Я приоткрыл глаза и увидел напротив дивана зрителей моего сна. Выглядело это именно так. Они сидели на табуретках прямо напротив дивана и, казалось, чего-то от меня ждали, какого-то шоу. Арсений, Фатима и незнакомый дед. Рядом с дедом стояла пустая табуретка, я было подумал, что это для меня, но почти сразу понял, что ошибаюсь. Я попытался сказать, что не понимаю, чего они от меня хотят, а уж от дорогих друзей и вовсе не ожидал такой пакости, как подсыпанного яда, но не смог даже замычать. Я онемел и страх немедленно завладел мной. Звучит высокопарно и неестественно, но я действительно почувствовал это мерзкое чувство, заползающее в каждую клеточку моего тела. Во мне боялось все, даже волосы и ногти страшились дальнейших событий. Ведь неспроста лучший друг опоил меня какой-то дрянью. Чего они хотели от меня? Машину? Деньги? Да и черт с вами, забирайте, небольшая цена за откровение, что и дружбы никакой нет. Вот что обидно! И тут меня озарило. Ксюша! Если они со мной сотворили вот это, что с ней? Я попытался закричать или хотя бы пальцем пошевелить, но тщетно. Я окаменел. Я мог дышать, бояться, видеть и слышать. Все, на этом мои возможности заканчивались. Я все пытался что-нибудь придумать, но тут дверь открылась и вошла Ксюша. О боги, как же я молил, чтобы она услышала мой внутренний крик, мои мысли: "Беги! Скорее, прыгай в машину и беги отсюда! Они ненормальные!" Ксюша, словно почуяв неладное, остановилась в дверях. Арсений и Фатима не обратили на нее никакого внимания, вот, что значит, не выносили ее абсолютно, а этот дед сразу обрадовался, когда ее увидел. Оживился так и говорит:
- Иди сюда, садись. Ты же Ксюша?
И похлопал по пустой табуретке рядом с собой. Моя любимая кивнула и послушно подошла к этому старому упырю. "Что ты делаешь, глупая? Беги!" Она посмотрела на меня, словно услышала и так улыбнулась, спокойно и нежно, что мне стало еще страшнее. За нее.
- Расскажи мне все, - попросил дед и ласково погладил Ксюшу по голове. Она послушно начала что-то говорить, вот только я ее не слышал, вообще ни звука, а эти сволочи - Арсений и Фатима, так вообще вытаращились на деда, как на полоумного. Он слушал мою любимую, кивал, охал, даже прослезился разок, тварь такая, а потом, когда она вроде бы замолчала, сказал:
- Я сделаю так, как ты просишь, а теперь иди к нему, он сейчас вспомнит почти все, помоги ему, утешь.
Ксюша послушно подошла ко мне, селя рядом и взяла за руку. Что он имел в виду? Что вспомнить? Что почти... я не успел додумать, перед глазами замелькали картинки. Я раздвоился и был и зрителем и главным героем своей собственной жизни. Прошлый год. Последний день лета, мы возвращаемся домой, гостили тут, у Арсения и Фатимы, Ксюша за рулем, едет быстро, что-то напевает и рассказывает мне, как ей не хочется в институт, как она устала учиться и скорее бы закончить и начать взрослую жизнь, по-настоящему взрослую, я обзываю ее маленькой дурочкой, она обижается, но в шутку, притворно злится, вдруг какой-то удар, вспышка, чернота и вот я уже в больнице. Свет яркий, мертвый. Я удивляюсь, как они могут вылечить хоть кого-то при этом безжизненном свете. Я спрашиваю, что со мной, мне отвечают, что была авария и я волнуюсь, как там Ксюша, скоро ли она поправится. Мне отвечают, что все вопросы потом и я вновь проваливаюсь в темноту. Картинки мелькают быстро, как в калейдоскопе, я скучаю по Ксюше, мне говорят, что она... погибла? Нет, ерунда, этого не может быть. Я прекрасно знаю, что нам судьба состариться и умереть в один день, а хоронить нас будут правнуки, я все это так отчетливо вижу, что требую прекратить нести чушь и отвести меня к моей единственной. Картинки мелькают, мелькают, мелькают. Родители привозят меня на кладбище. Зачем? Кто-то умер? Подводят к свежей могиле, а там... Ксюша, своей собственной персоной, сидит, невежливо привалившись к кресту, закрывая спиной фотографию и имя.
- Что ты тут делаешь?
Она не отвечает, встает и я все никак не могу прочитать, на чьей же могиле она сидела, подходит, берет меня за руку и мы едем домой.
Усилием воли я остановил эти воспоминания и постарался заглянуть за Ксюшину спину. Почему-то я знал, что надпись на этом свежем кресте очень важна для меня. Я попытался отодвинуть Ксюшу и у меня почти получилось, я увидел... Тут любимая засмеялась и закрыла ладонью мои глаза, жарко поцеловала в губы и увела от этой могилы во второй раз. Я так и не понял, зачем меня туда привозили.
Я так и не понял, что же я должен был вспомнить, что же я настолько забыл и подумал, что хоть меня и опоили чем-то, но Ксюша рядом и вроде бы эти сволочи - друзья не собираются причинять нам никакого вреда. Я успокоился и глубоко заснул.
Утром я решил не напоминать хозяевам про этот цирк, подумал, скорее всего мне все приснилось. Я проснулся в нашей комнатке, подушка пахла Ксюшиными духами, сама она по своему обыкновению отправилась на прогулку и продолжила игнорировать Арсения и Фатиму, впрочем, как и они ее. Две недели пролетели незаметно. Я рыбачил, ходил за грибами и ягодами, Арсений организовал для меня охоту и два дня мы играли в первобытных людей, правда оснащенных ружьями и спичками. Но уверен, та первобытная жажда охоты и добычи играла в наших сердцах, как и у наших далеких предков. Ксюша тоже была довольна. Я видел, как она похорошела, загорела, стала сильнее, каждую ночь мы любили друг друга так отчаянно, словно хотели стать одним организмом, переплестись, слиться. Я даже запереживал немного и спросил, не собирается ли она меня бросить. Какое-то отчаяние было в ее поцелуях и ласках. Она лишь улыбалась. Уезжал я ночью. Попрощался с друзьями, я почти простил их и попросил не провожать, почему-то я не хотел, чтобы они видели, как мы садимся в машину, не хотел, чтобы они настаивали, чтобы я вел, они продолжали не верить в Ксюшино мастерство и водительский дар. Доехали мы быстро. Жаль, что наш отпуск закончился, но будет другой. Главное - мы с Ксюшей вместе и ничто не может нас разлучить. Я так ей и сказал, когда мы зашли в нашу квартиру. Любимая согласно улыбнулась.
* * *
- Дедушка Ага, помощь нужна!
- Что случилось, Арсений?
- Есть у меня друг, очень хороший друг, можно сказать брат, очень его люблю и переживаю за него.
- Болеет?
- Да. Душой. Родители уже отчаялись, да и я тоже. Не знаю, как ему помочь.
- Рассказывай.
- Была у него любовь, настоящая, крепкая, на всю жизнь, звали Ксюшей. Они у нас гостили, поехали домой и попали в аварию. Он выжил, она погибла сразу, на месте. Когда ему сказали, не поверил, его повезли на кладбище, ее могилу показать, вот там он и свихнулся.
- Как это?
- Он ее там увидел вроде бы. Родители его сказали, так обрадовался кому-то на ее могиле, обнимал, целовал воздух, они поняли, он ее увидел, призрак. Ну, как увидел, придумал, наверное. С тех пор уже год прошел, а он считает, что она не только жива, но и живет с ним и все в порядке. Позвонил, сказал они в гости едут. Помоги, дедушка Ага! Он с ума сошел, говорят, ты травами от чего угодно вылечить можешь.
- Попробовать можно, подумать надо. приходи завтра.
- Они уж завтра приедут, тьфу ты! Они! Как будто она и впрямь жива! Он, он приедет!
- Они говоришь? Завтра, Арсений, приходи завтра.
* * *
- Вот эти травки насыпь ему в еду, лучше вечером, в ужин.
- Что это?
- Не бойся, он просто вспомнит все.
- И что?
- Я приду, посмотрю, с Ксюшей пообщаюсь, расспрошу ее. Ведь никто с ней не разговаривал?
- Дедушка Ага и ты туда же! Умерла она!
- Ты за помощью пришел? Вот и не перечь. Я приду к вам, как только он заснет, так и приду.
* * *
- Теперь он крепко заснул?
- Да, давай перенесем его в комнату и я расскажу, что узнал.
- От кого?
- От Ксюши, конечно, вон она стоит, переживает, чтобы ты своего друга головой об косяк не приложил. Не бойся, девочка, мы осторожно его положим, а ты ложись рядом, поспи.
- Дедушка Ага! Ты что?
- Умолкни, голову аккуратно. Укрывай одеялом, холодно уже. Фатима, завари чай и я все расскажу.
В небольшой кухне уютно и старомодно тикали часы, за столом сидели четверо: хозяева - Арсений и Фатима, дедушка Ага и Ксюша, которую видел только знахарь. Он молча поставил табуретку рядом с собой и спросил ее хочет ли она чаю, девушка кивнула и колдун потребовал еще одну чашку.
- Она умерла по ошибке...
- Разве ТАМ, - Арсений показал пальцем в потолок, - бывают ошибки?
- Бывают, к сожалению. вот и ей надо было бы остаться на этой земле. Она еще нужна тут.
- И ты сможешь это исправить?
- Фатима, ты сказок начиталась! Как я это исправлю? Я не великий Творец всего сущего. И вообще, не перебивайте, время позднее, расскажу все и домой, спать хочу, устал я. Повторяю: Ксюша погибла по ошибке, без нее твой друг, Арсений, не выживет, но он, как и все мы, важны для этого мира. Это только кажется, что один человек ничего не может. На самом деле мы - нити в ковре мироздания и выдерни одну, будет прореха, некрасиво и узор меняется. Гармонии нет.
- О какой гармонии ты говоришь, дедушка Ага? Войны, смерти - это гармония?
- Не перебивай! Да и знаешь ли, в твоем понимании это не гармония, а вот в Его...
- Он такой злобный?
- Да почем я знаю, пристал, как банный лист! Ксюша осталась, потому что на самом деле ее время еще не пришло и твоему другу очень нужна поддержка. Девушка сказала мне, что у нее есть двойник - девушка очень похожая на нее, не внешне, душой и вот она ее сейчас ищет, чтобы та смогла заменить Ксюшу, только тогда она сможет уйти.
- Дедушка Ага, ты хочешь сказать, ты разговаривал с ней?
- Тьфу, олухи! Конечно разговаривал и сейчас она говорит, что любит чай без сахара, а ты, Фатима, не спросившись, подсластила, она теперь пить не может.
Фатима побледнела, выплеснула из чашки нетронутый чай и налила свежего, без сахара.
- Спасибо тебе говорит и еще говорит, мясо было очень вкусное в день их приезда.
Фатима схватилась за сердце, охнула и выбежала из кухни.
- Что же мне делать, дедушка?
- Ничего, оставь все, как есть. Ксюша - умная девочка, она найдет себе замену и уйдет.
- И он перестанет ее считать живой?
- Да.
Дедушка Ага шумно допил чай, попрощался и вышел из дома в звездную ночь.
- Пойдем, Ксюша, проводи старика, тут у нас оборотень появился, помоги сладить, пока ты еще здесь, а когда совсем освободишься, переселяйся ко мне, вдвоем веселее.
Дедушка Ага зевнул, взял Ксюшу за руку и побрел к кладбищу. Он мог бы, конечно, переночевать и в своем новом доме, но когда не ждал соседей или гостей, предпочитал старый, хотя и было ему уже больше сотни лет и буквы почти стерлись и видны были только его имя и даты: 1808-1898.