* * * *
После встречи с Павлом Светлана долго не могла обрести душевного равновесия. Днём она отвлекалась на ребят, а по ночам горько и долго плакала в подушку. Корила себя, что не смогла стать хорошей матерью, взваливая на свои плечи бремя вины за то, что пришлось пережить её дочери. Женщина мучилась, пока снова не стало ныть сердце. Вспомнив о долге перед маленькими детьми, она связала жгуты совести в один толстый узел и отложила запутанный клубок горьких эмоций в самый дальний угол сознания.
Радостное известие о приезде матери и Аркадия Петровича вселило в Светлану надежду. Нина и Павел в один голос неустанно твердили, что они добудут денег на операции, главное – вернуть девочку домой. И она потихоньку успокоилась.
Чернова оставила детей у матери, а сама направилась в SPA-салон.
Всего за два часа обновлённая Светлана из гусеницы, спящей в тугом коконе, превратилась в прекрасную бабочку. Шурша шёлком выросших за спиной крыльев, она выпорхнула на улицу.
Тёплые лучи августовского солнца, заполняя окружающий мир, ласкали и нежили женщину. Едва уловимый ветерок резвился, путая светлые пряди. Светлана шла по улицам, окутанная золотым сиянием летнего дня.
–Привет, – услышала она за спиной. Ещё не повернувшись на звук голоса, женщина точно знала, кто с нею поздоровался. Мужчина, как и много лет назад, внезапно возник за спиной.
–Здравствуй.
–Это всё твоя улыбка, – молодой человек не мог скрыть желания обнять женщину.
–Дарит миру солнце? – Светлана второй раз за сутки вернулась мыслями в прошлое.
Воспоминания массивом грозовых туч готовы были плотно накрыть её и укутать в прочный саркофаг грусти, но женщина усилием воли не дала захватить себя в плен.
–Подари мне этот день? – неожиданно попросил Тюрин.
–Вы коварный молодой человек, – Светлане неожиданно захотелось почувствовать себя желанной и слегка пококетничать с приятным молодым мужчиной.
Годы, прошедшие чередой больших и маленьких событий, сделали Виктора ещё более привлекательным. Его лицо приобрело мужественные черты. С исчезновением бесшабашной юности в глазах мужчины вперемешку с чуть заметной грустью улавливалось прикосновение к житейским премудростям.
–Всего лишь несколько часов, – Тюрин не решался нарушить зону личного комфорта Черновой, памятуя, как однажды напугал её страстным желанием обнять. Виктор протянул ключи от машины:
– Я скоро.
Светлана намеренно не подвергала здравой оценке свои действия. Она не стала задавать каверзные вопросы внутреннему голосу, всячески заглушала его несмелые попытки воззвать к разуму. Чернова понимала, что создала шаткую ситуацию, и прежде всего для самой себя. Но ей не хотелось думать о том, что случится через час или два. А уж о том, как она будет выпутываться, думать совсем не собиралась. Именно сейчас Светлане было необходимо глотнуть свежего воздуха. Тем более, что Виктор ненароком, но всё же задел струны души, хранившие молчание. А возможно, летний день солнечного и тёплого августа наполнил женщину светом обыкновенного чуда – желанием любить, жить и быть любимой. Должна же когда-нибудь наступить белая полоса.
–Поехали?
Чернова не сразу поняла, что Виктор сидит в машине.
–Задумалась, – улыбнулась она.
–Это тебе, – алая роза на длинном стебле наполняла салон автомобиля тонким и нежным ароматом.
Первым желанием Светланы было не брать цветок. Руки женщины помимо её воли слегка дёрнулись и сжали ручки кожаной сумки. Виктор заметил стремительные перемены. На ментальном уровне он почувствовал, как его спутница превратилась в застывший пласт цемента.
–Я что-то сделал не так?
–Нет, прости, – Светлана взяла розу и вдохнула запах цветка. «Всё заново? Да! Тогда, значит всё, до мелочей, до цветочка! По-другому, по-новому», – мысленно уговаривала она себя, а вслух сказала:
–Спасибо. Давно никто не дарил роз.
–Принято к сведению!
–Нет, Виктор, я не для того…
–Светлана, я не загадываю на будущее, я ни о чём тебя не прошу, ни к чему не принуждаю, просто хочу, чтобы тебе было хорошо. Свернём?
Впереди, на холмистой возвышенности, густыми рядами росла берёзовая рощица, в глубине которой просматривались небольшие полянки, манящие заплутавшего путника отдохнуть в тени изумрудных крон белоствольных стройных красавиц.
–Как же хорошо! – Светлана засмотрелась на живописный уголочек земного рая.
Виктор развернул автомобиль, поставив его так, чтобы железный конь был близко и в то же время не нарушал красоту дивного места. Уверенными движениями он достал из машины два складных кресла и такой же походный стол, на котором спустя пару секунд появилась коробка шоколадных конфет, торт из мороженого, сок и одноразовая посуда.
–Удивительно, не растаял, – Светлана ковырнула пластмассовой ложечкой торт.
–Ты любишь мороженое?
–Очень, – улыбнулась женщина, припомнив, как в день их случайного знакомства Виктор настаивал, чтобы она взяла у него пломбир в вафельном стаканчике.
–Дай угадаю, почему ты улыбаешься? – счастье заплясало в озорном взгляде молодого человека.
–Попробуй, – Чернова весело смотрела на мужчину. Ей было хорошо, спокойно и свободно. Женщине казалось, что вот-вот, оторвавшись от земли, она легко воспарит над поляной. Голова кружилась то ли от лесного воздуха, то ли от близости Виктора.
–Ты вспомнила, как я приставал к тебе в парке.
–И грозился заболеть ангиной, если я не возьму мороженое.
–Столько лет прошло, – Тюрин сделался серьёзным, – а кажется, вчера виделись.
–Позавчера.
–Я о другом. Ты совсем не изменилась.
–Наверное…
Тюрин налил сок в пластмассовые стаканы.
–Расскажи, как ты жила.
–Не хочу, – Чернова улыбнулась, – не обижайся, тяжело говорить о прошлом, прости.
Ей было легко оставаться правдивой. Рядом с ним она могла не подбирать слова, сглаживая острые углы, как это было в их предыдущее общение. Женщина была такой, какая она есть на самом деле. Она ощущала внутреннее спокойствие и комфорт.
Виктор успел прочесть промелькнувшую тень грусти на лице Светланы.
–Это ты прости меня, – мужчина смотрел в широко открытые карие глаза и понимал, что напрасно долгие восемь лет старался забыть сидящую перед ним светловолосую женщину.
–Лучше ты расскажи о себе.
–В моей жизни мало весёлого, но есть два ангела, ради которых стоит жить на этом свете.
–С детьми всегда отдыхаешь душой. Даже если на сердце скребутся кошки, посидишь рядышком с малышами, обнимешь их, и становится легко.
–У тебя много кошек?
–Почти не осталось.
–Куда же они подевались? – на губах Виктора блуждала улыбка
–Их выгнали мои собаки, – рассмеялась Светлана.
–Я скоро уеду, – печальная нота холодной каплей колкого дождя упала в солнечное сияние летнего дня.
–Надолго?
–И далеко. Повезу жену в клинику на лечение. Поначалу я ничего не замечал.
Красивая девчонка, обеспеченные родители, – разоткровенничался мужчина, – тусовки с друзьями, ночные клубы, жаркие страны. А когда через два года Вероника забеременела, стало понятно: у неё проблемы. И опять я не сразу догадался, что это наркотики. Она долго и умело обманывала, врала, изворачивалась, пока однажды, прямо с улицы не попала в больницу.
–Как же беременность?
–Выносила, родила, и всё началось заново. Я от отчаяния сам чуть не завяз. После первого раза как отрезало. Не поверишь, ты спасла меня.
Светлана внимательно посмотрела на Виктора.
–Как?
Тюрин взял ладони женщины в руки и поцеловал сначала кончики пальцев, потом середину ладошки.
–У тебя длинная линия жизни, – шепнул он бархатным баритоном.
Светлана попыталась высвободить руки, но Виктор приложил обе ладошки к своему лицу. Он нежно улыбнулся. Что-то, кувыркнувшись, перевернулось в груди Черновой, и она не смогла противостоять трепетной искренности мужчины.
–Ничего не прошу и не требую…
Светлана, глядя в голубые глаза Виктора, нежно коснулась своими пальчиками его пухлых губ. Несколько минут мужчина и женщина, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Лёгкий ветерок играл с густыми кронами берёз, что-то нашёптывая им на языке природы. Зелёные листочки, повинуясь коротким порывам, тянулись за вечным озорным странником, пытаясь сорваться с тонких ветвей.
Чернова не сразу сообразила: дыхание Виктора обжигало висок. Его красивые, правильной формы горячие уста трепетно коснулись губ женщины. Сильные мужские руки обняли Светлану. Краем разума женщина осознавала: она растворяется в изумрудных волнах листвы, в бездонной синеве безоблачного неба, в жарком воздухе августа, каждым атомом души сливаясь с окружающим миром. Внутри звенело стремительное скерцо. Тысячи искр адского огня наслаждения рвались наружу.
Стройное, молодое тело Тюрина напряглось, наливаясь силой первобытно-пещерного инстинкта. Он жадно целовал женщину, встречи с которой ждал долгие годы. Нет, конечно же, он не думал о ней каждую секунду, не тосковал, ежеминутно грезя о свиданиях. Но это неземное существо из плоти и крови навсегда поселилось в пространстве его души. Он не притягивал женщину мечтами и воспоминаниями, мыслями и желаниями, но и не изгонял её из тайных глубин мужского сердца.
–Виктор, – Светлана сделала усилие над собой и отстранилась, – пожалуйста…
–Я тебя не обижу, – Тюрин продолжал целовать тонкую шею, спускаясь всё ниже и ниже.
Светлана закрыла глаза, тихо застонав, она всем телом подалась вперёд. Коротким видением одна за другой вспыхнули размытые картинки: из глубины берёзовой рощи вышла милая русоволосая девушка, неспешно приблизившись к Виктору, она по-хозяйски положила руки ему на плечи. В душе Светланы помимо её воли зазвучала мелодия, напоминающая шелест робкого дождя под заунывный и протяжный вой осеннего ветра. Словно опавшая листва, с уст срывались слова…
Летят ко мне заблудшие мечты,
Но нет в душе тепла, душа исчерпана.
И на ветру озябли все цветы,
Твоя судьба другою предначертана.
Смеются звёзды россыпями грёз,
Моя душа тобою покалечена.
Слова любви ты говорил всерьёз,
А за твоим плечом стояла женщина…
Мерцает свет от пламени свечи,
И не сбылось всё то, что мне обещано.
Как страстны речи, губы горячи,
Да счастье не со мной твоё повенчано.
Я верю: возвратятся журавли,
И радугой все дни мои расцветятся,
И на краю огромнейшей земли
Две половинки душ однажды встретятся.
Смеются звёзды россыпями грёз,
И вот совсем бледна дорожка млечная.
И невесомым крылышком стрекоз
Любовь коснётся, чистая и вечная.
Светлана отстранилась.
–Прости, – несколько минут она не могла прийти в себя от только что пережитых чувств и видения.