Элизабет Роузмонд Тейлор (1932 - 2011) - англо-американская актриса, получившая три премии «Оскар» (1960, 1966 и 1992 гг.), хорошо известна в России с советских времён по фильму «Клеопатра».
Её мать, Сара, была в прошлом профессиональной, но не самой выдающейся актрисой, приложила неимоверные усилия, что бы сделать суперзвездой свою красивую дочку. Об отце сведения менее позитивные. Некоторые считали его бисексуалом, притом периодически уходящим в запои. В семье не редкостью были ссоры и скандалы. Они не могли не отражаться на Лиз, хотя она с десятилетнего возраста практически «жила» на съёмочных площадках.
Характером девочка больше пошла в мать. «Упрямая и настойчивая, не уступая ни малой толики, если ей чего-нибудь хотелось, Элизабет быстро превратилась в увлечённую, мотивированную, умную девочку… Один из учителей отмечал, что у Элизабет “всегда было обострённое чувство соревновательности, в самых разных областях”». (Мейер-Стабли Б., 2018).
Возможно, что одной из причин такой тщеславной целеустремлённости явился маленький рост Лиз. Она всегда казалась меньше других девочек своего возраста. Поэтому ей постоянно надо было доказывать своё превосходство. И уж точно по причине малого роста с октября по декабрь 1943 года, она перешла на диету, богатую протеином и крахмалом, а также выполняла много физических упражнений, Мать ежедневно втискивала её в аппарат для «растяжки», так что в итоге девочка подросла (вытянулась?) на восемь сантиметров.
Помимо красивых черт лица некоторые считают, что Лиз обладала редкой мутацией – двойным рядом ресниц, что придавало её взгляду дополнительную выразительность. У неё был редкий синий цвет глаз с лавандовым оттенком (особенно хорошо заметным при определённом освещении), который многие называли «фиалковым».
Мать с семилетнего возраста не только повсюду водила с собой маленькую красавицу, чтобы услышать лишний раз «как все вокруг ахали от восхищения, впервые увидев её Элизабет». Она при первой же возможности появлялась на студии, учила дочку, как нужно, «не глядя находить нужное место на полу и не выходить за предела светового пятна, отбрасываемого софитом». И с практической целеустремлённостью «определила дочь в класс драматического искусства и в класс вокала». (Келли К., 1998).
В десятилетнем возрасте Лиз получила главную роль в фильме «Каждую минуту рождается человек». Но она была ещё слишком мала для верховой езды и однажды во время съёмок упала с лошади, повредив позвоночник. От этой травмы она не смогла оправиться уже до конца жизни. Об этом свидетельствуют многие случаи, когда приходилось прерывать съёмки из-за внезапных болей в спине, и частые пребывания в клиниках.
В 14 лет жизнь блистательной Элизабет уже ничем не напоминала жизнь обычного подростка. Как сказал её дядя Джон Тейлор, «она вела безумную жизнь», так как вращаясь в среде взрослых людей, не представляла себе, как можно «сходить на баскетбольный матч или на фильм в автокинотеатр с мальчиком – простые вещи, которые с ней никогда не случались». (Мейер-Стабли Б., 2018). Таким образом, воспитание (в основном матерью) по типу «Кумир семьи» дало свои обильные плоды. Элизабет сама определила свою высокую цену (завышенная самооценка) и преподносила себя обществу как дорогой подарок.
В 1946 году её родители наконец-то развелись. Девочка решила не придавать этому событию большого значения, заявив: «Потеря была небольшая. Я уже несколько лет чувствовала себя сиротой. Своими отцами я считала моего агента Жюля Голдстоуна и Бенни Тауна, директора по подбору актёров в “МГМ”. Именно к ним я обращалась за помощью и советом”».
К пятнадцати годам Элизабет превратилась в жгучую красотку, чья чувственная и сладострастная внешность заставляла Сару Тейлор более внимательно следить за глубиной декольте у дочки и длиной её юбок. А «в газетной колонке мисс Хоппер появилось сообщение о том, что пятнадцатилетняя Элизабет Тейлор – первая в мире красавица». Очень тяжёлое испытание «медными трубами» для ещё неустойчивой психики молоденькой девушки, которое деформировала её личность не в самую лучшую сторону.
Надо отдать должное «отделу нравов» кинематографической студии «Metro-Goldwyn-Mayer», которая очень бдительно охраняла своих несовершеннолетних звёздных актрис. «Им надлежало оставаться такими же непорочными и чистыми, как свежевыпавший снег, - вспоминает Энн Штраус, глава портретной галереи студии. – Девушки из “МГМ” не курили, не пили, не сквернословили, а также не спали с мужчинами до свадьбы. Они были образцово-показательными”». (Келли К., 1998).
Постепенно и, видимо, вполне естественно, красивая девушка стала опасаться, что не найдёт себе кавалера или – не дай Бог! – совсем не выйдет замуж. Природа предъявляла организму свои требования, а времена в Соединённых Штатах были ещё в достаточной степени пуританскими.
Упрямая и своевольная девушка, узнавшая себе цену в долларовом эквиваленте своих гонораров, уже не могла сдерживать свою сексуальность. По словам актёра Монтгомери Клифта: «Она использует меня. Эта пустая голова на теле зверя, специально созданного для любви. При этом она обладает кошачьим инстинктом самосохранения…» По словам актёра Майкла Уилдинга: «Она была ненасытной в любви» (Мейер-Стабли Б., 2018).
Сексуальность обычно проистекает из самолюбования, в случае с Элизабет именно так оно и было. Она была наделена необыкновенным нарциссизмом и черпала в нём огромное наслаждение. Но ей требовалось постоянно доказывать окружающим свою способность завоевать любого мужчину, какой ей только понравится.
Общее развитие психики будущей мировой знаменитости отличалось кричащей дисгармонией. «Она не из тех, кто читает газеты, - говорила её дублёрша. – Радионовости её тоже не интересуют. Вся её жизнь сводилась к тому, чтобы сниматься в кино, развлекаться и менять наряды. Она была слишком юной и потому не знала, что значит слово “коммунист”. Зато прекрасно разбиралась в кашемировых свитерах… В те дни Элизабет пребывала в блаженном неведении относительно своей необразованности и поэтому особенно не переживала из-за того, что получает на студии лишь скудные крохи знаний… Но с другой стороны, Элизабет сама не испытывала особой тяги к знаниям, а мать поощряла в ней совершенно иные устремления… В результате она так и не получила основ математики. Но зато у неё вошло в привычку считать на пальцах. Её орфография иного заставила бы краснеть». (Келли К., 1998). Винить за подобную педагогическую запущенность следовало бы прежде всего мать актрисы.
Дефекты её воспитания проявлялись самым неожиданным образом. У неё в обыденной жизни был на редкость непристойный, до неприличия вульгарный язык. Она подчас выдавала такое, что просто в голове не укладывалось, «как такие милые губки могут произносить подобные скабрезности».
До некоторой степени с возрастом это всё больше понимала и сама Элизабет. «Я знаю, что избалована, - заявила она… Все мои беды начались с того, что у меня тело женщины и эмоции ребёнка». Биографы вспоминают, что уже в 1952 году она всегда стремилась быть на виду, быть объектом всеобщего внимания. И приобретя эту привычку в начале своей карьеры, так и не избавилась от неё.
В мае 1950 года Элизабет Тейлор в первый раз вышла замуж за богатого наследника. В 1953 году родила первого сына, но уже находясь во втором браке с актёром. Её материнское чувство соответствовало собственному воспитанию и его трудно было назвать нормальным. «Элизабет держала своего пуделя, Джи-Джи, и всех щенков в детской комнате вместе с младенцем, чем приводила няню в бешенство – ведь ей то и дело приходилось спотыкаться возле колыбельки о кучи затвердевшего собачьего дерьма». Элизабет обожала младенцев, щенят и котят, - заметил один из её друзей. – Но она не всегда отличала их друг от друга. Они для неё были всего лишь игрушками, с которыми можно было поиграть при подходящем настроении. Всё это свидетельствует о выраженном инфантилизме и отсутствии возможности принятия на себя ответственности за других.
Не будем перечислять все восемь браков блистательной Элизабет. Заметим только, что по её собственному утверждению, «скандалы вносили свежую струю в её отношения с мужем. “Мы получаем большое удовольствие, ссорясь, - заявляла она. – Больше, чем иные от занятия любовью”». (Келли К., 1998).
Выйдя очередной раз замуж, естественно, «только по любви», Элизабет, никогда не отказывая мужу в любви и ласке, в свою очередь требовала, чтобы тот всегда и неотлучно находился около неё. Если этого не удавалось добиться «добрым словом», то она «срочно заболевала». Так она в буквальном смысле симулировала симптомы аппендицита и потребовала оперативного лечения, так как это оказался, по её мнению, единственный способ подольше побыть с мужем. По требованию Тейлор её (уже третий) муж Майк Тодд поселился в соседней палате-люксе. Многие биографы отмечают, что Элизабет Тейлор страдала «психосоматическим расстройством» и часто «заболевала», когда ей требовались любовь и внимание.
Вызывает интерес склонность Элизабет Тейлор к своим гомосексуальным партнёрам по фильмам. Возможно она надеялась стать той женщиной, ради которой они пересмотрят свою сексуальную ориентацию? Всю жизнь её тянуло к ним, и она была одной из первых сторонников сексуальной толерантности. Её секретарша была откровенной лесбиянкой, а все секретари-мужчины – гомосексуалистами. А, возможно, она просто «отзеркаливала» то, что не понимала в себе самой, то, что было глубоко скрыто в её бессознательном?
В марте 1958 года после гибели Майка Тодда Элизабет погрузилась в глубокую депрессию и на протяжении нескольких дней не вставала с постели. Посторонние люди были вынуждены взять на себя заботу о её доме, о её собаках, кошках и детях.
В 1960 году Элизабет начала получать у врача так называемые «инъекции здоровья». Они действовали на неё возбуждающе, вызывая острые приступы учащённого сердцебиения, нервное истощение, бессонницу, депрессию или приступы истерии. Чтобы как-то ослабить действие амфетаминов, Элизабет стала принимать снотворное и в результате вечно просыпала съёмки. У Элизабет вошло в привычку консультироваться одновременно сразу у нескольких врачей, и поэтому, например, во время съёмок «Баттерфилд-8» её лечили не меньше шести докторов, причём каждый из них прописывал ей свои лекарства.
К этому времени относится неприкрытое злоупотребление Элизабет спиртными напитками. На четвёртого мужа Эдди Фишера легла непростая задача: «пристально следить за тем, чтобы на приёмах после пятого выпитого бокала ей больше не наливали вина».
С английским актёром Ричардом Бёртоном Элизабет встретилась на съёмках фильма «Клеопатра» в 1961 году. Для женатого ловеласа Лиз Тейлор была минутным увлечением. Не первой и, вероятно, не последней. Утолив свою страсть, но не подумав о том, утолила ли её блистательная Элизабет, Бёртон объявил о разрыве отношений. Но он не учёл страстную натуру Лиз, которая не привыкла чтобы её оставляли мужчины, которых она ещё продолжала любить. Для начала Элизабет наглоталась снотворного и попала в больницу. Но этой попытки самоубийства оказалось недостаточно, чтобы поколебать решимость Бёртона, бросившего любящую женщину.
К тому времени уже мировая суперзвезда не собиралась уступать своего любовника его супруге. Она грозила Ричарду, что убьёт себя, если он снова вернётся к жене. «”Ну, давай”, - проревел Бёртон, выведенный из себя необходимостью сделать выбор. Тогда она привела свой план в исполнение. Снова проглотила целую упаковку лекарств и оказалась в больнице, где её, к счастью, опять спасли. Но это был ещё не конец, вовсе нет».
Ричард успокаивал себя, уйдя в очередной и многосуточный запой. Но Элизабет уже чувствовала, что «стрелка весов» между скромной и сдержанной женой Ричарда, прощавшая тому все измены, качнулась в её сторону. Она купила Ричарду великолепную картину Винсента Ван Гога. Заказала для него книжный шкаф из дорогого дерева и наполнила его пятью сотнями книг в кожаных переплётах. «Наконец, она повсюду следовала за ним, не отставая ни на шаг, даже в его походах по барам. Чтобы быть рядом даже в пьяном угаре, она пила с ним всю ночь». (Мейер-Стабли Б., 2018).
И в марте 1964 года известный британский актёр Ричард Бёртон стал пятым мужем блистательной Элизабет.
Звёздная пара пользовалась правом привилегированного посещения любой страны. «В отелях консьержки и швейцары вытягивались в струнку, как только туда прибывала прославленная чета в сопровождении своих ста пятидесяти шести чемоданов, четырёх отпрысков, гувернантки, трёх секретарей мужского пола в куртках, подбитых норкой, парикмахера, няни, четырёх собак, черепахи и двух сиамских кошек в ошейниках с бриллиантами». (Келли К., 1998).
В возрасте сорока лет Элизабет стала чувствовать, что больше не выдерживает взятого с детства сумасшедшего ритма жизни, съёмок, отношений с мужчинами. Её звезда продолжала сверкать на кинематографическом небосклоне, но размеры гонораров стали резко уменьшаться в связи с ухудшением качества игры. Успех ускользал от неё, а она не могла понять почему. И продолжала много курить, злоупотребляя спиртным и всевозможными лекарственными средствами.
Вскоре ей снова пришлось лечь в больницу, чтобы избавиться от зависимости от обезболивающих средств, которые ей назначили из-за проблем со спиной. Как заявил Ричард Бёртон: «Наш стиль жизни был первоклассным рецептом приятного организованного самоубийства». В марте 1969 года Элизабет Тейлор была госпитализирована в больницу в Лос-Анжелесе, чтобы пройти курс дезинтоксикации. Из-за неумеренного употребления алкоголя у неё оказалась поражена печень и всё чаще отмечались патологические колебания настроения с преобладанием депрессии.
В 1974 году в профессиональном отношении когда-то первоклассные актёры Бёртоны опустились до самой низкой отметки. «В личной жизни их совместное существование осложнялось всё новыми скандалами, душевными терзаниями и безысходностью. Буквально через несколько месяцев последовал кошмарный распад этого некогда прославленного брачного союза». (Келли К., 1998).
Но к своим сорока с небольшим лет Элизабет Тейлор успела превратиться в легенду и стать женщиной, чья слава и чья красота на протяжении тридцати лет завораживали весь мир. Её жизнь в буквальном смысле превратилась в явление мирового масштаба, а какое-либо её заявление тотчас же превращалось в громадные заголовки в газетах всего мира, потеснив на первых страницах даже Никсона с его Уотергейтским скандалом.
После развода с Бёртоном уже не столь блистательная Элизабет продолжала спасаться от депрессии выпивкой и сластями. И, разумеется, быстро растолстела. В её жизни чего-то не хватало, и она заполняла эту пустоту едой. В 1979 году в состоянии сильного опьянения она несколько раз падала у себя дома, сломав сначала палец, потом ребро и бедро. «Она явно катилась в пропасть… Кинозвезда утешалась виски, успокоительными и снотворными».
В 1981 году она разошлась со своим седьмым супругом, после чего, как это обычно бывало с ней и прежде в подобных ситуациях, наступила пора депрессии. Актриса снова пристрастилась к спиртным напиткам, в результате чего в очередной раз оказалась в реабилитационном центре Бетти Форд.
Секретные посещения клиники для борьбы с ожирением сменялись неделями лечения от алкоголизма. Тем самым Элизабет демонстрировала клинические реалии аддиктивного поведения – переход с одного объекта зависимости на другой. Пережившая восемь браков и семь разводов, а также травмы позвоночника, борьбу с алкоголизмом, лишним весом и опухолью мозга, кинодива не жаловалась только на свою ненасытную сексуальность. И почти каждый год снималось в каком-нибудь фильме, которые, впрочем, уже не приносили ей новой славы. Но продолжали обеспечивать ей неплохое материальное благосостояние.
К концу 1983 года Элизабет находилась уже в совершенно жалком состоянии. Её дети и друзья тревожились из-за её зависимости от лекарств, антидепрессантов и снотворных, которые плохо сочетались с постоянным и неумеренным употреблением алкоголя. «Лекарства превратились в костыль, признаётся она позже». В декабре 1983 года один из её детей вновь стационировал её в Центр Бетти Форд для прохождения курса дезинтоксикации. По словам Элизабет, привыкшей к славе и постоянному вниманию, она чувствовала себя «одинокой и напуганной». Начался семинедельный курс лечения, в результате которого она длительное время не испытывала тяги к алкоголю.
Педантичные биографы подсчитали, что Элизабет перенесла 66 хирургических операций. «Лиз ставили в вину безудержную и непреодолимую страсть к наслаждениям, изначальную порочность натуры и прочие грехи из обширного набора Клеопатры… Один Бог, наверное, ведает, что означала для актрисы оспа, перенесённая в зрелом возрасте! Косметические операции на лице ничто в сравнении с душевными терзаниями. Временами ей чертовски не везло. На роскошном банкете в Вашингтоне обломок куриной кости насквозь пропорол горло. Шлейф от этой травмы дал знать о себе множеством неприятностей. О ларингитах и потере голоса и говорить не приходится. На фоне жестоких пневмоний, когда потребовалась трахеотомия и искусственное лёгкое, это вроде бы пустяки. Падения с лошади, падения с лестницы и просто на ровном месте – всё с лихвой оплачено разрывами связок, переломами, смещением позвоночных дисков. Выстрадано долгими ночами в госпиталях, мучительными растяжками, бессчётными операциями, полостными и гинекологическими, и прочими, включая резекцию желудка и процедурами, связанными с капризами печени, травмированной алкоголем. Всё вынесла, всё преодолела. Второй “Оскар” за фильм “Кто боится Вирджинии Вульф?” [1966 г.] явился венцом карьеры» (Парнов Е.И., 2001). С полной уверенностью мы можем констатировать у актрисы высокий уровень аутоагрессии, характерный для «травматической личности». В этом отношении алкоголь и психотропные препараты лишь дополняли его и создавали неповторимый «демонический коктейль».
Железная воля, поддерживаемая диетой и курсом дезинтоксикации помогли ей вновь вернуться к жизни. В 1984 году Лиз подружилась со звездой поп-музыки Майклом Джексоном. Когда изголодавшаяся без скандалов пресса задала ей неизбежный вопрос: «Как вы нашли в себе мужество и волю излечиться от 35-летней зависимости от алкоголя и лекарств», Элизабет ответила: «Потому что я люблю жизнь, любовь и мужчин».
В 1988 году зависимости вернулись снова. Всю осень она мешала лекарства с алкоголем. А в октябре вернулась в Центр Бетти Форд ещё на семь недель. По словам одного из друзей, она поступила в этот центр, «совершенно сбитая с толку и одержимая паранойей... Она принимала столько всяких лекарств, это был Элвис [Пресли] в юбке, а вы знаете, чем он кончил!», – сказал газетчикам один из сотрудников центра.
В 1989 году, «измотанная чередой любовных неудач, а в ещё большей степени злоупотреблением виски и успокоительными (трёх врачей даже обвинили в том, что они выписывали ей морфий в больших дозах), она весила 82 килограмма (при росте 1,65 метра), когда повезла своего нового бойфренда, также склонного к выпивке, в путешествие по Азии. Чтобы вернуть себе фигуру женщины-вамп, она не только села на строжайшую диету, которая помогла ей сбросить за несколько недель 28 килограммов, но и «попросила пластического хирурга Майкла Джексона переделать ей (за 35 тысяч долларов) шею, веки, губы и тело». И в 1991 году она снова была готова выйти замуж, что успешно и осуществила, вступив в восьмой по счёту брак с молодым строительным рабочим Ларри Фортенски.
В 1994 году Элизабет снова выглядела прекрасной, счастливой и богатой. Продажи её косметики и духов набирали обороты, и она превратилась в одну из самых успешной женщин в Голливуде: её состояние оценивалось в 150 миллионов долларов.
Наконец в 1996 году после расставания с последним мужем, которому также надоело «всегда быть при жене» в Элизабет словно сломалась какая-то пружина. Два года она провела взаперти. «У меня развилась агорафобия», - призналась она.
«Женщины в своём большинстве считают мужчин негодяями и мерзавцами, но пока не нашли им подходящей замены», любила повторять Элизабет Тейлор. Другой «подходящей замены» после восьмого мужа она больше не нашла.
Разумеется, и положительные, и негативные черты характера не могли не отразиться на её отношении к своему творческому процессу. Многие признавали, что она была далеко не блестящей актрисой, «чтобы правильно всё сделать с первого раза». Её истерическое и порой неуправляемое поведение в полной мере проявлялось и во время съёмочного процесса. «Однажды ночью Лиз закатила вечеринку, где каждый был обязан напиться до потери сознания, - вспоминал помощник режиссёра Риджвей Кэллоу… К концу натурных съёмок временное жилище Элизабет носило следы дикого погрома. Ущерб оказался столь велик, что студия потребовала его возмещения». (Келли К., 1998).
В 1960 году во время съёмки «Баттерфилд-8» «Она вечно строила из себя больную и вечно опаздывала, - рассказывал продюсер. Она превратила съёмки в сплошные мучения, - говорил ассистент режиссёра. Она измывалась над всеми, кто только был занят в работе над фильмом, – добавлял художник по костюмам. Элизабет всё это было безразлично». И тем не менее, именно за этот фильм Элизабет и получила свой первый «Оскар».
В 1967 году Элизабет Тейлор снималась в фильме «Укрощение строптивой». Американский кинопродюсер Хэл Уоллис вспоминал, как однажды обедал с Бёртонами во время съёмок этого фильма. «Блюда подавались на фарфоровых тарелках, вино наливалось в бокалы из тончайшего венецианского хрусталя, причём угощения доставлялись из самого дорого ресторана Италии. “Трапеза затянулась до бесконечности. - Сотни статистов из массовки маялись без дела, пока звёзды предавались гастрономическим удовольствиям. Через каждые пятнадцать минут появлялись истекающие потом ассистенты режиссёра, напоминавшие участникам обеда, что их ждут на съёмочной площадке. Но компания за столом лишь хохотала в ответ и как ни в чём не бывало продолжала предаваться чревоугодию. Я был поражён их себялюбием и отсутствием дисциплины». (Келли К., 1998).
Другие биографы предполагали, что «личные неурядицы и жизненные трагедии» (в частности, гибель в авиакатастрофе её третьего мужа) насыщали новыми переживаниями творческий потенциал актрисы. Именно собственный опыт помог ей справиться с такими психологическими ролями, как Мэгги («Кошка на раскалённой крыше») или Глория во «Внезапно, прошлым летом». Возможно, это было и так. В жизни ничего не проходит бесследно.
У Элизабет Тейлор уместно предположить формирование в результате дефектного воспитания выраженных истерических черт личности, аффективных нарушений, токсикомании и алкогольной зависимости. Следует отметить и некоторые успешные попытки актрисы добиваться продолжительных ремиссий после лечения особенно в последние годы жизни. Обращает на себя внимание отсутствие выраженных изменений личности, связанных с алкогольной или токсикоманической деградацией. Впрочем, она никогда не обладала высоким интеллектом, чтобы наступающие изменения резко бросались в глаза.
Нарциссизм и выраженный демонстративный радикал сделали Элизабет Тейлор талантливой актрисой с мировым именем. Успешно сыграв Клеопатру, она так и оставалась ею до конца своей долгой жизни.