Я не имею права говорить о последних событиях в Америке, поскольку здесь нужно точное знание и понимание деталей, а я в Штатах никогда не был, да и теперь не слишком хочу. Зато имею потребность и, надеюсь, право говорить об отражении этих событий в русскоязычной сфере и о том, как они отражаются в Европе, а полнее — на Балканах.
Отражаются — это не только освещаются, но и влияют, во что превращаются.
О русской реакции. Откликаясь на мои комментарии к постам в «Живом журнале» один и тот же ник под одним и тем же хэштегом «Путин, введи войска в Америку!» приводил несколько дней подряд в разных блогах примеры того, как плохо себя ведут в Штатах черные и как надо сочувствовать белым. Хотя в этих постах речь не шла об Америке, а говорилось о событиях поближе: в Беларуси, в Хабаровске, в Омске.
То есть, также как в советские времена на любую критику внутренней политики пропагандисты отвечали: «А зато у них негров бьют!», нынешние платные патриоты отвечают: «А у них негры разбушевались и тамошний президент не может с ними справиться, придется ему просить помощи у сочувствующего Путина!».
По силе и объему реакции американские бунты занимают в русскоязычном сознании не соразмерно большое место — и дело не только в пропаганде. «Глубинный народ» не слишком волнуется по поводу пыток в российской правоохранительной системе (они — ее неотъемлемая часть), по поводу чудовищных провокаций ФСБ, приводящих к фабрикации дел против активных молодых людей и к приговорам в услужливых судах. Более десяти лет — за разговоры об организации протеста против власти, речь именно о разговорах, инициированных адептами этой власти!
Массы на нашей родине не бунтуют против действий полиции, убивающей задержанных или стреляющих на поражение, врываясь в квартиру после сообщения о краже двух рулонов обоев. Следствие и суды не принимают к рассмотрению жалобы журналистов и правозащитников на насилие, которое никто и не думает отрицать. Журналисту Давиду Френкелю, освещавшему пикет в Питере, в полицейском участке сломали руку, есть все доказательства — нет уголовного дела. Право полиции на неограниченное насилие — консенсус масс, поэтому даже размышлять над действиями Шовена (полицейского, 8 минут державшего коленом горло задержанного афроамериканца) — неприлично.
Наконец, блогосфера вслед за тупой пропагандой хихикает над бедным Навальным: а не намазали ли его в Германии «Новичком»?
Где-то я могу все это понять. Легче и менее боязно обличать кого-то за океаном, чем за окном. Понятно даже и расистское настроение: с облегчением скинули навязанный искусственной властью искусственный интернационализм, кого теперь тронет Михоэлс, в фильме «Цирк» поющий на идише колыбельную негритенку? Зато можно с особенным удовольствием петь «Ай-ай-айя-ай! Убили негра!», потому что нашелся кто-то более унижаемый и презираемый, чем ты. Теперь тебе не важно, правильно ли презирают тебя, теперь главное, что правильно презирают негра.
Поэтому можно ухмыляться, глядя на гибридную войну в Украине, ожидая ее продолжения в Беларуси, предвкушая дальнейшую Прибалтику, а то и Польшу. Не нам же одним терпеть этот гибрид провокатора и убийцы! Мы сами из подворотни и сами бы так же поступали, окажись во власти: воровали бы, гнобили «терпил».
Но Хабаровск показал, что есть и другие русские. А Минск — и другие братья.
Заметьте, по всей цепочке протеста от Бреста до Владивостока, через Шиес и Куштау не было ни одного погрома. Не удалось спровоцировать. В этом тоже есть отражение американских событий, пусть от противного: учатся проявлять свое гражданское достоинство без насилия.
В Европе тоже протестуют, кто против масок, кто против расследований. В Берлине почти сорокатысячная толпа у Бранденбургских ворот, где особенно активны были ультраправые, чуть не ворвалась в бундестаг под крики одобрения политики Путина. В Софии левые чуть не ворвались в здание парламента, забрасывая полицию «коктейлями Молотова», хотя такой экстремизм и не свойствен балканским активистам. Но к ним присоединились «футбольные болельщики»...
В Болгарии, где я постоянно живу, иногда любят поговорить о том, что на нее Америка зарится. И в Северной Македонии — тоже, сам видел в Скопье американское посольство с вертолетной площадкой рядом с дворцом македонского президента, видел в горах между Скопье и Охридом американский флаг над станцией слежения. А в Черногории, где оппозиция добилась прекращения господства Мило Джукановича, пошли разговоры о выходе из НАТО.
Узнаю медведя по когтям! И в Болгарии, и в Македонии, и в Черногории — главное, чтобы западной силе не было вольготно, российская власть старается. Это ее резидент генерал Решетников посоветовал социалистам выдвинуть в президенты Болгарии генерала Радева, успешно летавшего на МИГах, это российская пропаганда сейчас раздувает протесты в Болгарии, начавшиеся после попыток, пусть и не слишком уклюжих, расследования коррупции в президентском офисе. И она же радостно трубит, не дожидаясь развязки политических процессов в Черногории, что Россия там победила. А зачем?
Чтобы служба медом не казалась, такой асимметричный ответ на «буржуазную демократию», мало чем отличающийся от действий Коминтерна. При чем здесь события в Америке? А при том, что Трамп, вроде бы по штату — лидер западного мира, очень вяло реагирует на действия Путина, хоть в Томске, хоть в Сирии, хоть в Европе. За это российская пропаганда сваливает организацию погромов на политических противников Трампа, хотя те уже и начали интеллигентно отбрехиваться.
Да и Европа тоже не фокусируется, Меркель осторожничает, тем более видя явные следы Путина у себя под окнами.
Только ли в провокациях, тайных и явных, тут дело? Не совпадают ли они с внутренними процессами всего цивилизованного человечества? Может, дело в том, что после окончания «холодной войны» прошло тридцать лет и активно хочется размять кости? В том, что тестостерон новых поколений не может довольствоваться широкой разрешенной свободой? Что не найдено новое равновесие новых сил, вот они и пробуют захватить побольше пространства: реального, виртуального, ментального?
Как, действительно, без пошлостей и глупостей, соединить толерантность и иерархию ценностей? Скажем, свободу религии и свободу говорить о религии (в Париже, кстати, начался процесс по делу убийц журналистов «Шарли Эбдо»)?
А пока лишь численно малые силы заняты новым делом, например, Илон Маск начинает испытание новой ракеты…
Но лай в почти полностью грамотном мире стоит страшный. Слов не выбирают. А зря: за словами обычно неожиданно следуют дела. Евгений Винокуров когда-то писал:
А ведь от вольтерьянских максим
He тaк yж долог путь к тому,
Чтоб пулемет системы максим
С тачанки полоснул во тьму.