"Популярности ищет, – горько отозвался Гавриил Степанович."
М. Булгаков. "Театральный роман"
Я долго думал над тем, кто же он такой и как его теперь называть. Теперь, когда из статуса патриаршего спичрайтера и мотороллер-профессора МДА он докатился до поставщика церковной сплетни, фактически заединщика сумасшедшего экс-депутата Государственной Думы и всей этой жёлтокипящей клоаки отравленных "новых левых русских"... задачка! А впрочем, пламенный маниловец, борец с "плитимбоу" во всех его и всяческих масках, был и есть.
Жёлтокипящие и подсказали, спасибо Ольге Сабуровой ("Собеседник"! недаром "бес" в корне, – умна!): "Религиозный деятель Андрей Кураев". Sic. Браво, Ольга. Действительно находка. Именно деятель. Как говорится, по мощам и... Неужто слово найдено? И вот он – финал несостоявшейся поп-карьеры (а ведь как хорошо начиналось...)?
До финала далеко. А на поклоны хочется выйти уже сейчас. И – выходится... Что из этого выходит – отдельный вопрос.
Статья в газетке называется так: "Кураев рассказал о новом фаворите Патриарха". Жёлтый жанр, и к старцу не ходи. Значит, вкратце. Просматривая видеозапись Божественной литургии в храме Христа Спасителя (и другие видео по теме), религиозный деятель приметил, как – цитирую: "...тонкие длинные пальчики Алёши... нежно прикасаются к руке Патриарха", конец цитаты. "Алёша" – это и есть "новый фаворит", архимандрит Алексий. Это очень интересный момент. Во время богослужения искать глазами, кто к чему прикасается – это прямо находка для профессора. Какого профессора? А такого профессора, который объяснил поэту Бездомному значение слова "шизофрения"...
Незадолго до крамольных прикосновений я таки одолел, через опечатки и подмигивания, многостраничный труд Кураева под названием "Византия против СССР. Война фантомных империй за церковь Украины". И вот думаю. А чего ради религиозный, всё-таки, деятель с таким, прямо скажем, не религиозным сладострастием и вниманием к деталям (где известно кто прячется) увлекается тем самым, от чего предостерегали люди неглупые – святые отцы: церковной историей? Ведь это те же советские газеты перед обедом. Казалось бы: молись, очищай слезами покаяния сердце, "представляя себя самым большим грешником" (Н. Лесков). Так нет: лезем заглянуть под рясу Изиде, и потом дивимся увиденному. И вот что пришло мне в голову, тоже, каюсь, не тем делом занятую. А ведь труд этот на тысячу страниц – не что иное, как антипокаяние протодиакона Кураева. Его, так сказать, анти-Голгофа. Антиутопия в некотором роде. Вот прошли перед нашим изумлённым (это если кто не читал пособие по византологии) взором многие века церковного греха, во всём его отвратительном многообразии. Реальная история реальной церкви прошла. Столько задокументированной грязи о "проекции тела" не снилось даже советским атеистам, которые (я подозреваю) под пропуском в кремлёвскую столовку таки лелеяли крестик и потому многое утаивали, черти... "Ужоснах" (с) И тут в конце, как в известном анекдоте, на арене появляется весь в белом некто и возглашает: ребята, давайте жить правильно! Давайте построим скинии на горе и будем жить в скиниях. А между прочим, я всегда стоял за правду. И даже прикасаясь пальчиками, искал правды, одной только правды, и ничего кроме... Как, помните, советские журналисты-международники. Открыто обличать советский строй невозможно, так мы будем обличать мир чистогана, умному достаточно... Занавес.
Принципиальность диакона мы обсуждать не станем. Его дело. Мы и не такие наблюдали волшебные изменения лица. Вообще, моя позиция по поводу самопредательства такая. Себя предавай сколько душеньке твоей угодно. Себя, но не других. Развитие и рост над собой невозможны без постоянных предательств себя прежнего, поэтому – добро пожаловать на поле горшечника, господа!
А вот по поводу идеальной церкви... "Это – вряд ли", – как сказал бы товарищ Сухов. Это, простите меня, чистой воды маниловщина. Даже странно слышать подобную, простите ещё раз, гиль из уст никогда не служившего в гусарах Андрея Вячеславовича. Реальная церковь и есть та единственно возможная, которую мы имеем, имели и будем иметь. И вся церковная история, которую Кураев знает много получше моего, сие подтверждает. Она другой никогда и не была, и быть не может, церковь. Других священников у меня нет. Проекция тела – этим всё сказано. А вот как наполнить тело – духом, причём вот это тело, а не скинию какую-то воображаемую, идеальную, вот это задача нумеро уно. Если, конечно, мы в идеальном плане. А не в тисках зависти-ревности и обидушки смертной на отца. А и надежда ещё не умерла, теплится где-то на самом дне чаши Пандоры: а вдруг? и скажет: пошёл, Алёшка... приди, Андрюша! И снова всё станет хорошо. Как было. Ведь верно? Ведь правильно?
И все восстановятся. Как у Оригена. Как у Исаака Сирина. Апокатастасис тон пантон.
И не случайно же эта странная на первый взгляд – оговорка? ошибка? – профессора, пусть бывшего, в упомянутой книге: безукоризненное православие Исаака Сирина... Православие мар Исаака было довольно сомнительное. Тот именно верил в прощение всех и вся, и даже демонов и самого отца лжи, в конце времён. По неизреченной милости Создателя. Не Оригенова ересь, осуждённая отцами-соборянами, но тоже и не "безупречное православие". Не совсем, не каноничненько. Хотя, наверное, я ошибаюсь. Я ведь не специалист. А – так, мелкий бес комментариев.
А кто же он? Ну, всё-таки... Мне думается, он аппозиционер. Не опп, но апп. От слова аппозиция, по Мейе (Meillet)– приложение. Значение приложения, а все вообще объекты суть приложения, нет сингулярности в мире компонентов, как нет эквивалентов, определяется через его семантическое отношение к субъекту приложения. Кто в связке "Кураев – Церковь" субъект, а кто – объект, я думаю, понятно без рацей. И кто не существует вне этой связки – тоже...
Но... Единственный, неповторимый. Умный, едкий, сведущий во многой печали... Вы, надеюсь, кирилловец? Никак нет, я анти-кирилловец!
Прими его обратно.
Не обижай.
А то ведь, сам знаешь: обиженного богом утешает сатана.
3 сентября 2020 г.