Никто не верил, что это произойдёт, и я тоже. Я стоял, задрав голову, неловко держа в руках рваный пакет с мусором мешок с кошачьим наполнителем - задача была не из лёгких, напоминала мои первокурсные попытки сдать жонгляж с первого раза. Кроме меня, собралось ещё четыре бабушки, из них баба Вера - моя соседка, и Клавдия Ивановна, частенько голосящая по вечерам хиты своей знаменитой тезки. Собрался также Николай из пятого подъезда, с которым я обычно вежливо здоровался, но частенько мы становились лучшими друзьями, с восьмого этажа высунулась вечно запертая дома родителями десятилетняя Люська, и снизу посвистывала и пошмыгивала кое - какая шпана по мелочи.
На карнизе стояла женщина. Все у неё развевалось, я подумал, что наверное во всех случаях развевающаяся ткань выглядит красиво, кроме этого. Слышно не было ничего, то есть абсолютно. На расстоянии вытянутой руки к ней тянулся то ли пожарный, то ли мчсовец, с другой стороны свисала рваная штора, кусок домашней настольной лампы и вырванная с мясом розетка. Она стояла очень прямо, белая как стена, к которой прижималась лопатками и, казалось ничего не понимала. Пожарная рука придвинулась к ней ближе, как удав, соблазняющий Еву, отчего она нервно дёрнула плечом и заскользила пятками вниз по железному карнизу. Тело её шатнуло вперёд, платье зацепилось за карниз, как горсть, в последний раз цепляющегося за берег утопающего, и с жутким треском разорвалось пополам, выпуская голую и кричащую, летящую с небес женщину.
Она провалилась с глухим ударом в круглый, натянутый на руках тент, и хрипло, судорожно всхлипывая, заплакала. Её крепко подхватили, завернули, как гусеницу, в одеяло, и сунули в дежурившую скорую. Народ стал расходиться. Я чувствовал, как по затылку стекает холодный пот.
Я донёс мусор до помойки без единой мысли в голове, и рефлекторно повернул голову на поравнявшегося со мной седовласого мужчину. На бетонной стене было вывешено в ряд три пиджака. Он сделал шаг назад, приложил пальцы к подбородку и прищурился.
270520