Людской поток, проходящий строгие заводские проходные, вытекает на площадь и быстро расходится в разные стороны. Люди спешат домой, идут не оглядываясь, кто-то садится в свою машину и мчит привычным маршрутом, так же безоглядно. Каждый, мысленно, ещё раз прокручивает свой мещанский алгоритм на остаток дня. Вносит приятные коррективы. Улицы до краёв наполняются людьми, машинами, суетой - наступает час пик.
Олег решил пройтись до дома пешком, поскольку погожий сентябрьский денёк так и располагал к прогулке. Солнышко приятно грело и настроение было приподнятое.
Светофоры, переходы, витрины, рекламные вывески, красивые машины - всё вертелось и менялось местами, как стеклышки в калейдоскопе.
Вот милые бабушки торгуют хреном и яблоками со своего огорода у площади супермаркета. Чуть дальше - промоутеры, а попросту - молодёжь раздающая флаеры прохожим. Что-то на ходу щебечут, словно маленькие птички, разъясняя какие скидки имеет счастливый обладатель рекламного буклета. Олег не интересовался подобной чепухой и, стараясь не встречаться глазами с назойливыми промоутерами, быстро проходил мимо.
Идущая впереди грузная женщина с большой сумкой неожиданно остановилась и Олег чуть не натолкнулся на неё, сделал шаг в сторону и увидел протянутую к нему руку с зелёной рекламкой. Он остановился. Перед ним стоял рослый юноша, с пачкой флаеров, невнятно бормоча что-то себе под нос. Его неловкие пальцы робко теребили пачку рекламок. Пачка была толста и должно быть у него не взяли сегодня ни одной из них.
"Может быть только что пришёл или стесняется", - подумал Олег, но дальнейшее потрясло его.
Глаза! На бледном прыщавом лице юноши, глаза были на половину закачены вверх. Рука его дёргаясь в не решительности, протягивала Олегу рекламку. Юноша бормотал: "Леглама, шкитки".
Обескураженный Олег участливо взял бумажку из рук этого бедняги и окинул его внимательным взглядом: русые волосы сбились в пряди и доходили до самых глаз, а добротная, но не стиранная одежда говорили о том, что скорее всего за юношей хорошо ухаживали до недавних пор.
Стоя в растерянности, с зелёной бумажкой в руке, Олег мгновенно осознал весь ужас и трагедию этого рослого парня и не знал что делать.
- Леглама, шкитки, - повторял заученные и непонятные слова рослый инвалид проходящим мимо равнодушным людям.
"Он как бездомный котёнок растерянно мяукает на пыльной улице, не замечаемый никем, но всё же ждёт добра, - мелькнуло в голове Олега - Но, что я могу ему дать или сделать для него?"
Хотелось крикнуть: "Люди остановитесь, сбросьте свою суету внимательнее оглянитесь вокруг. Вот стоит ваш брат. Сделайте для него хотя бы то малое - из-за чего он здесь, разберите у него бумажки".
Олег перекрестился и сам не свой пошёл дальше своей дорогой, унося в памяти образ рослого инвалида, похожего на блаженного.
Оставшееся время до дома Олег искал оправдание равнодушию прохожих и нашёл, что люди боятся встречи с блаженным. Они не хотят накладывать на себя обременительную ношу душевных страданий, не хотят вносить такой пункт в свой благополучный обывательский мирок, или не готовы к этому и им достаточно своей ноши.
"Завтра пойду с работы тем же путём, расспрошу молодёжь о нём, может чем помогу", - успокоил себя Олег. С тем и пришёл домой.