, тоже Божья милость-

Без искушения расстаться, хоть и сложно

Забыть твой взгляд и быструю улыбку,

И никогда не возвращаться больше

На место, где могла бы быть ошибка, -

- По-гречески звучит как «грех»…

По-русски – проще.

* * *

Геологическое


Мне чудится порой – мне сотни тысяч лет,

Что древней меловой скале подобен

Я сложен из останков белых тварей,

Безглазых, бесхребетных, бездыханных.

Но дунет ветер, и скалы уж нет;

Песок и щебень.

* * *

Пот, кровь и слёзы суть

Текучие составы нашей жизни.

Но также пот сплетённых в страсти тел,

И кровь, гремящая в висках,

И слёзы счастья тоже.

Но то – лишь миг;

Года – страдания удел.

* * *

Поверь: обманчивы и лёгкость слога,

И блески игры в слова, и шуток перезвон,

Скрывающие кровь, которая пролита

Над текстом; напряженья стон.

Гимнаст под куполом в сияющем трико

Испытывает меньше напряжения, быть может,

Ведь день над текстом скомкан, смят, не прожит,

А ночь кипит, как в кружке молоко.

Я максиму одну определил:

«Хороший текст написан сердца кровью».

И, кажется, я прав: для славословья

Иных бессмысленно искать чернил.


* * *

Медовые запахи трав
Поднимут ещё до рассвета;
Безжалостно птичья трель
Катит по небу лето
Облака, повторяя линии крон,
Зовут наружу, зовут выйти вон
Не помнить о прошлом,
Не отводить глаз,
Герань, мятлик и хвоя
(Жадные, жадные губы)
Здесь и сейчас

* * *

Я вышел за кормом
Для маленьких синих рыб
И увидел, что он  рассыпался
Гранулы раскатились, намокли и слиплись,
А те, что осталось, не наполнят
И горсти. Гроза надвигалась,
И воздух тяжёлый и душный cгущался.
Сметая остатки,
Я видел с балкона,
Как мечется бабочка,
Чуть ускльзая
От капель свинцовых;
И миг лишь промедлив
шквал яростный
Всё затянул.
Минуло час-полтора;
Вечернее солнце
Играет на влажных
Очищенных листьях.
Я снова стою на балконе,
Немножечко пьян от прохлады
А мимо меня дрейфует
Крупный павлиний глаз.

* * *

Нежнейшие пальцы закатного солнца
Ласкают седины осенние клёна
Касанья неслышны и так невесомы;
Давай мы не будем? Обоим за сорок.
И солнце неслышно исчезнет за домом
А синие тени в редеющей кроне
Зашепчут, что всё это было напрасно.
И дерево лист ослабевший уронит.

* * *

Опушка леса,
Чутко дремлют сосны, но
Взмах чёрных крыльев,
Крик вороны будят бор.
Декабрь на исходе.

* * *

Сосен иглы, белённые инеем,
Тростниковые шёпоты летние,
Опадание трепетных ясеней
И закаты в цветущих терновниках –
Вот опора, источник и анима,
И пути год за годом свиваются
Чередой этих вех, километрами
Верстовыми столбами, дорогами,
Самолётами, псами, верблюдами,
Рисом, сыром и соком гранатовым
И огромная жизнь умещается
Между них, словно птица меж пальцами:
Сосен иглы.
        Белённые инеем.
Тростниковые шёпоты.
        Летние.
Опадание.
  Трепетных ясеней.
И закаты.
        В цветущих терновниках.

* * *

Заслушался ласточек перед ненастьем

Яблони розовый цвет
Мне порывы под ноги бросают
Хмурится синяя даль,
В зеркало Дона смотрясь.
Праздник весны позади,
И криками ласточек стаи
О доме напомнили мне.
Ещё я увижу ли вас?

* * *

ПревоСходня

После ночного дождя
Мох на стволах зеленее,
В клёнах и вязах - блики,
Птичьи песни и свет.
Старушка седая коляску
Толкая вперёд по аллее
Шепчет о чём-то ребёнку
А я улыбаюсь им вслед.

* * *

Возле задней двери бюджетного "полоседана"
Одевает ребёнка в жилеточку жёлтого цвета
Блондинка. Мешки под глазами,
Пучок на затылке. Хмурится лето.
Ранее утро отчётливо пахнет дождями.

* * *

Полынный полыхал закат,
И запах трав нагретых плыл
Сквозь бритвенно-холодный воздух ночи
Пунктиром невозвратных точек
Стоял дубов осенних ряд.
И мнилось, что в небесный град
Ведёт убогая тропинка.
Но - белый луч, железный грохот
И поезд, морок разогнав, промчался.
Я невольно засмеялся,
В карман озябшие убрав
Ладони рук. Гром стих вдали,
А сердца стук - остался.

* * *

Слова - итог жизни
Любого поэта.
Плохо исчисляемое брутто и нетто
Довольно смутной ценности строчки
Всякие там закаты-рассветы, листочки-цветочки.
А бывает время,
когда лучше заткнуться.
Сиди смирно, глаза как блюдца
Нейросеть за тебя нормальный текст напишет
А беспилотник присмотрит за тобою свыше.
А ты иди, перебери гнилую черешню.
Рыба через стекло глядит, рак тянет клешни.
В том, что ты любишь, ценности нет никакой
Пустое. Пиши программы и повышай удои.
Хотя бы иди и крути гайки!
И я в корне согласен: постыдное дело байки.
Я это знал всегда, и без утайки
Вслух говорил про это, но раз -
И упало давленье.
Вспомнилось, как в чай мама варенье
Клала малиновое. В прошлом веке было.
В прочем, теперь облизать кусок мыла
Чтобы вспомнить если не вкус, то хотя бы запах
Можешь… Молодец, не заплакал.

* * *


Тысяча ревущих голосов
Запах гари, нефтяные пятна
Ветер стал горячим,
И обратно
Не ведёт ни лестниц, ни следов.
Всё пройдёт. Раскроется апрель
Из-под серого израненного снега
И девчонка с мальчиком вдоль брега
Побегут искать осколки снов.
Чтоб из тёмных вод, из глубины,
Где струятся медленные рыбы
Приоткрыть немножечко могли бы
Глаз провалы заспанные мы.

* * *

Этой осенью небо почти не плачет.
Мёртвые листья ветер удачи
Сперва раскалённый, теперь – ледяной
Гонит. Напомни, где дом твой?
Звёзды глядят дружелюбно с небес
На тех, кто застрял безнадёжно здесь
Среди вирусов, среди серверов,
Среди классиков, корней клеверов.
Я долго тщился отмыть старый дом
Пока не продали с ним вместе на слом
Меня. И к небу хрустальный звон,
Не по мне, не по вам, не по ним, не по нём
Отлетает, выше
               чернеющих крон…

* * *

Что-то холодное, чёрное
                залегает внутри.
Что-то, чьё место под камнем,
                в плесени, исстари.
Что-то забылось, простилось,
                не вспомнить теперь - что?
Ледяное дыхание осени сеет
                сквозь сито
мелкие капли.