Первая и единственная книга Жана Ипполита (Жан Ипполит. Логика существования. Очерк логики Гегеля. СПб, «Владимир Даль», 2006),
прочитанная мною, - «Логика и существование», посвящена возвеличению философии Гегеля. Попытка реабилитировать Гегеля с позиций философии XX века вызвала у меня большой интерес полемического свойства, поскольку я – убежденный кантианец. В течение многих лет я придерживался мнения, что, оттолкнувшись от Канта, Гегель покинул территорию истины – отрытую позицию кантианства, перейдя к изобретению замкнутой на себя теории, подобной волшебной сказке. Тем самым он дал пример и другим фантастам, в результате чего возникли такие ложные мировоззрения, как марксизм или психоанализ, надолго отвлекшие человечество от здравых мыслей и полезных дел.
И вот книга прочитана; что я из нее почерпнул? Ипполит «танцует от печки», напомнив читателю о том, что Кант совершил переворот, перейдя от философии догматической к критической философии, в которой я себя чувствую, как дома. Однако Ипполита она, как и Гегеля, не устраивает, так как в ней Сознание и Природа разделены непреодолимой стеной. Так они ведь и на самом деле разделены: об этом свидетельствует весь мой сорокавосьмилетний опыт научного работника и инженера! И вот Гегель нашел способ, как их неразрывно связать. Ипполит признается, что гегелевский способ соединения мышления и природы эмпирическому сознанию недоступен, поэтому он втолковывает читателю гегелевскую теорию, приводя сотни примеров использования диалектической логики, и все они производят впечатление мысленной эквилибристики, весьма изощренной. От нее у меня уже ум начал заходить за разум, когда Ипполит вдруг пояснил, что гегелевская логика великолепно отражает развитие органического мира. «Я никогда профессионально не занимался биологией» - подумал я – «поэтому мне так трудно въехать в диалектическую логику, а это не повод, чтобы ее не признавать». А когда автор перешел к вопросам Всемирной истории, то я сразу согласился с гегелевской концепцией, согласно которой история находится в состоянии непрерывного бесконечного развития, будучи связана с мыслью; ее движение происходит либо вдоль «стрелы времени» (для «фаустовского человека»), либо по замкнутому кругу, как у Ницше. Кстати, о своей приверженности к Гегелю признался крупнейший современный философ Славой Жижек.
В конце работы Ипполит зачем-то решил напомнить, что по логической структуре марксизм аналогичен гегельянству, но почему-то умолчал о том, что, предлагая снять отчуждение, Маркс тем самым устранял из истории противоречие; по Марксу с установлением коммунизма должен был бы наступить конец истории. Итак, чтобы стать пророком, «диалектик» Маркс вернул философию в Догматику – состояние, в котором она находилась до Канта.
Хорошо, что я прочел Ипполита; до меня стала доходить истинность гегельянства, и появились дополнительные аргументы против нелюбимого мною марксизма.
Июнь 2020 года