Директору Краеведческого музея Морозовой Л.М.
Обращаюсь к Вам с просьбой, о которой сообщу ниже. Сейчас, как и не один десяток раз я болею и лежу в постели. Естественно, в это время особенно, витают все возможные мысли о настоящем и прошедшем времени. Вот я смотрю на свою жену Кузнецову Антонину Ефимовну, которая по состоянию здоровья хуже меня, и удивляюсь: из каких резервов она расходует столько сил на меня, внуков, но и людям.Этот человек обладает исключительными качествами человесческой доброты, вежливости, умением понять человека и помочь ему. Она живёт неписанными правилами. Если ей сделали плохо, то она должна сделать хорошо. А вообще её биография насыщена стойкостью и гражданской отвагой. Только что окончив в 17 лет Ленинградское медицинское училище в первый день войны была мобилизована в Красную Армию и направлена в госпиталь медсестрой (хирургической).
С первого и до последнего дня находилсь в блокаде Ленинграда. О всём пережитом в Ленинграде написано много правдивых книг. И я находился всю войну в Ленинграде и знаю, что всё ещё не написано, а отдельные трагедии вообще нельзя писать. Как сечас помню прорыв блокады и февраль 1943 г., когда был ранен и лежал в госпитале, где увидел сестричку с длинными косичками (коса ниже пояса) по имени Нина. Мы ощущали не только повседневную заботу и теплоту её рук при перевязке ран, но мы ощущали и тепло в палате. До сих пор не могу понять, как наши сёстры и няни, отработав нужные часы, будучи усталыми и обессиленными после голодного 1942 года могли ездить на ст. Ольгино заготавливать и грузить дрова, чтобы было нам тепло. Без преувелицения могу сказать, что её имя среди раненых перекликалось как мелодия в задушевной песне. Сейчас я не могу сказать без гордости за свою жену: совершившая, я бы сказал, подвиг. Дело в том, что её брат в 1942 году умирал от голода. И вот, подвергая себя медленной смерти (уже опухала), она свою похлёбку и хлеб делила пополам и носила брату. Подобных самопожертвований я не слышал, если не считать кино, где комиссар, пригнав голодающему городу эшелон с продовольствием, сам умер от голода. Я знаю, что такое голод. И знаю, что некоторые людишки убивали своего соседа и даже родственника, толшько бы воспользоваться его месячной хлебной карточкой. Сейчас её брат живёт и здравствует в Ленинграде и пишет своей спсительнице задушевные письма.
Я не знаю, есть ли судьба, но факт тот, что, будучи тяжело раненым, в апреле 1944 года попадаю в госпиталь, расположенный на той же улице Мира, где работала та Нина. И здесь я ощутил её заботу и внимание. Дружба перешла в любовь и мы поженились. Но война есть война. Жена должна была ехать с госпиталем в Тотьму, а я как ограниченно годный в службе, был направлен в Эстонию. После годичной разлуки (1945 год) вскоре пришёл в нашу семью жестокий приговор врачей. Моя жена не сможет быть матерью вседствие перенесённого голода, дистрофии и тд и тп. И здесь я не могу умолчать о её очередном самопожертвовании. Несмотря на то, что она меня любила, знала мою любовь к детям и, взвесив всё возможное плохое в будущем, она не один раз предлагала мне развод. Короче говоря, демобилизовавшись из С.А. по состоянию здоровья, в 1947 г., мы переехали в мой Моршанск, где всем чертям назло жена подарила мне дочь, а в 1951 – сына.
Проработав в Моршанской больнице около 30 лет, она сумела воспитать детей, передав им всё своё доброе и хорошее. Своими детьми я горжусь. Многим бы родителям пожелал иметь таких детей как у нас.
Но следы войны преследовали мою жену из года в год. Не доработав год до пенсионного возраста, была вынужена по состоянию здоровья оставить работу. Вот я и думаю, как этот человек, отдававший всю себя и без остатка людям, ещё может помогать детям в воспитании и уходе за внуками, которыз четыре и которые каждое лето живут у любимой бабушки. К этому я бы добавил и другое. Моя жена не только отдала себя людям, но и работала за двоих. За Антонину, что значится по паспорту и за Нину, а ныне Нину Ефимовну, которая с этим именем для всех осталась с времён Отечественной войны.
Я не заню, скольким сотням раненым солдатам и офицерам она помогла вернуться в строй, чтобы ускорить победу. Скольким сотням больным она помогла вернуться к труду, чтобы наша старна была богаче и сильней. Я знаю одно. Она сделала большое общее дело. И вместе с этим мне обидно, что моя жена осталась у меня в Моршанске какой-то незамеченной. Но… Сейчас идёт подготовка к 40-летию победы над Германией. Не берусь судить, достойна ли Кузнецова А.Е., быть на страницах газаеты «Коммунист» в рубрике «Они сражались за Родину». Вот поэтому обращаюсь к Вам с просьбой рассмотреть этот вопрос, учитывая то, что А.Е. значится в списках музея, куда Вы приглашаете её на торжественные собрания. Если Вы примете в этом участие и напишете в газету, то благодарен буду не только я. Хорошо понимаю, что для этого недостаточно биографической справки, где я написал много лишнего и неужного, но всё правдивое. Но 4 военные медали и одна гражданская говорят сами за себя. Дополнительную справку можно получить от бывшей зав. инфекционного отделения Кожевниковой З.И. И наконец, как о человеке можно получить у Вашего сотрудника Селифановой Татьяны.
Член КПСС с 1942 г., офицер запаса, инвалид ВОВ IIст. Кузнецов
Ул. Интернациональная 16-8, тел.:42-12»