Вышла из проверочно-билетного перехода, погруженная в свои мысли и сразу даже не поняла, что это памятник.
Мелькнуло — надо же, шарманка и шапка какая-то стрёмная.
Не любитель я дворовых скульптур. Ну мило, забавно, вроде ничего плохого — так, веяние времени все эти коты Матроскины, городовые, почтальоны.
Растут, как грибы в самых неожиданных местах.
Конечно ваяют разное и пара-тройка любимых есть — прижились, даже в душу запали. Ангел под зонтиком, сидящий на скамейке, не может не вызвать улыбку — трогательное создание. Он теперь навсегда).
Подобных ему немного, но не пройдёшь, не замечая, — что-то в них не скульптурное, не отдельное, не игрушечное.
Зато мимо большинства проскочу, не оборачиваясь — ничего особенного.
Но в этом шарманщике, в той атмосфере, что сотворилась вокруг, было нечто абсолютно живое и реальное.
Сразу почувствовала. Остановилась, забыв, что мне вообще-то в метро, а это налево, мимо павильонов, перейти дорогу и...
Куда там в метро. Постояла вникая, и по инерции полезла за телефоном.
Обходила со всех сторон — хотелось найти нужный ракурс, а ещё подождать, чтобы в кадр прохожие не попали.
Площадка невелика и время позднее.
Короче крутилась вокруг и когда подошла справа: ещё чуть ближе, — подняла глаза вверх.
Знаете, он смотрел на меня. Смотрел так, как смотрит живой человек.
И либо скульптор талантливый, либо у меня воображение разыгралось, только захотелось сказать что-то хорошее, отдать всю наличку из кармана и сбегать за горячим кофе с пирогом в придачу.
А пёс? Старый, с такими ушами, как у охотничьих собак: длинными, мягкими. Сколько преданности в его облике.
Я и так легко наделяю человеческими качествами что угодно — олицетворяю. А здесь и не надо было.
Откуда мне знать, что они чувствуют.
Мы вон тоже может только думаем, что живые, а это ещё никто не доказал.
Нас же не понимают скульптуры, растения, всё то, что иное. Мы живём в своём мире, слыша только друг друга, да и то не всегда.
Он не играл на шарманке, собака не вертелась вокруг ног... Мимо прошли два дяденьки и, кинув смеясь монетки, исчезли.
Рядом на скамейке — молодёжь, повернувшись к нам спиной, увлечёна разговором. Там, дальше блюститель порядка...
Мимо идут электрички...
А я продолжаю смотреть ему в глаза, дотрагиваться взглядом до складок на рукаве, до руки с узловатыми пальцами, до полей тканной шляпы...
Вечернее солнце — длинные тени.
И этот блеск в глазах — живой, абсолютно живой и не радостно восторженный. Усталый, но приветливый.
Конечно устал, — постой-ка под палящим солнцем целый день, развлекая публику.
Да только усталость никуда не отпустила доброту и улыбку.
Представила, как позже, когда разойдутся все, и закроется станция, он перекинет ремень шарманки через плечо, погладит верного пса, и они пойдут домой.
Туда, где согреются, отдохнут от суеты, разделят скромный ужин и будут ждать следующего дня, дабы вернуться на маленькую площадку среди пластмассовых павильонов нового времени, к новым людям.
А может каждый вечер они уходят туда, где всё ещё по-другому. Где по улицам ходят пешком не спеша. Редкие автомобили, а может кареты проезжают мимо, повозки...
Где дамы носят длинные, закрывающие туфли платья, и даже летом прячутся от солнца под зонтиками "парасоль". Где мужчины непременно снимают цилиндры, здороваясь с ними.
Где нет никаких пластмассовых коробок — каменные дома повсюду. А внизу, на первых этажах, частные магазины с огромными вывесками с ъ в конце слов. У входа стоят хозяева лавок, и суетятся приказчики...
Шарманщик тут с самого раннего утра.
Приходит, потому что — знакомая станция или это его прибыльное место. А может оно ему просто нравится.
Пассажиры спускаются с платформы и слушают музыку.
Вокруг бегает ребятня. Пёс далеко не отходит, поглядывает вокруг, — у него тоже работа: быть верным и разделять судьбу того, кого любишь.
Как знать, какие границы миров надо пересечь, чтобы выглядеть здесь застывшим и неодушевлённым, а где-то быть как все: из плоти и крови.
За несколько уже прожитых дней, я поняла, — всё легко пересекается, время условно и всё может существовать в разных мирах одновременно, но всегда и везде быть настоящим.
Я об этом может и забыла бы, но видимо жизнь хотела ещё раз напомнить, поэтому на "Удельной" меня и ждал шарманщик и его верный друг.
И время, которое легко смешается.