дом Ашеров

               
     - Мы, товарищи, государственники, - надиктовывал очередную историцкую публикацию бесноватый фюрер, идиотически бегая раскачивающейся походочкой урожденого дураком борцуна по классической вольности среди ветхой мебели, загромоздившей каморку Стасовой в самом конце времен, стремительно огибая по кривой затянутого в мышастый френч товарища Сталина и такого же, но уже голого, Осоку Бобритца, насмотревшегося кин всяких с Лелей Куриленкой, а также пропитавшись развратом и непослушанием поганой Криськи, вырулившей - таки своим валисапетом присноблаженного рейхсфюрера Генриха, вумат постриженного, если кто не замечал до меня такую особенность незадавшегося куриного фермера на старинных фотках Тысячелетней Суверенной Демократии Сырьевых Фуфелов с Горделивой Поступью в Ранжир Стран Сотого Мира, где гремит мышцой свободолюбивая Никарагуа, пучит бешеные зенки Лука, угрожая хрупкой стабильности Евросоюза эшелонами картофеля и партизанскими вылазками гастарбайтеров, умеющих, конечно, копать и боронить, а без копки и боронки какие космотекнолоджи ? Смешно и говорить. Поэтому фюрер, чуть приостановившись, но не теряя связную логицки мысль, что свойственно ему от времен правосознания Бердяева и возвернувшегося под камни с неба полуострова, держащегося потными и озадаченными величием страны старухами вдоль и поперек, как п...да у татарок, тихонько пропел :
      - Горит и кружится планета ...
      - Глохни, - взмолился товарищ Сталин, за неимением вывезенной в Биарриц легендарной трубки закуривая новейшую новацию новейшего по модности стиля премьер - министра. Ухватил покрепче недрожащей рукой ладно смотанный в цилиндричность по конусу лист картофельной ботвы, целиком и щиро забитый волосней рыжей Ландер, по велению совести вернувшейся с фашистского сапога в пределы Крыма, нашего, как манда у татарок.
     - Циклит автора на татарках, - просуфлировал фюреру Осока Бобритц, пребывая голостью не просто так, а с умыслом. Шпигельгласс, сменив не оправдавшего Блюмкина, призвать соизволил Бобритца, вручая паек, сапоги и зонтик Пьера Ришара, отойдя к этажерке, вынул с полки жизнеописание Томаса Беккета, открыл на соответствующей странице листа и, играя сбритой опасной мойкой бровью, указал.
     - Сколько дармоедов кормлю я ! - вскричал король, закрывая лицо горностаевым плащом с ватиновым подбоем. - И ни один не избавит меня от неистового разоблачителя коррупции, чем прославился Фома Аквинский.
     - Ерема, - зашептались лукавые царедворцы, не в силах наблюдать страдания славного наследника Платангенетов.
     - Да ! - вскричал тогда сэр Чандос Бонвиванский и вскочил, громыхая алебардой, намертво пристегнутой по аналогии товарища Авербух к его форменному мундиру члена ЦК ОГПУ при ФСК куда - то сдувшегося Степашкина. - Но Хрюша - то остался ! - еще патетичней заорал сэр Чандос, тыча ясеневым древком алебарды в яхтного Сечина, рассекающего все Газпромы во имя Империи Солнца маленького, как Лизавета, Макконахи.
    - Какая странная книга, - высказал свои ощущения по ознакомлении с процитированными абзацами Осока, недоверчиво приближаясь к Шпигельглассу.
    - Ничего странного, - закряхтел довольный Шпигельгласс, снимая сапоги, - уж если спортсменки подались в писаки, то Ивлукичу сам Бог велел.
     " Богиня, - подумал уже я, чуть отступя от связности повествования, - давно не подгонял я историй Бэйли, однако ".
     - Пишите дальше, - построжавшим голосом продолжил фюрер, руководя колошматящей по клавишам древнего, как мох,  " Ундервуда " Стасовой, - и поскольку нерушимый Ялтинско - Дармштадский контракт подписали именно государства, то надо бы нам не реорганизовывать РабКрИн, - и остро зекнул заплывшими глазами в ужаснувшегося кощунством Сталина, - а национализировать Потупчик.
     " И наименовать оную, - снова отвлекся я, - Госглупостью, вручить переходное знамя, орден и гранитное здание в Биробиджане, куда и переселить ее со всеми соплеменниками, но после отбытия целесообразной ссылки на Таймыре сроком семьсот лет и три года ".
     - Именно за это и воевал мой дедушка, - бормотал из - под плаща Генрих, горестно нащупывая на столе кусочек буженины, как - то затерявшийся среди кубков и ложек, вилка еще не взошла, пребывая диавольским изобретением, как новый премьер России, - блаженный Ательстан Кентерберийский. Чтобы не было больше Хрюш.
    - В высшей степени разумно, - заметил вполголоса Осока Бобритц, уже и не зная, как ему выкружить письменное целеуказание у хитроумного Шпигельгласса.
    - Не забывайте о видеокамерах и говенных мотелях, Осока, - наставлял неистребимого агента Шпигельгласс, игнорированием Керви не умея самоперевестись, ведь Шпигель не Шлегель, а гласс он и есть глас. Божий, сиречь народный. - Потолкайтесь по коммисионкам и воксалам, чтоб народец вас хорошенько рассмотрел. Будьте, как Штирлиц, Осока, тем паче, что Бобритц звучит похоже.
    - Как п...да у татарок, - подумал Осока, но не сказал. А почему ? А я скажу. В мутном мире международного шпионажа такая х...ня по жизни, думают люди - шпионы, но не говорят, это здоровски описал тоже любивший погосты Алекс Уилки, нелепым подражанием коему и самоубилась сраная нашистка, выдрачивающая на давном давны слившегося писателя Сорокина, после космических братов Кармазовых ему и не писать бы ничего, думать можно, но не говорить, а для писателя пропись и вербальность одна х...ня, ибо ( шикарное словечко ! ) по мнению некоего Ивлукича, главное в книжке или кино - умение рассказать историю, именно рассказать, а не написать и не показать. Не стоит путать с аудиокнижностью, моя прелестная Машенька с толстыми и круглыми коленками, тута не смысл, а суть.
    Поганая мерзость сайт Проза ру ( да проклят будет ) отгрызает авторское наименование сказочки. " Москва, Принцальбертштрассе, доходный дом Ашеров ". Свалил бы на Автор черногорский, но приятно публиковаться именно на патриотическом до говенности ресурсе.