Мы ехали в горы в последний день лета. Целый август я трудился, как проклятый, заказы шли один за другим и я приползал домой только поесть и немного поспать. Вымотался страшно, но на отдых и на жизнь заработал. Нам с Ксюшей немного надо, я иногда даже поражаюсь, как мало она тратит и ничего такого особенного не просит. Мечта, а не девушка.
- Приютишь на пару недель?
Я позвонил армейскому другу, верному, близкому, многое прошли вместе.
- Спрашиваешь! Ты один?
Его голос и тон мне не понравились.
- Почему один! С Ксюшкой.
- Аааа.
Арсений замолчал. Не знаю, что у них там произошло с моей единственной, но они друг друга сильно недолюбливают. Ксюша молчит, по обыкновению, из нее слова, бывает не вытянешь, а Арсений как-то мне сказал, что слишком молодую я выбрал. Я только хмыкнул. Выбрал! Разве же мы выбираем свою любовь? Я как только Ксюшу увидел, сразу понял - пропал! Ее и ждал всю жизнь, мечтал, волновался, что не встречу. Мне повезло. Хотя, что такое это сухое слово - "повезло"! Счастье, вот что я нашел! Арсений ревновал меня к ней, немного, но я видел это, хмурился, когда она устраивала концерты, неодобрительно качал головой, слушая наши скандалы. Думал, это говорит о том, что мы не пара, не судьба нам быть вместе. Я объяснял, что это характер у нее такой и я действительно, как на пороховой бочке рядом с ней. Никогда не знаешь, чего от нее ждать: скандала или борща, собранный чемодан или ночь страсти... Мне это нравилось и нравится. Уверен, потом, когда она повзрослеет, страсти утихнут немного. Молодая! А я что, старый? Мне тридцать, ей двадцать. Чем старше будем становиться, тем разница будет казаться все меньше и меньше. Сами посудите: шестьдесят и семьдесят, да, практически одно и то же. Я посмотрел на Ксюшу, представил, как мы состаримся вместе, как у нас будут дети и внуки и почувствовал себя таким счастливым, что даже немного боязно стало, не сглазит ли кто это счастье, не заберет ли. Я поерзал на сиденье и посмотрел в окно. Люблю ездить ночью Только пассажиром, я сам плохо вожу и не люблю это, а вот Ксюша - прирожденный водитель, это ее отцу спасибо надо сказать. Сажал за руль крохой, приучал, учил машину чувствовать, Ксюша очень талантливой ученицей оказалась и водила легко и как-то свободно, словно шла пешком, словно просто дышала. Расслабленная, вроде бы и на дорогу особо не смотрит, отвлекается, но все видит, сколько раз я поражался ее интуиции и чутью. Тут притормозит, там скорости прибавит и лихачи и отчаянные собаки пролетали и пробегали мимо, не задев нас, а мы их.
- Не гони так, любовь моя, - все-таки сделал ей замечание, но не потому, что боялся, нет, просто дорога была так хороша, такие запахи, огни, все такое словно неземное, мне просто хотелось продлить это очарование.
- Представь, во всех этих домах люди занимаются своими делами, не подозревая, что есть мы с тобой, а мы сейчас промчались мимо и у нас тоже своя жизнь. Интересно, правда?
Ксюша лишь плечами пожала, ее подобные мысли не увлекали.
- Может быть остановимся? Просто подышим воздухом? - не отставал я, Ксюшка лишь поморщилась и надавила на газ.
Последний день лета. Последний. Почему люди так боятся этого слова? Если есть последний, значит был и будет первый? Последняя конфета в коробке сменится новой коробкой и первой конфетой, последний день лета сменится первым днем осени и что-то начнется сначала. Так что же так бояться этого слова? Не понимаю.
Мы приехали к Арсению уже поздно, часов в десять вечера. Там, высоко в горах, люди рано ложатся и рано встают и я боялся, что мы переполошим всех. Арсений, Фатима - его жена будут ждать с накрытым столом, дети не будут спать, гадая, что же им привезут на гостинец и весь их уклад будет нарушен. Но это всего лишь на один вечер, не страшно, я и сам люблю такие разрывы в рутине и обыденности.
- Наконец-то, я уже волноваться начал, - Арсений открыл мне калитку и крепко обнял. Сколько мы с тобой не виделись? Год? С того самого дня... - он замолчал, словно прикусив язык.
- С какого? - удивился я. - Так же в прошлом году приезжали с Ксюшкой.
- Да, да, конечно, заходи.
- Подожди, там вещи, гостинцы...
Я открыл багажник и вытащил рюкзак и сумку с подарками.
- Ксюш, пошли, наверняка нас ужинать ждут, - я погладил ее по плечу и поцеловал в нежные губы, она махнула рукой, мол, иди и зажгла сигарету. Я не стал начинать наш отдых нотациями, уж как я только не боролся с этой ее вредной привычкой, но портить настроение после длинной дороги не хотелось.
- Не задерживайся, Фатима расстроится, если все не съедим, - сказал я ей и пошел в дом. Все было именно так, как я и представлял. Заспанные Леха и Надюшка накинулись на сумку, а стол ломился от еды.
- Мой руки и садись, - Фатима обняла меня, от нее повеяло таким теплом и покоем, что я почему-то сильно расстроился, она напомнила мне о чем-то важном, что я постоянно забывал. Я попытался вспомнить, но решил этого не делать, сам не знаю почему.
- Садись, давай обмоем твой приезд, - Арсений налил мне рюмку водки и положил большой кусок мяса на тарелку.
- Фатима нас не поддержит? - удивился я. Стол был накрыт на троих.
- Поддержит, конечно, - тоже удивился Арсений.
- А Ксюша вместе с вашим Мухтаром будет ужинать? - попытался пошутить я, а самому стало обидно. Надо же, как они не любят мою подругу, что даже тарелку ей не поставили.
- Ох, прости, это что-то я и Фатима... - Арсений замолчал и смутился. Я подождал продолжения, его не последовало, поэтому я просто положил Ксюше на тарелку самый большой кусок и налил рюмку водки. Она, конечно, предпочла бы вино, но неправильно указывать хозяевам и диктовать свои условия.
- Она там покурит и придет, - объяснил я Арсению ее отсутствие.
- Конечно! - Арсений как-то обмяк и постарел, глянул на меня потерянно, печально. Случилось у него что-то скорее всего. Завтра все выясню. Ксюшу мы так и не дождались, поужинали втроем, дети, восторженные, радостные прибежали хвастаться нашими же подарками.
- Это тетя Ксюша тебе заколки и платье выбирала, - сказал я Настеньке.
- А разве она... - начала девочка, но Фатима схватила ее за руку и увела в детскую.
- Вы все сегодня что-то недоговариваете, - вроде бы в шутку заметил я.
- Это тебе кажется, устал с дороги, иди умывайся и спать. Фатима вам в маленькой комнатке постелила, - сказал мне Арсений, быстро налил себе полстакана водки и выпил залпом. Точно у него что-то случилось, завтра надо серьезно с ним разговаривать. Так я решил про себя. Действительно, устал страшно, словно не Ксюшка, а я сам за рулем был, да по горному серпантину, да в темноте... Если я так устал, то каково ей? Я сказал Фатиме, что Ксюша найдет дорогу в нашу комнату и пошел спать. Упал на кровать, даже не умывшись, странно, слишком устал, но уже сил не было думать и я заснул. Проснулся ночью оттого, что Ксюша наконец-то соизволила явиться. От нее пахло жареным мясом и водкой, видимо Фатима оставила ей тарелку, пахло сигаретами, ночным небом и горами. В горах всегда свой запах, его не передать словами. Свобода, суровость, величавость - вот что такое горы и их аромат. Я обнял любимую и мы заснули.
Утро началось у меня часов в двенадцать дня, детей отправили в школу и я даже не слышал, как они громко собирались и по обыкновению выясняли, у кого рюкзак красивее и ручек больше, это мне уже Арсений рассказал за обедом или завтраком, кто ж разберет. я было подумал расспросить его про их с Фатимой странное поведение, но решил отложить тяжелый разговор на потом. Слишком уж день был хорош: по летнему теплый, ласковый, в такие дни кажется, что нет ничего невозможного и что жизнь прекрасна. Да она и вправду прекрасна!
- Ксюшу не видел? Они с Фатимой детей в школу повели? - спросил я у Арсения.
- Не видел, - резко ответил мой друг и я подумал, что вечером надо очень серьезно говорить с ним. Его неприятие моей единственной уже переходило все границы. За Ксюшу я не волновался. Село тихое, маленькое, мирное, горы вокруг тоже безопасны (насколько могут быть безопасны горы, конечно), я подумал, что она решила прогуляться, сам придумал порыбачить. Взял у Арсения удочку, сапоги и пошел ловить форель.
На речке я провел весь день, поймал с десяток рыбешек, на всех на ужин мало, а как закуска пойдет. Рыбка свежая, только-только из реки, нежная, сладкая, такой и не наешься, все мало будет. Мы запекли ее на углях и съели тут же, во дворе, под жалобный вой Мухтара, который, будь его воля, сожрал бы весь мой улов, как уже было один раз, когда я, наивный и неопытный, считал, что собаки сырую рыбу не любят, Мухтар опроверг это мое заблуждение, съев несколько крупных форелей, которые я собирался засолить и как доказательство своего рыбацкого счастья, привезти в город. Ксюша не выманилась из дома даже на форель, я видел ее в окне нашей комнаты, позвал, они лишь покачала головой и приложила сложенные ладони к щеке. Я понял, устала, не выспалась, рано ляжет. Я положил на тарелку самую симпатичную рыбку и отнес ей в комнату. Она уже спала, я тихо поцеловал ее, полюбовался и снова острое чувство счастья пронзило меня, счастье, переходящее в ужас, что это может закончиться, внезапно и трагично.
- Глупости! - прошептал я и Ксюша улыбнулась во сне, - что такого может случиться!
Мы вкусно и долго ужинали, смеялись разговаривали, новостей много накопилось, дети жаловались, что школа им уже надоела и что когда же наконец каникулы, мы еще больше смеялись, выпили немного больше, чем надо было и меня так разморило, что я прилег на диване прямо в зале, где мы трапезничали. Прилег и задремал. Разбудил меня незнакомый голос.
- Ты весь пакетик ему в питье подсыпал?
- Да, как ты и сказал. Он нас слышит?
- И слышит и видит.