Наш мир пожаром объятый Влияние солнечной активнос

Почему социальные расовые и другие протесты самой различной природы и в разных странах отличаются такой агрессивностью  в этом году

                Адам Аснык

Наш мир пожаром объятый,
Трещит до самой основы,
Вздымается вал девятый,
Его захлестнуть готовый.
За силой сила слепая
Бушуют, в битву вступая.
 
 
Из бездны, сквозь дымное пламя,
Выходят жуткие тени.
Они гремят кандалами
И жаждут новых сражений.
Свирепым детищам ада
В бою снисхожденья не надо.
 
 
Под хриплые вопли и стоны
Трубят архангелы зорю.
Поток людей ослепленный
Подобен бурному морю;
И голод и злоба влекут их
Вперед, кровожадных и лютых.
 
 
Куют оружие ныне
Народы, тревожась недаром,
Что лживые рухнут твердыни,
Сожженные грозным пожаром,
И старый порядок неправый
Потонет в пучине кровавой.
 
 
Им ясно, что тайная сила,
Скопившись во мраке заране,
Под корень ложь подкосила,
Подняв знамена восстаний,
Чтоб след неволи проклятой
Сровнять железной лопатой.
 
 
И ясно, что надо им вместе
Всеобщий клад безымянный
Спасти от бессмысленной мести,
От собственной ярости пьяной,
Спасти для грядущих столетий
Духовные ценности эти.

 Русский учёный  Чижевский в своей книге "Физические факторы  исторического процесса'  заметил что   годы повышенной активности солнца отличаются также необыкновенными вспышками социальных восстаний а также вирусных пандемий
  Чижевский А.Л. Физические факторы исторического процесса. Калуга: 1-я Гостиполитография, 1924. 70 с.

Влияние Солнца на ход (современных) политических событий на Земле
 
  https://www.v-stetsyuk.name/ru/Analit/Sunspot.html
  Впервые эта тема была рассмотрена мною в статье опубликованной в газете «Поступ» 16 января 1998. Позже были новые подобные публикации, на которые мало кто обращал внимание. Здесь тема продолжается с учетом политических событий последних лет.

   Они могут быть "намагничены" – социальное окружает их, выступая в качестве статического электричества, но большую часть времени они образуют "массу" в прямом значении слова, иначе говоря, все электричество социального и политического они поглощают и нейтрализуют безвозвратно… Они не излучают, а, напротив, поглощают все излучение периферических созвездий Государства, Истории, Культуры, Смысла… Воображению массы представляются колеблющимися где-то между пассивностью и необузданной спонтанностью, но всякий раз как энергия потенциальная, как запас социального и социальной активности: сегодня они – безмолвный объект, завтра, когда возьмут слово и перестанут быть "молчаливым большинством", – главное действующее лицо истории. [Бодрийар Жан].

  Загадочных событий в истории человечества много, мыслители пытаются давать им свои объяснения, но иногда они признаются в своем бессилии:

  Масcа, вдруг возникающая там, где только что ничего не было, – явление столь же загадочное, сколь и универсальное. Стояли, допустим, вместе несколько человек, пять, десять, от силы двенадцать, не больше. Не было никаких объявлений, никто ничего не ждал. И вдруг все уже черно от людей. Они стекаются сюда отвсюду, как будто движение по улицам стало односторонним. Многие понятия не имеют, что случилось, спроси их об этом – они не смогут ответить, и все-таки спешат присоединиться к толпе. Их движению присуща решительность, свидетельствующая отнюдь не о простом любопытстве. Можно сказать, что движение одного оказывается заразительным для другого, но дело не только в этом: у них есть цель. Она появилась прежде, чем они это осознали: цель – самое черное место, место, где собралось больше всего людей (Канетти Элиас. 1990, 392-393).

   Очевидцы зарождения наших майданов подтвердят картину нарисованную философом, хотя сами их участники будут уверять, что их собрало вместе какое-то конкретное событие. Однако другие подобные события не имеют таких последствий, и в этом есть загадочность майданов, как частного случая движения масс. Причина возникновения майданов есть, но она не очевидна и даже не все философы ее видят, однако все согласятся, что Солнце имеет большое влияние на наше поведение. Например, мы не берем с собой зонтик в солнечную погоду, в жару основном пьем пиво, зато водку употребляем, когда солнечные лучи гаснут или вообще отсутствуют. Таких примеров можно привести много, но они не дадут нам полного представления, насколько сильно на нас влияние Солнца.
   Солнечные лучи, и это известно со школьной скамьи, определяющим образом влияют на процессы в живой природе. Однако на Солнце, как и везде, есть пятна, размеры и количество которых определяют уровень активности светила, т.е. мощность излучаемых им электромагнитных колебаний широкого спектра, частично невидимых глазом. Активность носит периодический характер и ее максимумы повторяются через каждые 9-11 лет, поэтому точно предсказать их невозможно, и это вносит дополнительную неопределенность в нашу жизнь. Как оказалось, во время таких максимумов, кроме всего прочего, меняется и психика людей, они становятся чрезмерно возбужденными, их поведение становится значительно более активным, мало контролируемым сознание, порой даже агрессивным
Если бы эти влияния солнечной активности распространялись только на особо чувствительные личности, то это была бы небольшая беда. Но, именно, беда в том, что возбуждение распространяется на всех подряд и массы людей начинают искать выход для излишка своей энергии. Этот факт в безупречной форме был установлен профессором Александром Чижевским в 1915-19 годах на основании тщательного изучения статистических материалов . В 1918 году в Москве и в 1920 году в Стокгольме он защитил докторскую диссертацию "Исследование периодичности всемирно – исторического процесса", в которой он показал, насколько сильно влияет солнечная активность на общественное поведение людей. Как один из примеров такой связи он приводил тот факт, когда в феврале 1917 – го года появление большого солнечного пятна на Солнце привела к немедленному возмущения низов населения Петрограда и началу революционных событиях в этот и последующие годы.
 Конечно, открытие Чижевского не могло быть незамеченным в научном мире. Его работы публиковались и в Советском Союзе и за рубежом, в частности его монография "Земное эхов солнечных бурь" была опубликована на французском, болгарском и дважды на русском [Чижевский А.Л. 1976]. Однако широкого отклика на нее было, очевидно, из-за недоверия, потому что в ней было мало конкретных примеров влияния Солнца на ход всемирной истории и ничего не говорилось о возможности прогнозирования возмущения масс в периоды солнечной активности в будущем. В Советском Союзе такие прогнозы бы противоречили марксистско-ленинской теории, но не слышно, чтобы и на Западе кто-то занимался этим делом. Такую попытку мы предпримем здесь, но сначала надо убедиться в справедливости открытия Чижевского. Для этого сравним имеющиеся графики поведения Солнца с хронологическими таблицами всемирной истории.
Некоторые сравнения даются ниже, но заранее надо отметить , что настоящими причинами всевозможных революций, восстаний, массовых митингов и других неординарных событий является недовольство людьми своим социально – экономическим положением, но причины для недовольства существуют всегда, а люди поднимаются для протеста только тогда, когда солнечная активность побуждает их переходить от смиренного терпения к решительным действиям. И такие бурные взрывы протестов происходят порой непонятными для современников и неожиданными для "профессиональных" революционеров, как это было , например , с Февральской революцией в России. Фактически ее начали экспансивные домохозяйки, возмущенные тем, что по чьей-то халатности в лавки не завезли хлеба , а пьяные балтийские матросы, которым море стало по колено, с радостью их поддержали.
   Недовльство оциально=экономическим состояние в разных бывает не всегда и не везде, поэтому беспорядки происходят не при каждой солнечной активности и не во всех странах мира одновременно, хотя были такие годы, когда в Европе революции и восстания проходили почти повсеместно. Как пример, можно привести известный в Украине 1648 , когда беспорядки прокатились также и по всей Европе, и 1848 год, известный как «Весна народов». Тем не менее, есть народы, среди которых большинство составляют уравновешенные и отпорные ко внешним воздействиям люди, а есть народы, у которых преобладают личности слишком эмоциональные. Это генетика и, возможно. также и уровень культурного развития.
Имея все это в виду, давайте сравним графики солнечной активности с хронологией революций и восстаний. Читатели сами могут дополнить предоставленные ниже факты совпадений, так как за неимением места в короткой публикации и из-за недостаточного знания истории автором они представлены наверное не все.

 

    Начнем с максимума солнечной активности в годах 1771-1772 . В этот период по Украине прокатилась Колиивщина (1768), а в России началось восстание Пугачева (1773-1774 )
   Во время следующего максимума в Европе царило относительное спокойствие, но в Америке с его приближением в английских колониях началась война за независимость и продолжалась, пока бури на Солнце продолжались (1776 -1783).
  Великая Французская революция отреагировала на солнечную активность своевременно, но возбужденные массы не могли угомониться еще долгие годы (1789-1794).
  Следующие два солнечных цикла были относительно спокойными, но при максимуме 1830-го года во Франции разразилась новая революция, так называемая июльская.
Очередной максимум произошел быстрее, чем обычно, и во время его, кажется, ничего особенного не произошло, зато максимум 1848 превратил всю Европу в настоящий паровой котел, когда революции в Италии, Франции, Германии, Австрии, Венгрии бушевали одновременно. Правда, в России было тихо, она все еще ждала своего часа.

 

   В следующие сто лет во время максимумов солнечной активности можно отметить следующие события:
1860 г. – начало восстания Гарибальди в Италии и война в последующих годах, в 1861 – одиннадцать штатов США заявили о своей сецессии, чем спровоцировали гражданскую войну.
1871 г. – Взрыв очередной революции в Франции, Парижская коммуна.
1905 г. – первая революция в России
1917-1918 гг. – вторая революция в России, а также революции в Германии, Австро-Венгрии.
    1938–1939 гг. – агрессивная политика Германии против соседей, начало второй мировой войны. Это не революция и не восстание, но большое возбуждение в немецком обществе, наверное, способствовало авантюрам "бесноватого".

 

   Недавние события второй половины 20-го века подтверждают связь революционных событий с максимумами солнечной активности очень хорошо:
1956 г. – революция в Венгрии,
1968 г. – революция в Чехословакии; массовые волнения молодёжи и студентов, всеобщая забастовка во Франции,
1980–1982 гг. – революционные события в Польше,
1990-1991 гг. – революционные события по всей Восточной Европе, которые привели к развалу СССР.
   2001–2003 гг. – серия громких терактов (США – 11 сентября 2001, Россия – Дубровка, метро "Рижская" и др.), войны в Афганистане и Ираке. На спаде активности Солнца начался а оранжевая революция и, наверное, поэтому не имела отчетливого агрессивного характера.
   На событих в Украине, связанных с последним максимумом солнечной активности остановимся подробнее. Для иллюстрации воспользуемся данными о поведении Солнца публикуемыми соответствующими службами NASA (см. график в художественной форме ниже).

 

  Из представленного рисунке видно, что максимум солнечной активности прогнозировался учеными на зиму 2013-14 гг., а до этого надеяться на бурные массовые протесты было бесполезно. Тем не менее, Юлия Тимошенко, очевидно, мало знакомая с астрономическими явлениями, угрожала власти, что на ее защиту поднимутся десятки тысяч человек. Но так не произошло – во время ее преследований "народ безмолствовал", эти слова Пушкина так и просятся в текст.
В 2012 году солнечная активность несколько преждевременно стала расти, но процесс быстро прекратился и она на начало 2013-го была довольно низкой и даже стала спадать. Однако именно в это время лидеры оппозиции проявили решительность и заявили, что пойдут "поднимать народ" с целью свержения существующей власти революционным путем. Была запланирована и начала проводиться серия массовых акций по разным городам Украины. Митинги собирали всего по 4-5 тысяч человек и даже меньше. Количество просто смешное, учитывая события зимы 2013-14 гг. Таким образом, народ начинание не поддержал, хотя уровень недовольства в обществе был высоким. Люди оставались довольно спокойными, точно так же, как и Солнце.
После таких неудач оппозиция как будто успокоилась и потеряла надежды на массовую поддержку своих антиправительственных мероприятий. Однако в ноябре Солнце неожиданно предоставило сюрприз – резко увеличило свою активность, и, соответственно, в массах началось смутное брожение, затем возбуждение, а здесь и случай представился в лице неудачливого "Евро-интегратора" господина Януковича. Энергия масс начала выплескиваться и мы видели как первыми стали выступать львовские студены типа как бы разлечения. Однако начинание приняло серьезный характер в Киеве, где начался новый Майдан. Трудно сказать, как бы развивались события дальше, если бы не произошло избиения студентов в ночь на первое декабря. Следователи долгое время искали и реально не могли найти, кто же отдал приказ избивать людей, но приказа могло и не быть. Солнце так же сильно возбуждает правоохранителей, как и обычных митингующих. Вооруженный человек (даже дубинкой !) всегда опасен, но в стрессовых ситуациях очень легко может утратить спокойствие и прибегнуть к насилию без всякого приказа сверху лишь под влиянием излишней энергии полученной от Солнца. Понятно, что беспричинное избиение невинных людей вызвало еще большее негодование и мы стали свидетелями чрезвычайно массового процесса. Очевидцы этих событий единодушно утверждают, что в Киеве тогда царила атмосфера какого-то всеобщего возбуждения.
В столице начались захваты административных зданий, власти утратили контроль над ситуацией, в дестабилизации которой была заинтересована Россия. Начались провокации, подстрекательства к насилю. Все кончилось бегством Януковича, потерей Крыма и части Донбасса. Когда Солнце немного успокоилось, вспыхнувшая война пошла на убыль и наступил период трезвого осмысления, что же все-таки произошло. Однако о роли солнечной активности никто на проронил ни слова.

Послесловие

 

Солнечный цикл 24-25 и ожидание новой революции.

   Несмотря на то, что вопрос о влиянии солнечной активности на политическую активность людей был поднят почти сто лет назад, к нему отнеслись скептически и ученые, и политики. Практически о такой особенности Солнца мало кто знает. При том, что цикличность солнечной активности позволяет прогнозировать ход политических событий, политики и политологи не учитывают возможность вмешательства Солнца в течение политических событий. Правда, в девяностых годах лидер коммунистов Зюганов как-то публично похвалялся, что во время следующего максимума солнечной активности коммунисты вернут себе власть в России. Его прогноз не сбылся, потому что на политическую активность людей влияет не только Солнце. Пример моего прогноза о времени развала Советского Союза может наглядно показать, при каких условиях можно предположить возмущения народных масс, которое может привести к масштабным общественно-политическим преобразованиям.
Во времена моего студенчества одна за другой разваливались Британская и Французская империи, Испанская и Португальская развалились задолго до того.
  Осознавая колониальный характер СССР, я был уверен, что и эта империя когда-то рухнет. Дополнительную уверенность в этом мне придавало понимание утопичности коммунистической идеи и несостоятельность системы в решении экономических проблем, которое наглядно отражалось в постоянном росте дефиците предметов народного потребления на внутреннем рынке. Когда Михаил Горбачев декларировал необходимость перестройки в государстве, стало ясно, что дело совсем плохо.
   Следующие шаги, хотя и робкие, в направлении демократизации общества привели в движение наиболее активную его часть, а дальше события развивались лавинообразно. При таких условиях я был уверен, что при следующем максимуме Солнца Союз развалится. Тик оно и произошло.
  Теперь меня удивляет, когда ведущие политики заявляют, что развал Союза никто не мог предвидеть и пример президента США Буша, который еще за месяц до развала призвал к его сохранению, подтверждает, что такого развития событий, действительно, никто не ожидал. Этот факт, так же, как и другие показывают, что мировая политика ведется архаичными методами, без учета исторических закономерностей и, тем более, без учета возможности воздействия иррациональных факторов.
   Приведенные выше примеры связи солнечной активности с событиями на Земле поразительны, однако каждая теория справедлива лишь тогда, когда она не только объясняет причины известных явлений, фактов или событий, но и предполагает появление новых. Как например, периодическая система дает возможность предсказания появление новых химических элементов. Теперь много говорят о скором развале России, которая может повторить судьбу Советского Союза. Так оно должно быть, потому что Россия имеет тот же колониальный характер. Остальные причины развала вытекает из этой основной. Но когда это произойдет? Это возможно тогда, когда в России начнется возмущения народных масс. На такое возмущение влияет целое множество причин, поэтому предсказать его сложно, но если оно начнется при приближении к следующему максимуму солнечной активности, то оно постепенно наберет силы и может привести к большим общественно-политическим преобразованиям. Следующий максимум солнечной активности пройдет в 2024 году. Только тогда ожидаемый развал России возможен. Это произойдет, если мировые политики опять не приложат усилий для сохранения существования этого монстра.

  Литература

  Бодрияр Жан. 2000. В тени молчаливого большинства, или Конец социального.
  Екатеринбург.
  Канетти Элиас. 1990. 2000. Человек нашего столетия. Москва. "Прогресс".
   Чижевский А. Л. 1976. Земное эхо солнечных бурь. Москва. "Мысль".

В.К. Шереметьев
 ОПЫТ ФИЛОСОФИИ СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИИ РОССИИ

           Монография




 Ярославль
2008
 
УДК [947+957]:930
ББК 63.3(2)
Ш 492
Ш 492 Шереметьев В. К.
Опыт философии современной истории России [Текст] / В.К. Шереметьев: монография. ; Яро-славль: Изд-во ЯГПУ, 2008. ; 300 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
 ПРЕДИСЛОВИЕ                4
ОПЫТ ФИЛОСОФИИ СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИИ РОССИИ                19
ОТ ПРИНУДИТЕЛЬНОГО КОЛЛЕКТИВИЗМА ЧЕРЕЗ ЛИБЕРАЛИЗМ К ПЕРСОНАЛИЗМУ 43
КАК ОТВЕТИТ РОССИЯ НА ОЧЕРЕДНОЙ ВЫЗОВ ИСТОРИИ                62
ИЗМЕНЕНИЕ РОССИЙСКОГО МЕНТАЛИТЕТА ПРИ ВХОЖДЕНИИ В ОТКРЫТОЕ ОБЩЕСТВО 81
СОВРЕМЕННАЯ ИСТОРИЯ РУССКИХ ИДЕЙ                105
КАК НАТО ВМЕСТЕ С СЕРГЕЕМ КОВАЛЕВЫМ БОРЮТСЯ ЗА ПРАВА ЧЕЛОВЕКА        117
ПУТИН КАК НОСИТЕЛЬ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ                125
ПОЧЕМУ В РУССКОМ ОБЩЕСТВЕ ОТТОРГАЮТСЯ ЛИБЕРАЛЬНЫЕ РЕФОРМЫ        139
НТВ, ОЛИГАРХИ И ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ                147
КОНСЕРВАТОРЫ И РАДИКАЛЫ ВО ВРЕМЕНА ПУТИНА                161
НОВАЯ МОРАЛЬ ДЛЯ РОССИИ                177
МОСКОВСКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ ТОСКУЕТ ПО УЕХАВШИМ ЕВРЕЯМ                195
«ЭХО КОМПРАДОРСКОЙ БУРЖУАЗИИ» КАК ЗЕРКАЛО КРИЗИСА ДИКОГО ЛИБЕРАЛИЗМА 199
ОТ МЕРТВОЙ ВОДЫ К ЖИВОЙ, ОТ РЕФОРМ К НАЦИОНАЛЬНЫМ ПРОЕКТАМ             231
ПУТЕШЕСТВИЕ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ                246
РОССИЯ СОСРЕДОТАЧИВАЕТСЯ?                262
КТО ВЫ, МИСТЕР ПУТИН?                280
ПОСЛЕСЛОВИЕ                290
ПЕРЕЧЕНЬ ЧАСТИ КНИГ В МОЕЙ БИБЛИОТЕКЕ,
ОТНОСЯЩИХСЯ К ТЕМАТИКЕ ДАННОЙ КНИГИ                293
               
              отрывки из кииги


Эта книга  размышлений о судьбе России  не-давно была издана в Ярославском пединституте ти-ражом в несколько десятков экземпляров для друзей и знакомых. Я старший научный сотрудник НИИ по автоматизации технологических процессов, а “поли-тическая” история - мое хобби. В книге «Опыт фило-софии современной истории России» делается попытка   понять сущность смутного времени с точки зрения простого человека, связать смысл своей жизни с судьбой России.  Необузданная, неконтролируемая обществом   власть   финансового сектора после падения коммунизма привела к мировому кризису, мы просто раньше других это почувствовали.   У нас была реальная опасность превратиться в колонию США, и мы чудом удержались на краю пропасти. Задачей не-олиберализма - очистить экономику от ограничений, связанных с религиозными, национальными, классовыми ценностями, образующими в совокупности систему табу, на которых по существу и держится цивилизация. Успешное разрушение этих табу и является причиной мирового кризиса. Путин, может быть и не вполне осознанно, пытается восстановить эти цивилизационные основания, на которых в конечном счете держится и рынок. Протестантская мораль зарождения капитализма : молись и трудись так отличается от современной - “живи в свое удовольствие здесь и сейчас”. Расплатой за вступление в потребительское общество является варваризация населения, демо-графическая катастрофа и связанное с ней новое великое переселение народов из Азии в Европу.
Пониманию сути исторических процессов по-могают идеи цикличности, высказанные Тойнби, Чижевским, Кондратьевым и другими мыслителями, и персоноцентризма, как идеального сочетания ценностей разных уровней.
Драматический исторический опыт России должен переплавиться в собственное, не заимство-ванное с Запада (как коммунизм и либерализм) мировоззрение.  Мы должны (по Тойнби) найти достойный ответ на очередные вызовы истории. Шоковая терапия чикагской школы привела сна-чала в Латинской Америке, а потом и по всему миру к колоссальному расслоению населения,  к невиданному антиамериканизму и  к необходимости вернуться   к кейнсианству на новом этапе цикла мирового развития - усилению роли государства.  И вот теперь выдвигается новая роль государства - развитие человеческого потенциала. В каждую эпоху должны выдвигаться люди, которые наиболее соответствуют духу времени и умеют улавливать ветры истории. В Европе падает популярность, как либералов, так и левых, они все уже ском-прометировали себя и в условиях кризиса  мир мучительно ищет новые пути.    Ядовитое лекарство либерализма лишь на некоторое время нейтрализовало старое ядовитое лекарство коммунизма.   В период кризиса нужны не идеологи, а прагматики.
 
УДК [947+957]:930
ББК 63.3(2)

 ISBN 978-5-87555-411-9

© Шереметьев В. К., 2008
© ГОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет
 им. К.Д. Ушинского», 2008

        отрывки из книги "Опыт философии современной истории России"
 
ПРЕДИСЛОВИЕ

 Осталось-то выяснить самую малость:
Какой у страны стратегический путь?
Запад, Восток, Евразийство, Сакральность?
Короче, оглобли куда повернуть?

Ищут писатели, ищут политики,
И политологи, и аналитики.
Ищут упорно, не могут найти
 Путь, по которому надо идти.
Ищут пожарные, ищет милиция,
Машут Бердяевым и Солженицыным,
Ищут, бедняги, не могут найти
 Путь, по которому надо идти.
Западники – сплошь умны и нахальны,
Равно не любят народ и вождей,
В меру циничны, вполне либеральны.
Деньги бы делать из этих людей!
Тимур Шаов

 В основе моих статей – размышлений о судьбах России – лежат нескольких основных идей:
• для понимания смысла зигзагов исторических процессов необходимо учесть их циклический ха-рактер (разного рода циклы описаны Тойнби, Чи-жевским, Кондратьевым и др.);
• смысл жизни состоит в сочетании ценностей ин-дивидуальных, семейных, классовых, националь-ных, религиозных, оптимальное их сочетание вы-ражается в идее персоноцентризма;
• существуют некие законы сохранения добра и зла и их сложного диалектического взаимодействия, каждое время несет в себе свои противоречия;
• в основе фаталистического взгляда на историю, который просматривается в этих статьях, лежат интуитивные представления о неких законах со-хранения общего количества энергии в обществе, переходящей из кинетической формы в потенци-альную и наоборот. Утратив поступательную силу материального и духовного движения, мы переживаем некую мутацию (структурные изменения, время размышлений, сосредотачивания), которые в будущем обеспечат переход накапливаемой потенциальной энергии снова в кинетическую, в энергию движения.
Стимулом к написанию этих статей-размышле-ний стала попытка преодоления психологического шока при резком повороте российской истории в начале 90-х годов. Нужно было понять и принять/не принять закономерность поворота. Поэтому первая статья - "Опыт философии современной истории России"- была посвящена циклическим закономерностям развития русской и мировой истории (Тойнби, Чижевский, Шлезинджер). Это объясняло неизбежность поворота и временность его катастрофической фазы. Тогда же родилась мысль о необходимости глобального изменения российского менталитета для предот-вращения в будущем катастрофического характера слишком резких исторических и мировоззренческих поворотов. Начало девяностых годов характерно принятием рынка и либерализма с Запада как панацеи от всех наших бед и зачеркиванием своего исторического опыта, особенно советского. Наивная вера в чудо, в то, что невидимая рука рынка и есть высшая справедливость, возникла после чтения Хайека, Мозеса, Джефри Сакса, Гайдара, но быстро развеялась после появления олигархов и разгула коррупции. Была еще вера в то, что либерализм изменит русский менталитет в лучшую сторону: трудолюбия, ответственности и прочих буржуазных добродетелей. И это тоже начало происходить, но в очень ограниченном слое предприимчивых и удачливых людей. Ментальность – это та английская лужайка, за которой нужно ухаживать, может быть, сотни лет. Масштаб исторических сдвигов начала девяностых годов тянул к широким обобщениям, особенно когда открылись труды русских религиозных философов, веховцев, евразийцев, а также Тойнби, западных идеологов либерализма. Идеальной модели российского менталитета (да и общечеловеческого тоже) была посвящена вторая статья: "От принудительного коллективизма через либерализм к персоноцентризму". К этому времени наступил расцвет либеральных идей в России (например, представленных в книге Оболонского "Драма русской политической истории: система против личности"). Но ввиду ограниченности возможности использования либеральной модели для России в статье делалась попытка на основе идей Бердяева выразить и другую часть русской души, используя введенное Бердяевым понятие персоноцентризма, позволяющего гармонически сочетать интересы личности и общества и под-няться над ограниченностью как коллективизма (славянофильства), так и индивидуализма (западничества). Нужно было обосновать необходимость изменения менталитета, ухода от автаркии, в соответствии с глобальными изменениями мирохозяйственных связей и взрыва технологий, особенно информационных. Да, каюсь, будучи умеренным диссидентом, я, увлеченный общим подъемом в перестроечное время, как и многие, возлагал неоправданные надежды на чу-десную силу либерализма. Cтатья "Как ответит Россия на очередной вызов истории?" выражала надежду на неизбежность возрождения России, базируясь на идее Тойнби о повторяемости в истории духовного ответа Востока на материальный вызов (наступление) Запада. Казалось, мы из душного застоя вышли на простор мировой цивилизации. Появился широкий спектр самых разных взглядов на будущее России, попытки осознания результатов коммунистических и либе-ральных экспериментов. Такой масштабный взгляд на русскую культуру и историю возникает либо в преддверии наступающей катастрофы (Вехи), либо в попытках ее осмысления. Беглому обзору этих попыток была посвящена статья "Современная история русских идей (От Дугина и Парамонова к Уткину)". Размах этих взглядов по отношению к наступающему с Запада индивидуализму, от полного его неприятия у Дугина до воспевания у Парамонова, отражает глубину глобального духовного кризиса в России, наступившего вслед за материальным. Но как раз кризис, казалось, должен позволить найти новые пути его преодоления. “Современная история русских идей” - попытка приведения в систему разнообразных идей, популярных в России после крушения советской официальной идеологии.
В четвертой статье – "Изменение российского менталитета при вхождении в открытое общество" – анализируются причины неудач либерализма в Рос-сии и делаются попытки осмысления новой ситуации после бомбардировок в Югославии. Ирония истории в том, как некогда прогрессивное диссидентское движение, закостенев в своем развитии, иногда оборачивается злом для России (статья “Как НАТО вместе с Ковалевым борются за права человека”).
В начале 90-х годов мы отреклись от своего прошлого и решили стать “цивилизованной” западной страной. В середине 90-х логика разрушения могущества СССР привела к тому, что мы почувствовали себя второсортной нацией. Это мгновенно уловили окружающие нас народы и стали соответственно к нам относиться. Болезнь государства проявляется как “сыпь” в наиболее уязвимых местах – национальных окраинах. Она исчезнет только тогда, когда отечество опять станет сильным. Менталитет в условиях свободы стал меняться не столько, как ожидалось, в лучшую, сколько в худшую сторону. Плохое выходит на поверхность сразу, а хорошее долго зреет в недрах общества. Мы с удивлением наблюдали, как рушилась страна, потом русская культура в целом. Все наши мечтания диссидентского толка о немедленном вхождении в братскую семью европейских народов не сбылись. В середине 90-х годов наступило разочарование первыми результатами рыночных реформ.
Эйфория перестройки сменилась тяжелой де-прессией. Вместо линейного хода истории обнаружились сложные нелинейные циклические процессы, энергия размышлений питалась теперь уже не теоретическими и глобальными концепциями, а практикой наступления либерализма (см. статьи о Югославии, НТВ, “Почему не приживаются либеральные реформы”, “Новая мораль для России”).
Мы приняли такую дозу либерализма, какой никогда не было в истории России, и теперь должны призакрыться и переварить ee. Размышления о при-чинах сопротивления новациям, которые принесли с собой реформаторы (творческое меньшинство, по Тойнби) приведены в статье "Почему в русском обществе отторгаются либеральные реформы?". Накопившиеся изменения в настроениях, в атмосфере общества, надежды на новые подходы, на новых людей отражены в статье "Путин как носитель национальной идеи". Наивысшему противостоянию элит времени Ельцина и времени Путина посвящена статья "НТВ, олигархи и интеллигенция". Новой "либеральной" морали, которая в рыночных условиях навязывается российскому обществу олигархами, бандитами и на-следниками диссидентов взамен дворянской или хотя бы советской этики, на примере фильмов “Олигарх”, “Бригада” и реакции части СМИ на трагедию "Норд-ост" посвящена статья" Новая мораль для России".
Ключевым моментом истины, когда интересы прозападных либералов и России окончательно разо-шлись, было дело Ходорковского, наиболее яркого представителя компрадорской буржуазии. Либераль-ную революцию начинали романтики (Гайдар), осу-ществляли фанатики (Чубайс) и заканчивали подле-цы: Березовский, Гусинский, Ходорковский, который наиболее нагло покупал власть: партии, налоговый комитет в Думе и т. д. Но самое опасное, он собирался организовать свою нефтяную ТНК, а фактически передать под юрисдикцию “вашингтонского обкома” стратегические ресурсы России, почти единственное, что ныне обеспечивает ее суверенитет. Мечта любого олигарха – не зависеть от непредсказуемого народа и государства, от попыток деприватизации. Капитал не должен иметь отечества. Даже старший Буш приезжал в Сочи к Путину, чтобы тот разрешил продать Юкас американской нефтяной фирме Haliburton- компании врага России вице-президента США Ричарда Чейни. Все это грозило нам превращением в колонию впервые за тысячелетнюю российскую государственность.
Одновременно НАТО приставило револьвер к виску России, продвигаясь в Восточную Европу, Прибалтику, а теперь еще Украину и Грузию. Против наиболее непокорных и слабых государств используется прямая агрессия: Югославия, Афганистан, Ирак. Других можно подчинить, используя методы оранжевых революций: Сербия, Грузия, Украина, Киргизия. Россию труднее превратить в страну-сателлит этими методами, поэтому ее надо изолировать, окружить санитарным кордоном, поддерживать компрадорскую буржуазию и по возможности расчленить.
На Западе разногласия между партиями каса-ются в основном внутренних проблем, во внешней политике все едины, все патриоты своей страны. И только у нас оппозиция, либералы откровенно раду-ются всем неудачам России и выискивают в запад-ных мнениях только самые оскорбительные для Рос-сии. Так лакеи выслуживаются перед барином. Вот бывший советник Путина, Илларионов, очень укорял Кондолизу Райс за поздравление Путину в связи с победой на выборах 2 декабря 2007г. Заставь лакея молиться, так он и лоб расшибет. И как народу после этого доверять таким либералам?
Роль евреев как катализатора творческих про-цессов в обществе, ностальгия по времени имперского могущества, составной частью которого были евреи, отражены в статье "Московская интеллигенция тоскует по уехавшим евреям".
В конце 90-х годов в обществе наблюдается формирование отрицательного отношения к радика-лизму вообще (к большевизму и к русской модификации либерализма). Поворот к консерватизму cовпадает с приходом ко власти Путина. Частичному возврату к советскому менталитету, совпадающему с задачами по ликвидации крайностей реализации либерализма в России, выходу из "дурных циклов" российской истории, посвящена статья "Консерваторы и радикалы в эпоху Путина".
Остатки полуразбитых либералов собираются в “Эхо Москвы” (статья “Эхо компрадорской буржуа-зии”) и окончательно после знакового дела Ходорков-ского и угрозы собственному благополучию перешли в услужение к олигархам и вашингтонгским покровителям.
В то же время честная отечественная экономическая мысль (Белоусов и др.) бьется в поисках новой экономической модели поведения России (статья “От мертвой воды к живой”). Может быть, наконец, мы не будем слепо копировать западные идеи коммунизма или либерализма, а выработаем свое мировоззрение, пригодное для России и похожих на нее стран.
Сейчас снова обострилось глобальное противо-стояние Запада и Востока, начался новый “крестовый поход” Буша на мусульман, поддержанный всей Европой. Снова Россия, казалось бы, побежденная, прирученная и пошедшая по западному пути, подвергается злобным нападкам за малейшую “провинность” перед Западом. В конце концов русскому народу стало надоедать униженное существование и комплекс неполноценности, созданный в значительной мере своими руками. Если народ перестает видеть свое историческое предназначение, то он на самом деле становится второстепенным народом. Народ, лишенный исторического прошлого, не имеет и исторического будущего. Поэтому многие так потянулись к своему историческому прошлому. Снова происходит поворот к авторитарному правлению. Можно ли прогнозиро-вать российскую историю, изучая судьбу ее предше-ственницы, Византии (статья “Путешествие в Кон-стантинополь”). Именно из Византии Россия получила христианскую мораль, эллинскую красоту и имперские инстинкты.
Одной из важнейших задач стало восстановление собственного достоинства русских как нации. Cейчас происходит медленное, но неотвратимое возвращение России к “самой себе” с ассимиляцией всего того, что было получено за девяностые годы из Запада. Общий подъем экономики сопровождается и медленным оживлением культуры. Заглянув в разверзшиеся пропасти дикого капитализма, российский народ в ужасе отшатнулся. Теперь постепенно успокаи-ваются и национальные окраины. Начал работать механизм самосохранения нации.
Неутоленная страстная потребность в гордости за отечество особенно неожиданно и бурно проявилась в мае 2008 года: победа над канадцами в борьбе за первенство мира по хоккею и завоевание Зенитом кубка УЕФА. Такой взрыв единства самых разных людей: толпа ощутила себя снова нацией.
Реформы натолкнулись на такие барьеры, ко-торые связаны с менталитетом русского человека, разочарованием в либерализме и, наконец, устало-стью от реформ. Все наивные надежды о выращивании нового человека, соответствующего идеалам сначала большевизма/коммунизма, а теперь либерализма, провалились. Да, в больших городах в среде молодежи появилась либеральная прослойка новейших русских, мало зависящих от государства, но массовый русский человек, особенно в провинции, мало изменился.
Процесс осознания новой роли России, подни-мающейся с колен, был ознаменован “мюнхенской” речью Путина и ответным наступлениям Запада, созданием “Другой России” – угодной для Запада основы для оранжевой революции (статья: “Россия сосредотачивается”). После неудач на выборах радикальные либералы окончательно скатились в политическую помойку “Другой России”. Власти и примкнувшая к ней часть интеллигенции пытаются создать оппозицию национально ориентированных либералов (легче народить новых, чем отмыть старых!). Из конкретных потребностей государства, а не из заимствования западных идеологий рождается новое российское мировоззрение. Путин через головы бояр, элиты, сформировавшейся в 90-е годы, обращается прямо к народу в своих посланиях, в телевизионных встречах с народом и журналистами. Для радикальных либералов после поражений на выборах вся идеологическая борьба свелась к ненависти лично к Путину (cтатья “Кто Вы, мистер Путин?”). Интеллектуалы, как это происходит во всем мире, должны стоять на службе отечества, быть конструктивной оппозицией, а не ненавидеть его.

Связь с книгой “Мы – Шереметьевы”.
Личные мотивы составления второй книги

 Мою первую книгу “Мы – Шереметьевы” сестра Лидия Шереметьева издала осенью 2007 г., пожалуй, в педагогических целях в назидание детям и внукам и поэтому строго ограничивала включаемый туда материал о судьбе четырех поколений Шереметьевых. Она представляет собой набор историй, фотографий, стихов, размышлений: разных фрагментов из жизни моей большой семьи, рода, в основном, моего поколения. В книге была попытка найти и выразить “кредо рода”. Я пытался включить в книгу политические размышления, дополнительные материалы о туристических и прочих увлечениях, но объем книги и скорость подготовки ее не позволяли сделать это в должной мере. И я решил написать, точнее, составить, вторую книгу, куда включить большую часть статей, уже размещенных в Интернете на сайте http://sheremetie-view.narod.ru.
Смысл написания этих статей для меня лично - воссоздание системы координат, в которой личный смысл жизни вписывается в исторический контекст. Этот смысл жизни для моего поколения был во многом разрушен с крушением не только советской системы, но и всего жизненного уклада поколения. Мы были винтиками в огромной и уважаемой во всем мире машины. Винтики часто бывали недовольны машиной и участвовали в ее разрушении, но когда советская система рассыпалась, то они превратились в никому не нужный хлам, по которому поехали новые жуткие машины олигархов. Я видел, как многие знакомые люди, особенно в оборонной промышленности, вдруг быстро уходили из жизни, когда исчез ее смысл в создании новых лучших, чем у американцев, ракет, самолетов, танков. Если бы новые хозяева жизни услышали все, что о них говорят советские старики в очередях и больницах, они были бы испепелены такой жуткой ненавистью. Этот хор ненависти особенно слышен в жалких очередях за бесплатными лекарствами, в поликлиниках, где люди выстраива-ются в очередь часа за два до их открытия, и в боль-ницах, где я лежал после операции. Там находились многие из разработчиков разных систем вооружений, бывшие талантливые инженеры, часто, как и я, вышедшие из деревни, поднявшиеся к самым вершинам технического творчества, и вот теперь нищие, никому не нужные, выброшенные из жизни. Устоять перед этой ненавистью, найти что-то хорошее в новой жизни, понять молодежь, воспитать внуков, а главное – понять суть исторического поворота и не потерять смысл жизни-вот моя задача.
Испытания последних лет еще раз подтвердили, что жизнь каждого человека имеет смысл ровно настолько, насколько она служит более высоким надиндивидуальным ценностям: семейным, национальным, религиозным. Вера в приоритет этих высших ценностей, определяющая, насколько дела и душа человека после смерти остаются в мире и окружающих людях, и является для меня, по сути, верой в бога. Христанство возникло как инстинктивная реакция общества на падение нравов и оккупацию Израиля римлянами, когда Иудею захлестнула волна пороков. Тогда чуть ли не в каждой деревне стали возникать пророки, которые провозглашали альтернативу господствующей морали. Сейчас в обществе накопился большой потенциал стремления к преодолению моральной катастрофы и унижения нищенского существования. Как перевести этот потенциал из протестной в конструктивную форму?
Моя сестра, живущая в Ярославле, рассказывает, что иногда к ней в ужасе прибегают родители бывших студенток педагогического университета или медицинской академии и сообщают, что дочь собирается уйти в Толгский монастырь, расположенный рядом с Ярославлем.
Для простого человека трудно верить в абст-рактную идею Бога, поэтому он верит в воплощение высших ценностей в конкретные образы Иисуса Христа и других святых. В России, где храмы в отличие от католических и протестантских церквей изукрашены росписями и иконами, это поклонение носит еще и языческий оттенок поклонения “нездешней” красоте.
Я пытаюсь понять связь судьбы рода и, не по-боюсь этих слов, судьбы России, о которой я дерзнул написать несколько статей. В судьбе одной семьи отразилась ведь в какой-то мере и судьба страны.
Я вышел из марийской, а потом ярославской деревни, был два года рабочим – электромонтером на Ярославском автомобильном, ныне моторном, заводе, потом студентом Ленинградского электротехнического института им. В.И. Ульянова (Ленина). Потом, уже в Москве, работа в двух космических “ящиках” и, наконец, долгие годы в НИИ (любимом и ныне почти погибшем ЦНИИКА).
Мои размышления простого инженера о сути исторических процессов были вызваны попыткой осмыслить трагические события в жизни рода, ее неожиданные повороты. Сначала они были вызваны стремлением понять прошлое, судьбу моих родителей на фоне репрессий, войн, разложения трудового крестьянства. Судьба же моего поколения почти укладывалась в линейную схему от простого к сложному, медленному, пусть советскому, но упорному усложнению общественной жизни. Казалось, все происходит по формуле философа Константина Леонтьева -от предыдущего большевистского упрощения к новой цветущей сложности, к попытке найти свой путь и в то же время постепенно выйти на европейскую дорогу, “догнать и перегнать”. Но Россия надорвалась в попытке осуществить коммунистические идеи и противостоять чуть ли не всему остальному миру.
Я всегда пытался постичь “самую высшую, окончательную”, истину, которая объяснила бы все противоречивые явления жизни, Бухарина и Троцкого, белых и красных, державников и либералов. Только лукавая диалектика могла помочь в этом. В смутную эпоху, когда окончательно рухнула официальная идеология, вслед за ней рухнула и “антиидеология” диссидентов, которая долгое время казалась альтернативой. Но она была только зеркальным отображением официальной идеологии. Она была сильна в борьбе с тиранией, но, как оказалось, не смогла предложить почти ничего конструктивного. Более того, эти люди, как оказалось, зачастую были “нарциссами” и боролись только за свои права, а строить новый мир предоставили другим , сами же встали в привычную для них позу борьбы уже с новой властью. Они умели только противостоять и разрушать. Их могущество определялось могуществом противостоящего врага и развеялось после его падения. В рыночной системе многие стали просто выгодно торговать своим диссидентским товаром, рассчитывая на его потребление в основном на Западе. По мере разочарования в былых кумирах и появления ранее запретной литературы я попытался построить свое мировоззрение, которое бы придавало новый смысл жизни. Кроме западных ис-точников (Тойнби, Поппер), наиболее интересны были статьи и книги двух направлений: либерального и умеренно патриотического (особенно после неудач прямолинейных либеральных подходов к российской действительности). Державники обвиняли во всех бедах России либеральную революцию, их рассуждения почти всегда тщательно обходили экономику, к которой они вообще подходили высокомерно. Либералы же вообще не имели желания заниматься отвлечен-ными рассуждениями и историческими экскурсами. Нужно было решать повседневные экономические задачи и проводить реформы. У всех была своя правда, и эти две правды начали сближаться только в эпоху патриотического либерализма Путина.
В советское время почти в любой ячейке общества, как в капле воды, отражались основные особенности советской жизни. Теперь же появились совершенно разные ячейки со своими стилями жизни, о которых можно узнать чуть ли не только из газет, читая которые, можно попытаться понять, куда движется наша жизнь. С годами я почти перестал читать художественную литературу. Зачем нужен вымысел, если реальная жизнь богаче и интереснее его. Он был нужен в скучной советской жизни, когда литература была интереснее жизни и позволяла все же лучше понимать жизнь, чем это можно было сделать по официальным СМИ.
 
ОПЫТ ФИЛОСОФИИ СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИИ РОССИИ

 Поворот истории
 Россия совершает сейчас один из самых важ-ных, может быть, самый главный поворот в своей истории, который связан с изменением самой парадигмы ее исторического развития. Только в ХХ веке она достигла такого могущества, чтобы быть в состоянии противостоять всему остальному миру, но никогда еще не испытывала такого глубокого идеологического и технологического поражения, такого национального унижения теперь, когда это могущество рассыпается, как пепел. Никогда еще Россия не оказывала такого влияния на весь мир и под ее руководством не оказывались такие пространства, и никогда еще такая великая империя не рушилась так, казалось бы, внезапно и без вражеского нашествия. Россия проводила грандиозный и ужасный эксперимент, за которым то cочувственно, то враждебно наблюдал весь остальной мир и, высоко взлетев, достигла безвоздушного пространства, долго продолжала движение по инерции, а утратив первоначальный импульс, свалилась в штопор, где самолет почти не слушается рулей. Причины такого внезапного срыва кажутся непостижимыми человеческому разуму, и он начинает искать чью-то злую волю или же вообще опускается в мир иррационального. Современникам этой великой катастрофы дана редкая возможность судить об очередном "смутном времени" не по летописям или учебникам истории, а по своим наблюдениям за процессами, проис-ходящими в недрах общества, попытаться понять великий исторический урок. C лица нашего общества, как в фильмах ужасов, вдруг сползла фальшивая и лицемерная маска. Стали разрушаться ложные понятия и иллюзии. Общество начало стремительно меняться и все же не поспевает за историческим процессом, так внезапно обрушившимся на наши головы. За последние годы совершилось столько исторических событий, сколько, может быть, не совершалось за несколько предыдущих десятилетий, когда казалось, что история остановилась навсегда. Не первый раз в России сонное застойное бытие сменяется рево-люционным взрывом именно ввиду запаздывания необходимых для эволюционного развития реформ. Cами отрезвляющие результаты эксперимента, его разрушительность должны поставить в русском на-циональном сознании "табу" на попытки его повторения в том или ином виде. Нам нужно подняться над оскорбленной гордостью и понять всю глубину и неизбежность исторического поворота и возможности, которые открываются перед новой Россией.

Исторический маятник
 Кажется, что какая -то неведомая внешняя сила разрушает сейчас русское государство, eго экономику, культуру, науку, армию. Но если обратиться к истории, то увидим, что на Россию не раз обрушивалось смутное время и каждый раз после резкого усиления мощи государства и часто победоносных войн. Государство было нам нужно для того, чтобы защитить бесконечные просторы с редким населением от захвата чужеземцами. Созданное нашими же руками государство собирало все силы в центре и давило всей своей мощью провинции, отдельных граждан. Обессиленный бесконечными поборами народ терял трудолюбие, веру в справедливость, убегал на окраины. Государство постепенно лишалось опоры и возбуждало ненависть к представителям власти, верхним слоям общества, которые использовали власть для своего личного обогащения. Слабость государства тотчас же чувствовали иноземцы, и после их нашествия начиналось очередное смутное время. Особенно это проявилось во времена Ивана Грозного и с теми или другими вариациями после Петра Первого, Николая Второго, Cталина. Но каждое нашествие пробуждало в народном сознании неведомые силы, и на местах пепелищ воздвигались новые храмы, восстанавливалось государство, заимствованные в чужих землях технологические достижения давали толчок развитию отечественных талантов. По окончании послепетровской смуты в верхах проводились екатерининские реформы, после поражения в крымской войне – реформы Александра Второго, после поражения в русско-японской войне – реформы Столыпина, после пора-жения в "холодной войне" – нынешние реформы. После очередного поражения Россия становилась более открытой для восприятия западных, но, к сожалению, в основном технологических достижений, а не принципов построения гражданского общества, которые как раз и обеспечивают на Западе непрерывность технологического прогресса.

Источники цикличности

 Можно выделить внутренние и внешние при-чины неравномерности, периодичности в движении истории России. Внутренние причины цикличности кроются в неуравновешенности частного и общего интереса, в отсутствии механизма их согласования. Никак в нашем обществе не получается равновесие между интересами государства и личности, центра и провинции, общины и крестьянина. В иерархической структуре общества каждый верхний этаж давит нижний. Временное разрушение иерархии в смутное время допускает на какое-то время большую свободу, и низы проявляют свою творческую энергию. При этом обнаруживается естественное неравенство, выдвигаются таланты, в том числе и административные, властные, имеющие дар управления другими. Эти избранные получают деньги или власть, которые используют для получения еще больших преимуществ перед другими, что означает несправедливость, вызывает ненависть к вышестоящим, закрепощение всего общества. Возникшее неравенство ограничивает творческую свободу остальных, превращает их в винтики государственной машины. Лишенные свободы, массы населения становятся инертными, падает трудолюбие. И здесь революционный взрыв или же внешний толчок (или же они вместе, как получилось в 1917 г.) могут разрушить государство.
Тогда наиболее выразительно проявилась основа цикличости - противоречие между свободой и равенством. После революции появилась кажущаяся свобода для большинства. Был создан мощный государственный аппарат для обеспечения равенства и справедливого распределения благ между гражданами. Для этого вроде надо бы все блага собрать где-то и разделить. Но в процессе отрыва результатов труда от производителя для раздела совсем в другом месте другими людьми у производителя теряется постепенно интерес к производству, и он норовит переместиться поближе к аппарату распределения. В силу упрямой человеческой природы, ее несовершенства, те, кто стали делить, испытывают огромные искушения от своей огромной бесконтрольной власти и постепенно делят все больше в свою пользу, достигнув в этом такого совершенства, что получились новое ог-ромное неравенство и несправедливость. При этом идеи уравнительности получили такую силу, что уничтожались как потенциальные источники нера-венства самые талантливые и трудолюбивые. Хоте-лось бы надеяться, что начавшийся новый взлет классового маятника не приведет к еще более разрушительной катастрофе и будут выработаны понимание, механизмы, законы, которые уменьшат, наконец, размах колебаний этого маятника. Размах маятника истории сопровождается соответствующей неравномерностью в духовном и материальном, экономическом развитии общества, связанном так же, как связаны электрические и магнитные волны в электромагнитных колебаниях: изменение величины электрического поля возбуждает магнитное и наоборот. В периоды перехода общества к материальному взлету духовная жизнь бедна, вся энергия уходит на создание материальных благ, которые могут облегчить жизнь и высвободить избыточную энергию для после-дующего взлета мысли. При быстром движении трудно размышлять. Духовное осмысление периода динамического развития наступает при уменьшении скорости движения. Возникает естественная попытка изучения как причин движения, так и наступившего застоя. Несправедливость, накапливающаяся в обществе, вызывают возмущение и сопротивление. Накоп-ленная потенциальная духовная энергия расходуется на борьбу с существующим режимом и, наконец, приводит к его разрушению или реформе. Этот генератор волн полезен, если не приводит к излишней поляризации общества, уничтожению самих источников движения. Поляризация может проявляться в известных классовых формах, а в России еще в специфическом делении на славянофилов, государственников, западников, а ныне на патриотов и демократов. Одни отрывают духовную сторону развития общества от экономической, другие – экономическую от духовной. Одни говорят, что первична материя, а сознание рабски за ней следует, другие полагают, что чем более русский дух очищен от всего материального, тем могущественней будет Россия. На самом деле материальное и духовное диалектически и сложно связано. На одной из конференций по колебаниям, собравшейся в Пущине в 1967 г, А. Молчанов высказал мысль, что колебания характерны для системы, попавшей в "трудное положение". Она рывком, рысканьем, силой пытается преодолеть, прорвать затор, преграду, комплекс неполноценности. А интеллиген-ция как раз и является "ударной силой " в этом деле. Некоторые ее мечтательные порывы к светлому будущему кончаются кровью. Конечно, покаяться в этом должна не только интеллигенция, но и все общество. Сами светлые мечтания не принесли бы вреда обществу, как это и есть на Западе. Там слушали и Маркса, и Ницше, и кого угодно, но не воспринимали их идеи как руководство к действию. Осторожные и практичные бюргеры, фермеры, мещане думают не о счастье для всего человечества, а о своем процветании, ”вредные” воздействия множества идеологов, тянущих в разные стороны, уравновешивают друг друга.
В книге Гайдара "Государство и эволюция" есть термин "догоняющее развитие", который помогает понять природу возникновения дурных циклов в российской истории. Это развитие рывками в попытках догнать Запад. Догнать Запад всем фронтом не удается. Попытка догнать его хотя бы верхушкой общества, начатая Петром I, окончилась гражданской войной в начале ХХ века. Другая попытка сразу перегнать по всем направлениям, начатая большевиками, вновь привела к краху. И, временно вырвавшись, почти, казалось бы, догнав Запад, мы истощаем в таких рывках остатки сил и вязнем еще основательнее в болоте. Как раз эти рывки и приводят к раскачке исторического маятника, ведут к возникновению все новых диспропорций.
Синдром догоняющего развития в России опи-сывается в статье Лапкина и Пантина (Независимая газета от 4.6.92). Там говорится о характерных для России циклах модернизации через последовательность реформ и контрреформ. Механизм модернизации запускается в действие прогрессом мировой экономики, большие циклы развития которые впервые обнаружены в начале 1920-х годов Н.Д. Кондратьевым.
Парадокс состоит в том, что контрреформы, наступавшие каждый раз после реформ (Александра I и Сперанского, Александра II, Витте-Столыпина) по- своему, военно-индустриальными методами доделывали реформы модернизации общества, но в то же время закладывали основу для нового застоя. Цикличность исторических процессов была замечена разными авторами в разных странах, но не получила достаточного общественного признания.
В России ее исследовал, в частности, А.Л. Чи-жевский. Согласно его воззрениям, хотя основа цик-личности лежит в социальной сфере, но моменты изменения направления движения маятника в значительной мере определяются внешними, космическими факторами, описанными А.Л. Чижевским в книге "Физические факторы исторического процесса". Широко известно влияние интенсивности космического излучения, вызванного при появлении солнечных пятен (мощных протуберанцев на солнце), на биологические процессы, например, изменение толщины колец ежегодного прироста древесины, видное на спилах деревьев. Этому явлению посвящена обширная литература. Чижевский показал, что такому же, а может быть, и большему влиянию подвергается еще более уязвимая и тонкая субстанция: человеческая психика. Этим объясняется, казалось бы, совершенно внезапная готовность больших масс народа, особенно не связанного консерватизмом возраста или образования, в определенные периоды, связанные с 11-летним и более длительными периодами деятельности солнца, активно участовать в войнах, революциях, массовой резне и т.д. В главе "Социально-психологические ха-рактеристики полного цикла" книги Чижевского де-тально описано влияние космического излучения на возбудимость человеческой психики. В спокойный период наблюдается миролюбие, расцвет духовной деятельности, усиление государства. В период возрастания возбудимости новые идеи, ранее не находившие отклика, начинают проникать в массы и при наличии в обществе каких-либо социальных напряжений порождать массовые организации, усиливать влияние партий и т.д. Появляются вожди, которые формулируют уловленные ими противоречия данного времени и методы их разрешения. В период максимальной возбудимости народ легко увлекается вождями на борьбу и массовые выступления. Именно в этот период существует максимальная вероятность начала войн, революций, массовых репрессий и экономических кризисов. В последний период цикла наступает вялость в военных действиях, народ перестает слушать своих вождей, зачастую к их недоумению, общество постепенно успокаивается. Такая зависи-мость была на уровне народных примет замечена в самые древние времена, когда необыкновенные не-бесные явления (полярные сияния, галло (круг вокруг солнца) и т.д.) связывались с приближением войны, мора, голода.
Чижевский же за научное описание таких связей был арестован, так как тогда существовал один официально допустимый двигатель исторического процесса - классовая борьба. Впрочем, и сейчас политики, очевидно, не читают Чижевского и то приписывают себе рост влияния на массы, то недоумевают, куда же оно делось.
Вот и сейчас аналитики пытаются понять, от-куда вдруг наступила вялость масс, деполитизация, куда делись забастовки и митинги. Но те, кто интуи-тивно улавливает настроение масс, в такие периоды круто меняют тактику и выступают за всеобщее примирение, заключают договоры о национальном согласии. Ниже для справки приведена таблица, где приведены годы максимальной солнечной активности в ХХ веке и некоторые события этих лет.

1905 – первая революция в России
1917 – вторая революция в России
1928-1929 – экономический кризис на Западе, резкий поворот в политике Сталина, начало коллективизации
1937-1939 – разгар массовых репрессий, начало вто-рой мировой войны
1947 – начало холодной войны
1956 – десталинизация, подавление венгерской революции
1967 – "культурная революция" в Китае, волнения студентов во Франции, негров в США, чехословацкие события
1978-1979 – вторжение в Афганистан, новый виток холодной войны
1989-1991 – контрреволюция в России
1999-2000 – обострение ситуации на Ближнем Востоке, в Чечне, Косове и т. д.

Книга А.М. Шлезинджера "Циклы американ-ской истории" посвящена маятниковому или, точнее, спиралеобразному характеру исторического и политического развития США. Очевидно, циклы характерны для истории любого государства, но не всегда видны внешнему наблюдателю, поскольку не всегда сопровождаются разрушительными последствиями. Но смысл этих циклов близок к российским. В США каждые 12-16 лет власть реформаторов сменяется властью консерваторов и тем самым обеспечивается и обновление общества, и его стабильность. Впрочем, циклическое движение истории на уровне развития цивилизаций описано Тойнби, Шпенглером, Гумилевым, но сейчас нас интересуют короткие исторические циклы. В отличие от Чижевского, Шлезинджер исследовал не столько формальную, сколько содержательную сторону этих циклов и утверждал, что они определяются не внешними, а внутренними силами, вырабатываемыми в обществе. Интересны высказы-вания его предшественников. Генри Адамс писал: "Взмах маятника измеряется периодом примерно в 12 лет... между централизацией и распылением сил нации". Согласно Хиршмену: "Общество движется туда ; сюда между периодами поглощенности делами частных лиц и периодами занятости общественными проблемами". Шлезинджер также описывает цикл как непрерывное перемещение точки приложения усилий нации между общественными и частными интересами. ”Если это подлинный цикл, то каждая его новая фаза должна вырастать из состояния предыдущей и присущих ей противоречий, находя в них условия для очередного поворота ... корни этого самодовлеющего циклического развития лежат, несомненно, в глубине человеческого естества”.
Я открыл еще в одном “союзнике”, в Валлер-стайне (Быстроменяющаяся геополитика современной системы) сторонника исторических экономических циклов, кондратьевских длинных волн. Валлерстайн – звезда мировой величины (масштаба Тойнби) – почетный профессор более 50 институтов, директор центра им. Фернана Броделя по изучению миросистем, экономик и цивилизаций. Так, он говорит: “Закономерности существующей миросистемы таковы, что это нормально, когда те или иные государства в определенный момент становятся гегемонами, а потом утрачивают эту роль и теряют влияние. Сейчас это происходит с США. Я написал книгу “Закат Америки”, в которой утверждаю, что падение влияния США началось по меньшей мере двадцать пять лет назад.” Закат, в частности, обусловлен победой в США идеологии неоконсерваторов – попытке военным путем под-чинить себе мир. В ответ на американскую глобали-зацию возникли сетевые структуры “альтерглобали-стов” (их идеологический центр – Всемирный соци-альные форумы в Порту-Аллегре в Бразилии – альтернатива экономическим форумам неолибералов в Давосе).
Диалектика переходного периода
 Наша техногенная цивилизация ; это цар-ство колебаний и волн, механических, гидравли-ческих, акустических, электрических, химиче-ских, экономических, социальных и т.д., и т.д. Остановите колебания и волны и ваш телевизор погаснет, телефон замолчит, даже холодильник разморозится.
Б.В. Вольтер

 Существует некий закон сохранения добра и зла, а может быть, и они связаны так же, как элек-трические и магнитные волны. Посмотрим с этой точки зрения на парадоксы периода перестройки, способствующие раскачке маятника. Так, исчезновение угрозы мировой войны способствовало разбеганию наций, раньше объединенных перед внешней опасностью больше, правда, по инерции, за счет существования мощных институтов: партии, КГБ, армии. Успешная ликвидация образа внешнего врага тут же породила образ врага внутреннего: империи, России, грабящей и угнетающей всех, начались межнациональные войны. Появление предтечи свободы слова – гласности – подлило масла в огонь. Последовательно один за другим были разрушены все былые иллюзии, надежды, что сбились с пути неосновательно, что если немного вернуться назад и пойти по пути Бухарина, повторить нэп, вернуться к Ленину, то можно все исправить, не разрушая основ. Нет, "рухнул" и Ленин, и дальше уже во всем стал обвиняться русский национальный характер, упало самоуваже-ние и вера в свои силы. Была разрушена вся идеологическая, а вместе с тем и моральная основа целой эпохи. Особенно была дискредитирована власть как таковая.
Следующий выпущенный демон – демократия – наделал дел больше всех. Cначала ее хотели применить в производственной сфере, чего нет нигде в мире: выборность директоров, советы трудовых коллективов. Когда хоть и плохонький, но все же хоть какой-то хозяин в лице министерств, парткомов и т. д. исчез, а никакой новый еще не появился, то открылась дорога для разворовывания всеми, а особенно дирекцией, всего, что и раньше плохо лежало, не огражденное моральным высоким забором между своим и чужим, а уж теперь и точно из категории "наше" переместилось в "ничье", бесхозное имущество.
Свободой во всех ее проявлениях прежде всего воспользовались те, кто всегда стоял вне морали и законов общества или был вынужден их соблюдать, поскольку "характеристики" были основой карьеры. Когда свобода действий внезапно расширилась, то законопослушные граждане долго еще не решались выйти из своих “клетушек” и “камер”, с изумлением наблюдая невиданный взлет некогда гонимых и презираемых и сбрасывание всех и всяческих масок людьми, срочно конвертирующими ненадежную и ныне не уважаемую власть в ныне уважаемое, а ра-нее лицемерно отрицаемое богатство.

Динамика переходного периода

 Переход общества из одного состояния в другое хотелось бы совершить плавно и безболезненно, как мечтал Горбачев. Но он не понимал, какие мощные геологические сдвиги в обществе подтолкнул, когда утверждал, что процесс пошел, слабо представляя, какой процесс и куда пошел. А когда исторический процесс действительно пошел, а потом помчался, Горбачев встал на его дороге, пытаясь вернуться в рамки ремонта старой системы. И процесс смял слабого, безвольного политика, только что казавшимся после кремлевских старцев таким своим, представителем "шестидесятников," наконец-то попавшим к власти.
Казалось, что интеллигенция и власть едины, чего не бывало еще на Руси. Пожалуй, Горбачев лучше всего соответствовал своему времени и задачам, а Ельцин – своему. В такие времена политики очень быстро сгорают. Ельцин доломал Союз и привел к власти новых людей, которые стали совершать решительные действия. Эти Гайдаровские мальчики-отличники, начитавшиеся экономических западных книжек, слабо понимали, в какой стране они находятся и чем управляют. Только, наверное, если бы они все понимали и глубоко задумались, какой из сорока ног первой ступить (приватизация, либерализация, демонополизация и т. д.), то мы бы еще долго стояли в очередях, обвешанные карточками и с ужасом ожидали голод и гражданскую войну. Не перегнешь – не выпрямишь, так говаривал Мао Цзе Дун. В государстве появился хоть плохонький, но работающий двигатель на новом горючем – экономическом интересе. Старые “эмоциональные” двигатели, основанные на энтузиазме, насилии, внешней опасности, давно выработали свой ресурс и горючее. После Гайдаровского толчка общество стало двигаться по другой траектории и почти независимо от того, кто стоит у руля. Но вот период "бури и натиска" сменился на относительно спокойный: наступили деполитизация, усталость и разочарование масс в вождях и лозунгах, смена цен-тробежных сил на центростремительные, частичный возврат к государственному регулированию и жест-кости во внешней политике. Шлезинджер описывает следующим образом эту фазу в развитии цикла (спирали): "общественное действие, рассчитанное на долгий период, истощает эмоционально. Cпособность нации к выполнению политических обязательств, требующих от нее высокого напряжения, ограничена ... потоком нововведений начинает захлебываться сам общественно-политический организм, которому требуется время, чтобы их переварить. Люди устали и жаждут погрузиться в свои личные житейские дела... Так сходят на нет публичные акции, страсти, идеализм и реформы. Общественные проблемы передаются на попечение невидимой руки рынка."
Эта рука у нас в России часто расценивается как вражеская тайная сила неких заговорщиков, хотя продолжающееся разрушение экономики лишь следствие ее полной неконкурентоспособности, созданное всем укладом предыдущей эпохи. Далее Шлезинджер продолжает: "Политическая деятельность на классовой и групповой основе затухает, формируется теперь факторами культурного характера – по этническому, религиозному, моральному признаку, по признаку социального статуса. В это же время происходит процесс консолидации, в рамках которого усваиваются и узакониваются нововведения предыдущего периода." Ну как будто он пишет про состояние нашего общества! А новое время, другие ветры истории требуют и новых людей, не людей конфронтации, разрушения, подвига на баррикадах, а людей компромисса.
Взгляд с другой высоты
 Если же взглянуть на исторический процесс, по выражению Гумилева, c другой высоты, в ином историческом масштабе, то можно заметить предпосылки, используя которые мы, вечные неудачники, можем опять оказаться на стремнине исторического процесса, во всяком случае, без такой надежды русскому человеку трудно жить. Все наши даже и чисто экономические неудачи можно объяснить болезнью духа, потерей веры в себя. Только великие цели способны разбудить нашу гордость и энергию. Идеи материального благополучия или формальной демократии не годятся как цель общества, это может быть только средством для настоящей цели – сверхзадачи и обязательно на уровне решения глобальных проблем человечества. Нам неинтересно повторять и догонять, мы должны вырваться вперед всех, и тогда на удивление всему миру в нас пробуждаются неведомые силы. Но так же верно и то, что, изрядно уставши от подвига, мы надолго впадаем в спячку, а проснувшись, с изумлением обнаруживаем, что опять далеко отстали. Западные цивилизации основаны на идее непрерывного прогресса в условиях неограниченного потребления необходимых для этого ресурсов. Восточные философии и образ жизни основаны на традиции и созерцании практически при отсутствии технологического про-гресса. Мы, евразийцы, можем оптимально сочетать духовный и технологический прогресс. Мы обладаем опытом выживания в условиях ограниченных ресур-сов, что может очень пригодиться в недалеком буду-щем при исчерпании планетарных ресурсов.
Приоритет государственных интересов над частными был обусловлен российскими особенностями, исходящими из географии и истории страны. Скудность сельскохозяйственных ресурсов, суровая природа, большие затраты на оборону огромных редконаселенных пространств вели к отставанию от Запада. Недостаточные ресурсы обеспечивали возможность духовной жизни только для высших слоев общества. Но в то же время продукты этой деятельности, сосре-доточенные в монастырях, храмах, а позднее в дво-рянских усадьбах, купеческих особняках, служили аккумулятором, источником духовного возрождения нации после очередного смутного времени и упадка морали и культуры. В конечном счете эти очаги культуры, созданные за счет ограбления всего народа, послужили благородным национальным целям. Существующий на протяжении многих веков мировой уровень развития технологии не позволял обеспечить высокий жизненный уровень для всего населения. Но положение коренным образом изменилось после первой и второй промышленных революций. На Западе уже обеспечивается такой уровень для подавляющего большинства населения. В конечном счете, животные потребности человека в пище, одежде, жилище и т.д. не так уж и велики, и, более того, их избыток наносит вред личности. В то же время высшие, духовные потребности не имеют границ. Eсли материальные и энергетические ценности уменьшаются при совместном употреблении, то информационные, наоборот, увеличиваются. В результате уменьшается необходимость борьбы за ресурсы между народами, и, как показывает современная история, войны сейчас если и происходят, то только между слаборазвитыми странами. Большинство стран настолько связаны взаимовыгодной кооперацией, торговлей и всякими человеческими и информационными связями, что просто трудно представить войны между ними. Мы же до последнего времени жили представлениями совсем другой исторической эпохи. И, наконец, нам стало ясно, что страна, стоящая в военной и всякой другой конфронтации по отношению ко всему остальному миру, обречена на такое технологическое отставание, которое угрожает ее же безопасности. Главная заслуга периода перестройки – это разрушение образа внешнего врага в виде империализма.



Изменение национального характера: от коллективизма к индивидуализму

 Многие люди способны в какой-то мере понять или хотя бы принять статическую картину установившегося общественного устройства, но динамика переходных периодов сбивает их с толку и разрушает смысл прожитой жизни. Нам хочется остановить события и вернуться к привычной картине прошлой жизни, да еще и освещенной светом молодости. Бескорыстная дружба, почти семейные отношения на работе, уверенность в завтрашнем дне: коллективизм.
Общие свойства национального характера можно проследить на частном примере проявления коллективизма в одном из наиболее его "чистых" форм, возникшем в почти лабораторных условиях. Речь идет о самодеятельном туризме, охватившем многие сотни тысяч людей в шестидесятые и семидесятые годы и почти исчезнувшем теперь. В значительной мере это было своеобразное тихое диссидентство, выражавшееся во временном уходе от всепроникающей опеки государства и попытке жить "не по лжи" в искусственно созданном маленьком мирке. В наиболее сложные походы шли инженеры из больших промышленных городов, очень часто из самых мощных "ящиков", чтобы хотя бы на время освободиться от гнета административно-командной системы и вернуться ко временам первобытного коммунизма. Здесь открывались не востребованные обществом таланты, лидеры, мыслители, певцы. Добровольное лишение собственности и свободы, зачастую полуголодание в конце месячного питания "из рюкзака" приближало условия жизни к лагерным, к тому же часто было сопряжено с риском для жизни. И тем не менее позднее походы вспоминались как самые счастливые периоды жизни, может быть потому, что не были слишком затянуты и заканчивались возвращением в цивилизацию, к индивидуальной жизни, как бы новым рождением или воскрешением.
Но вот, говорят, сейчас нам нужен индивидуализм как лекарство для спасения общества. Противоречие в том, что социализм подавлял индивидуальность вроде бы во имя высших коллективистских, национальных и наднациональных целей, но, в конечном счете, под прикрытием высших ценностей развивался подпольный и вороватый индивидуализм, который теперь и вырвался наружу.
Нам нужен “персонализм”, основанный на чувстве собственного достоинства, на трудолюбии, на умении жить в свободном обществе за свой счет, уважая законы и частную собственность. Но наш человек был сформирован в предыдущей социальной системе как человек толпы, очереди, а то и стада. Сформировался тип безответственного человека, который пьет и во всем винит начальство, не отвечая даже за благополучие своей семьи, поскольку уверен, что независимо от того, как он работает, ему выделят квартиру, позаботятся о его детях, а его, может быть, вылечат, нужно только иметь терпение стоять за всеми благами в очереди. Такое социальное иждивенчество в течение нескольких поколений формировало людей безвольных, ленивых, безответственных, вороватых, но часто агрессивных. И все уменьшалось ко-личество людей трудолюбивых, самостоятельных, строптивых, талантливых: нация вырождалась.
Cыграло свою роль и, казалось бы, безусловное благо: всеобщее образование. В старой России крестьянин был близок к природе и руководствовался вековым опытом и здравым смыслом. И еше была высокая культура для немногих. Потом высокие культурные вершины срезали и культуру размазали тонким слоем, но для всех. Люди, научившиеся читать, смогли вос-принимать чужие мысли, и тем самым была заложена основа для построения идеологизированного общества, основанного на обработке людей, которые еще не умеют самостоятельно думать, но уже умеют заучивать и воспроизводить тексты. Все те, кто поднимался слишком высоко в умении самостоятельно мыслить, периодически уничтожались или высылались за границу. Люди настолько привыкают к штампам, что зачастую считают их собственными мыслями. Появление частной собственности обеспечивает некоторые первичные свободы: свободы выбора места жительства, работы, средств передвижения, частичной независимости от государства. И сейчас общество, особенно молодежь, полностью поглощено освоением этих свобод и накоплением собственности, что с ужасом наблюдается старшим и нищим поколением. А ведь именно это поколение, не обеспечившее детям человеческих условий жизни, обрекло их на полную поглощенность первоначальным накоплением. Обществу нужно пройти через накопление собственности, чтобы на новой основе двигаться к более высшим формам деятельности. Временное отступление вниз нужно для удовлетворения первичных, биологических потребностей. Тяготение к духовности так же неис-требимо, как и стремление к творчеству, для многих людей доступное только в пределах имеющейся у них собственности. В наше время крушение старых духовных ценностей и отсутствие новых ведет к поискам суррогатов духовности, сказывается в возвращении людей, лишенных компасов и полностью дезориентированных, к каким- то старым, казалось бы, давно пройденным человечеством заблуждениям: сектам, псевдорелигиозным обществам, культам, вплоть до колдовства и фашизма. Общество, тщательно охра-нявшееся от любых несанкционированных идей-бацилл, не имеет к ним никакого иммунитета. Но важно само стремление к духовности, и, переболев всеми детскими болезнями, мы обернемся к великой и настоящей культуре. Для какой-то части людей возрождение связано с обращением к церкви. Уже давно началось возрождение тела церкви, но еще не ее души. Церковь спрыснули мертвой водой, и восстанавливаются ее храмы, но пока еще к ней идут в основном люди, потерпевшие жизненное крушение, раздавленные несчастьем, ищущие убежища от жестокости и несправедливости или уже стоящие на пороге вечности и обратившиеся от мирских ценностей к иным.
Если рынок строить на разрушенной нравст-венной почве, то он все время будет "проваливаться" в коррупцию. Основу западного рынка удалось заложить на твердой религиозной почве. А с годами там ослабла зависть к тем, у кого оказалось несоизмеримо больше собственности, и западный мир пришел в относительно спокойное и равновесное состояние.
Нелегко было разделить у нас собственность после революции. Но гораздо труднее создать собственников, на которых теперь вся надежда. Ведь только что сосед жил почти так же, как я, а теперь он богатый; это трудно вынести. И поставлена действительно неразрешимая задача: в короткие сроки создать собственников честным путем. А это невозможно, не ограбив в прямой или завуалированной форме многих и многих. И разве христианские чувства при этом возникнут, скорее появится желание переделить все снова по справедливости, а то и просто "грабь награбленное". И круг замкнется.
Наш эксперимент по выращиванию нового человека имеет общемировое значение. Cамонадеян-ность разума, достигшего таких успехов в преобразовании природы уже в ХIX веке, заставила поверить, что он, разум, также по определенному плану, чертежу может создать идеального человека. Западная интеллигенция долго симпатизировала таким попыткам и особенно в то время, когда у Запада были свои большие трудности: экономический кризис, угроза фашизма и т.д. И многие у нас искренне верили, что именно мы прокладывали новые пути для всего человечества; только в последние десятилетия стало видно, что наш корабль, давно сошедший с фарватера, крепко сел на мель, и пассажиры с тоской провожают взглядом корабли других государств, исчезающие вдали. История показала, что западные демократии сейчас обеспечивают всем, кто хочет и умеет рабо-тать, достойный жизненный уровень.
Демпфером нового размаха маятника нашей истории могут служить только законы и уважение к ним, основанное на общем осознании необходимости обуздания разрушительных крайностей. В России никогда не уважали законы, меж тем как только они способны ограничить конфликт справедливости и равенства, внести гармонию между частным и общим интересом. Теперь же мы видим, что есть потенциальная возможность обеспечения достаточных благ для всех, если мы достойно преодолеем мучительный переходной период. До сих пор мы ставили человека выше закона. Пушкин полагал, что выше мертвого закона должен стоять государь. Народная мудрость гласит, что закон у нас для средних людей, большие через него переступают, а маленькие подлазят. Мы всегда пытались найти, придумать, создать идеального человека, царя, святого, который, властвуя над нами, заменил бы закон, был лучше закона. И даже наш Христос не Бог в нашей душе, а суровый начальник над нами, который может карать и миловать. Каждый человек несовершенен, и много у нас пороков. Но закон – это коллективная мудрость, которая не позволяет, чтобы наши пороки могли нанести слишком большой вред обществу. Для нас это особенно важно, когда мы обнаружили, какие порочные люди управляли нами на протяжении долгих десятилетий, когда мы сегодня видим, как власть развращает тех, кого мы выбирали, кого считали лучшими.
Послесловие
 Почему в центре внимания статьи оказался такой казалось бы второстепенный фактор – цикличность? Потому что за долгие десятилетия мы настолько привыкли к недвижности застоя, что воспринимаем как катастрофу сам небывалый темп изменений. Нужно, чтобы в общественном сознании утвердилась мысль о неизбежности и необходимости перемен, которые будут проходить тем болезненнее, чем больше мы оттягиваем их начало.
Сейчас происходит процесс распада городских общин (разных организаций, институтов) как некогда после отмены крепостного права распадалась деревенская община. И, как писал Глеб Успенский, простые мужики вдруг становились мошенниками, эксплуататорами и даже наемными убийцами. То же мы видим и сейчас при распаде городских общин, сформировавшихся за многие десятилетия спокойной застойной жизни. Экономическая реформа взломала, разрушила как официальную, так и общинную мораль. В общине существует коллективная мораль, слабые живут за счет сильных. Общинная мораль основана на участии в едином трудовом процессе. После распада общего трудового процесса и общины в целом человек вынужден жить своим умом, а он к этому совсем не привык.
По Успенскому, задачей интеллигенции в переходный период является внесение света разума в хаос нарушившихся отношений. Люди не могут понять и не хотят понимать причин своего обнищания, поскольку, казалось бы, лично не заслужили такого наказания. Значит, виновато правительство, внешние враги или начальство, скорее всего Горбачев или Ельцин. Воспринимается только простейшая причинно-следственная связь: после того, значит вследствие того. Все еще ждут чуда от вождей, меж тем как основная причина нашей нищеты в том, что мы десятки лет пытались противостоять всему остальному миру. Наша идеология и связанная с ней автаркия сформи-ровали уродливую, неконкурентноспособную технологическую среду. Это мы поняли в полной мере, когда вынуждены были, наконец, открыться всему миру, западным идеям, западным товарам, жестокой конкуренции. Это расплата за искуственно созданный неестественный, нежизнеспособный мир, который уже не мог воспроизводить себя. Большинство наших рассуждений крутятся вокруг фамилий последних вождей, которые не туда нас завели, поэтому надо найти других вождей, которые нас оттуда выведут. Но ответственность за процветание все больше с ру-ководителей общины, начальства всех рангов перелагается на личность. У старшего поколения было мало возможности жить своим умом, своим делом. Молодое поколение, к счастью, уже совершенно не интересуется правительством, не обвиняет его ни в чем, просто игнорирует, а интересуется только своим делом. В банкиры, предприниматели устремились преподаватели, научные сотрудники, студенты. Поможет это цивилизации рынка? Сможет цивилизованное пред-принимательство победить встречную волну пред-принимателей из низов общества, криминального мира?
В начале века ненависть к верхам клокотала в низах и интеллигентной среде. Массовый террор, погромы, поджоги усадеб, успех большевиков. Не по-вторится ли история? Кажется, трагедии ХХ века: войны, репрессии, лагеря – сформировали в русском национальном самосознании табу на большую кровь? По крайней мере, в последние, такие бурные годы она лилась только по окраинам. Черно-белое мышление, попытки найти простые объяснения сложным явлениям, поиски врагов усиливаются с разрушением культуры, варваризацией общества. Массовые репрессии стали возможны в России после того, как был окончательно разрушен тонкий культурный слой, защищающий общество, как озоновый слой защищает все живое. Только культура защищает тело нации от тоталитарного жесткого излучения идеологий. Сейчас она разрушается невиданными темпами, но кажется, снова появляется хотя бы тоска по культуре.
1994 г.
 
ОТ ПРИНУДИТЕЛЬНОГО КОЛЛЕКТИВИЗМА ЧЕРЕЗ ЛИБЕРАЛИЗМ К ПЕРСОНАЛИЗМУ
 Личности человека нет, если нет бытия, выше ее стоящего, если нет того горнего мира, к которому она должна восходить.
Н. Бердяев

 Наиболее глубокие попытки осмысления хода нашей истории в XX столетии в художественной форме содержатся в "Красном колесе" Cолженицына. Но уже и там через неспешное традиционное повествование все чаще прорывается открытое размышление, которое в полную силу выступает в публицистических работах: "Как нам обустроить Россию" или же "Русский вопрос в конце ХХ века". Массовое общественное сознание сейчас отдалилось от этих проблем, подтверждением чему служит то демонстративное безразличие, с которым было встречено выступление Солженицына в Государственной Думе, где он выглядел как Гулливер среди лилипутов, увлеченных своим благополучием и мелкими политическими интригами. Совсем не так Россия слушала Пушкинскую речь Достоевского. Поразительно, как повторяет наша Дума таковую из "Красного колеса". Но все же насколько крупнее, масштабнее были там личности! Хотя и тогда основная часть интеллигенции не восприняла "Вехи" – внезапное прозрение перед наступающей катастрофой. Солженицын, следуя интеллигентской традиции XIX века, противопоставляет плохое правительство хорошему народу: вечная защита маленького человека вместо превращения его в достойного чело-века. Cолженицын в своих публицистических работах поднялся выше Достоевского, призывая обратиться к внутренним проблемам России и уйти от имперских амбиций. Но антиимперское покаяние будет неполным, если не покаются все слои общества, не поймут необходимость изменения стандартов поведения русского человека вообще. Cолженицын в своей работе "Русский вопрос в конце ХХ века" говорит: "Уходили, утекали из нашей души наша открытость, прямодушие, повышенная простоватость, естественная непринужденность, уживчивость, доверчивое смирение с судьбой, долготерпение, долговыносливость, непогоня за внешним успехом, готовность к раскаянию, скромность в совершении подвига сострадания и великодушия." Заметьте, что все эти качества отнюдь не способствуют успеху в рыночной экономике и демократии, сформировались за века подчинения силе и обеспечивают подчинение любой новой власти. И только мельком упомянут основной национальный порок, непосредственно вытекающий из всех вышеперечисленных достоинств: малая способность к самодеятельности и самоорганизации, которую предполагается развить в рамках земского движения.
Весь же пафос "Красного колеса" обращен к поиску сильных личностей, будь то Столыпин, Гучков, Шингарев и др., которые могли бы в то время повести народ в нужном направлении. Но, чтобы жить достойно в современном мире, нужны совсем другие качества, нужна не доверчивая толпа, а союз независимых личностей; нужно, чтобы моральные принципы проникали в глубь каждой личности и не столько под влиянием вождей, а под воздействием экономических и прочих обстоятельств обыденной жизни, вплоть до угрозы выживания, может быть, только тогда изменится национальный характер. Cам же Солженицын с годами все больше напоминает библейского пророка и необыкновенно силен в живом общении с массой, в управлении толпой. И все же мы не имеем морального права упрекать его в авторитаризме. Он прозрел на десятилетия раньше нас и, пока мы путались в Бухарине и Ленине, уже давно проникал дальше и глубже в нашу историю, пытаясь найти источники трагедии "Архипелага Гулага", которым потряс весь мир, а мы только слушали его сквозь вой глушилок. Возвращаясь с Запада и двигаясь к Москве с востока, Солженицын, гений обличительности, обрушился на реалии нашей жизни так, что, казалось, вот-вот раздастся призыв: Веди нас, батюшка, на Москву, мы разрушим эту новую империю зла. И совсем немного осталось до призыва к новому бунту. Слава Богу, Москва встретила Солженицына неожиданно приветливо и, более того, обеспечила возможность говорить со всей страной о школе, земстве и на любую другую тему. В отличие от Солженицына, у которого народ играет в основном пассивную, страдательную роль, Оболон-ский в книге "Драма российской политической исто-рии: система против личности" видит определяющим обстоятельством движения исторического процесса изменение нравственного климата во всех слоях общества, а особенно в ее наиболее массовой простонародной части. И никакие сильные личности (Витте, Cтолыпин), когда рассыпается вся структура устаревших государственных институтов, не могут переломить ход истории, как хотелось бы Солженицыну. К сожалению, в российском обществе исторически сложилось так, что мораль не проникает глубоко в каждого человека, а слишком связана со структурами, стоящими над человеком и определяющими официальную или же групповую (общинную) мораль. По мнению Оболонского, поворот в русской истории начался не в 1917, а с убийства Александра II в 1881 г. Распад всех нравственных регуляторов в русском обществе в период с 1881 по 1917 гг. привел к революции (Солженицын также считает этот период наиболее важным в понимании причин революции). В это время, по Оболонскому, происходил распад общинной коллективной нравственности, дискредитация церкви и всех институтов власти:
• "Церковь, по своему смыслу предназначенная выполнять роль внутреннего регулятора человеческого поведения, превратилась в регулятор сугубо внешний … утратила моральный авторитет, и в народном сознании нарастал этический вакуум".
• "Отчуждение компетенции от властей, неспособ-ность режима к совершенствованию даже под уг-розой собственной гибели, союз с самыми отста-лыми социальными слоями, эксплуатация самых темных и низменных качеств своих подданных привели к моральной изоляции власти от общест-ва". (Оболонский А.В. Драма российской политической истории: система против личности).
В глубине процессов этого периода лежат по-следствия краха от ориентации русского этнического типа на "системоцентризм", суть которого в растворении человеческого "я" в интересах Империи, Царственной особы, Культа, Обычая, Идеологии или просто Государства. Cистемоцентризму противостоит персоноцентризм – признание неповторимости духовной сущности, автономности и самоценности каждого человека. Персоноцентризм смог укрепиться в России только в конце XIX – начале XX века и то в узкой социальной прослойке – интеллигенции: "на ветвях обреченного общества иногда распускаются цветы утонченной художественной культуры, науки, а порой и видимого экономического благополучия". Но даже эта локальная вспышка персоноцентризма так нас возвысила, что "ни одно из самых развитых госу-дарств тогдашнего мира не могло похвалиться такой интеллигенцией, какая существовала в России конца ХIX – начала XX века". Дискредитация, обветшалость государственных институтов привели к революции и возрождению системоцентризма, но в более совершенной его форме: "место государственного православия заняла новая официальная религия, место самодержавия – диктатура. Российская аристократия сменилась на откровенную охлократию". Истинную угрозу системоцентризму представляла либеральная интеллигенция, которая в результате революции была уничтожена. "Иерархическая пирамида была опрокинута, и темная стихия глубинного национального системоцентризма захлестнула и родственную ей структуру самодержавной власти".
Итак, нравственность в России слишком тесно связана с государственными институтами и рушится при их падении, тем самым углубляя процесс разрушения, пока не установятся новые государственные институты. Истинной панацеей от всех таких бед является перенос моральных устоев во внутренний мир личности, победа этики персоноцентризма.
Процессы, очень похожие на вышеописанные, происходят сейчас при разрушении советского общества. Вслед за разрушением официальной морали разрушается мораль городских общин, основанная, как некогда в деревенской общине, на устоявшемся взаимодействии в едином трудовом процессе. Cолженицын винит в новом падении нравственности реформаторов: "рублево-долларовый удар еще по-новому сотряс наш характер: кто сохранил еще прежние добрые черты – оказались самыми неподготовленными к новому виду жизни, беспомощными негодными неудачниками, не способными заработать на прокормление. Разгромная разрушительная переделка еще никакого успеха не принесла нашему народному хозяйству, и не видно такого, – густо дохнула распадом в народный характер". Значит, и больше-вики и нынешние реформаторы только разрушали национальный характер: стало быть, мы вообще должны бы стать чудовищами.
Вот так разошлись два исследователя русского национального характера и его влияния на историю, а у Солженицына, наоборот, влияния истории на национальный характер. Солженицын тяготеет к просвещенному авторитаризму, Оболонский – к возвышенному персоноцентризму, который ничего общего не имеет с индивидуализмом, поскольку объединяет людей «в своих мыслях и поступках способных подняться над уровнем личных и групповых интересов, людей с чувством гражданского долга, сознанием своей ответственности перед обществом» (ну прямо из кодекса строителей коммунизма).
Наиболее диалектично и тонко этика персоно-центризма (у Бердяева персонализма) обоснована, в частности, в работах Бердяева "О рабстве и свободе человека (опыт персоналистической философии) "и "Царство духа и царство кесаря". Пройдя прельщение марксизмом и аристократизмом, он выдвинул идею персоналистического социализма (по-нашему, социализма с человеческим лицом): "Персоналистический социализм исходит из примата личности над обществом" и далее "Когда уравнительная тирания оскорбляет мое понимание достоинства личности, мою любовь к свободе и творчеству, я восстаю против нее и готов в крайней форме выразить свое восстание. Но когда защитник социального неравенства бесстыдно защищает свои привилегии, когда капитализм угнетает трудящиеся массы, превращая человека в вещь, я тоже восстаю. В обоих случаях я отрицаю основы современного мира".