Наставление II
И стояли в ночи вдоль всех стен мертвецы, возопив:
Знать желаем о Боге. Где Бог? Он [живой или] умер?
Бог не мёртв, Он, как прежде, [в Своих проявлениях] жив.
Но Он Сам есть Творенье [особое наших раздумий].
Он – Творение, Нечто конкретное, а посему
Он отличен Собой от Плеромы, Он есть Её свойство,
Ибо всё, что я рёк о Плероме, присуще Ему.
Но иное, однако, имеет Он в сути устройство.
Многократно темней и расплывчатей Он, чем всё то,
Что зовём мы Творением. Он отличим в меньшей мере,
Чем Творение, ведь в основании сути Его
Пребывает сама Полнота; и в такой лишь манере,
В коей Он есть Творение; в тот же момент Его суть –
Проявление всей Полноты, что присуща Плероме.
Всё, что нами не отличено;, низвержения путь
До Плеромы проделает свой, упраздняясь в синхроне
Со своим противоположением. Значит, когда
Бога мы отличить не смогли, упраздняется в сути
[В основаньях и смыслах] для нас и сама Полнота.
Бог, однако, и Сам есть Плерома, [и в Ней Он пребудет],
Как любая песчинка творённая или же то,
Что творённым не бы;ло, всё вместе – всё та же Плерома.
Пустота – это Дьявола суть, проявленье Ничто,
Каковое под формой Плеромы уже нам знакомо, –
Так же точно, как Бог. То Плероме равно или нет,
Ибо та самоё же себя и во всём упраздняет.
Но Творение не таково. [И на то есть ответ:
Бог и Дьявол себя в сём Творенье вдвоём проявляют.]
Они оба суть [парность] Творения, в коем они
Не отменят себя, но друг другу противопоставят –
Словно противосути. Нужды нет доказывать их.
Хватит нам и того, чтобы снова их в речи представить.
А обоих бы не было – и оказалось бы вне
Своей сути, отличной [от сути Плеромы], Творенье
И стремилось бы вновь из Неё отличиться вовне,
[И Твореньем бы снова предстало как Произведенье.]
Что собой отличённость берёт из Плеромы вовне,
Всё являет собою противоположности парно,
Посему Богу Дьявол причастен всегда [и вполне].
Сопричастность их вам доводилось познать [регулярно] –
Она столь сокровенна и столь неизбывно [тверда],
Словно то есть Плерома. А проистекает их близость
Оттого, что к Плероме близки они оба всегда,
А в Ней всё упраздняется – [и совершенство, и низость],
В Ней все те противоположения слиты в союз.
Бог и Дьявол собой отличимы в попарных явленьях
[(Хотя общее есть в существе их связующих уз)]:
Полноте, пустоте, созидании и разрушенье.
У них общее сущее, что их связало в одно.
Оно выше обоих, оно есть над Богом Всевышний.
Это Бог, о котором повсюду забыто давно
И ничто не известно [доподлинно]. В нём мы отыщем
Полноту с Пустотою в их сути. Его назовём
Его именем, испокон веку ему лишь присущим:
Это АБРАКСАС. Определённого вовсе нет в нём.
Он расплывчатей, чем Бог и Дьявол в [их базисе] сущем.
Отличить от него чтобы Бога, мы Бога зовём
Солнце – ГЕЛИОС. Абраксас – сущее, противоложно
Ему только несущее полностью, то есть то, в чём
Сути вовсе нет, – и его сущей природе возможно
Растекаться свободно. Ничто его не затруднит,
Не задержит, поскольку не сущее не существует,
А раз так, то оно ему и не противостоит.
И над Солнцем, и Дьяволом Абраксас лишь торжествует.
Он возвышен над ними, не сущее сущее он,
Вероятное невероятное. Если бы сущность
У Плеромы была – был бы Абраксас в Ней проявлён.
[Только то невозможно, ведь главное здесь несподручно]:
Хоть он есть само сущее, нет ничего в нём того,
Что бы было [хоть капельку] определённо, хоть в чём-то.
Он есть «сущий вообще», [так как нет в нём совсем ничего,
Что бы было хоть чем-то]. Он суще несущ, [он экспромты].
Он же есть и Творенье: с Плеромою он отличим.
Солнце – сущее определённо, и Дьявол есть сущий.
Оттого они чётче и определённей пред ним,
А сам Абраксас определить невозможно. Присущи
Ему Сила [(Порыв)], Переменчивость, Длительность, и…
Тут у мёртвых, рыдающих в но;чи, случилось смущенье.
[Ничего в моей речи они разобрать не смогли],
Так как были они христиане: [в них было сомненье].
Рифмовка: Лариса Баграмова