Скоро за окном запоют метели,
У цепных собак дыбом встанет шерсть.
Вечная любовь длится две недели,
Но зато зима месяцев на шесть!
Сола Монова (Юлия Соломонова)
Лора сидела, уткнувшись в моё плечо, и причитала, обливаясь горючими слезами, – надоел, зараза, хуже горькой редьки надоел. Не могу бо-о-о-льше! За что мне это всё! Вот у тебя, Антоха, жена есть?
– И жена, и дочка, но ревёшь-то ты, а не я. Объясни толком, чего стряслось, по ком слёзы льёшь.
Лариску, школьную подругу, я заметил совершенно случайно по дороге домой: она сидела на скамейке в аллее парка – потерянная, одинокая, и рыдала в голос.
Мы не виделись двадцать лет или около того, но узнал я её сразу, даже в таком неприглядном виде: женщина в истерике – безобразное зрелище.
Копна кучерявых волос огненного цвета, озорная россыпь веснушек, особенной формы подбородок: облик человека с которым рядом прожил множество лет, сохраняет знакомые черты в любом возрасте.
Мы дружили с босоногого детства, в седьмом классе даже целовались. Не по любви – так, из дерзкого подросткового озорства и жгучего любопытства: непременно хотелось знать – зачем это нужно.
Честно говоря, нам тогда не особенно понравилось. Зато можно было с деланным презрением к их невинной наивности похвастаться мальчишкам во дворе полученным опытом взросления.
Лорка доверяла мне полностью, словно подружке. Я был в курсе всех её секретов, пока она не влюбилась всерьёз.
Дружить мы не перестали, но безусловная искренность исчезла, хотя, кое-что она могла поведать лишь мне.
Можно было пройти мимо, сделать вид, что не заметил. Влезать в чужие проблемы, сами знаете – чревато непредвиденными последствиями.
Не смог. Кто знает – может быть, женщина в беде. А если у неё слабое здоровье, приступ, и никому до её беды нет дела!
Поздоровался, посидел рядом на лавочке, ожидая, что сама обо всём расскажет. Если захочет: не обо всём можно поведать первому встречному.
Подруга тоже меня узнала, но восприняла настороженно, если не враждебно.
– Иди, куда шёл. Много вас таких… помощников. Знаю я вас, мужиков: дайте водички попить, а то так есть хочется, что переночевать негде. Я замужем и точка!
– Замечательно, я тоже женат. Раньше ты меня не боялась.
– Раньше я была наивная… и доверчивая. Теперь научили, слава богу, родину любить… и думать, прежде чем в калитку в душу отворять. Преподаватели были талантливые.
– Чего злая такая! Расскажи, может, отпустит. По себе знаю: откроешься, спустишь пар и полегчает. Не в теплице жил, много чего довелось испытать-пережить. Пошли ко мне… чаем угощу, тебя выслушаю.
– Ага, так и знала: угостите сигареткой… если не жалко. Жуть как люблю после секса закурить.
– Ты ли это, Лариса Егоровна, кто же тебя так обидел! Расслабься…
– И получи удовольствие! Проходили. Все мужики козлы похотливые: только дай повод зацепиться, прилипнете – клещами не оторвёшь.
– Сколько же у тебя их было, козлов этих… если не секрет?
– Да уж не один. Опытная. А чё ты такой любопытный, с какой целью интересуешься! Замуж позовёшь… по старой памяти, или так… принцессу на час прощупываешь? Ладно… уболтал. Мне бы и правда… выговориться что ли. А ты не изменился. Когда увидела – думала, приставать начнёшь, как в том анекдоте, когда мужик говорит случайной знакомой: “Ты такая особенная, такая своя в доску, что я готов отступить от привычных правил обольщения. Разопьём бутылочку шампусика и в люлю!”
– Такая ты мне больше нравишься. Кажется, к тебе возвращается самообладание и чувство юмора. Ну, идём?
– А жена?
– Алёна у меня с понятием. Доверяет.
Короче, пригласил Ларису домой, по дороге купил шампанское, торт: знал, что женщины любят стресс заедать сладким.
– Не представляешь, как хочется проснуться утром маленькой девочкой. Как тогда. Помнишь, какая жизнь была! А теперь…
– Да что случилось-то!
– Все вы мужики отвратительной козлиной породы. Я ведь… когда замуж-то выходила… он был такой заботливый, такой романтичный, чуткий… нежный.
– А ты не такая тогда была? Тоже, небось, для поднятия инвестиционного рейтинга рекламную акцию проводила… и активную маркетинговую стимуляцию, когда визуальные эффекты отправляются прямо в мозг: систему скидок предлагала за долгосрочный контракт, дисконтную карту на все виды интимных мероприятий. Наверно застенчивой недотрогой притворялась, а сама всё наперёд расчитала! И просчиталась. Все мы такие. Это жизнь, Лорка, подлинная реальность. Я тоже, когда женихался, гоголем ходил, павлиньи перья распускал, звёзды с неба достать грозился. Больше того скажу – сам во всю эту чепуху верил.
– Ну и… дальше-то что!
– Всё как у всех: влюблённость, романтика, страсть. Фейерверки в мозгу, давление снизу. По молодости всё просто: взял девушку за руку, заглянул с вожделением в глаза – а там та-ко-е! Люби – не хочу. А потом, когда быт, работа, ответственность – монотонность, обыденность, скука.
– Да ну… и у тебя!
– Ато! Но мы притёрлись… потихоньку. Ссоримся… иногда. Потом миримся. В постели. Классика жанра. Люблю я её.
– И чё, ни разу не изменил! А она тебе?
– Некогда изменять, Лорка. И лень, если честно. Алёна у меня женщина горячая, но правильная.
– У моего благоверного тоже темперамент… был. Как у олимпийского марафонца: вечером старт – утром финиш. И пахал на двух работах. Теперь лежит и стонет как баба: то голова у него болит, то настроение ни к чёрту, то просто выпить хочется. И работать не хочет. А у нас ребёнок. Как мне одной со всем управиться!
– Мальцу-то сколько?
– Скажешь тоже, мальцу. Серёжка в институте учится, на втором курсе. Отличник. И за всё платить нужно. Как ребёнку без отца, скажи – как! А он лежит… и мечтает.
– Так брось в таком случае, зачем тебе такая обуза? Сухую ветку отсекать нужно. Безжалостно. Семья – это симбиоз, коммуна своего рода, где всё общее, но каждый за каждого в ответе. Никто ваши проблемы решать не станет, если сами за ум не возьмётесь. Или растормоши.
– Скажешь тоже. Брошу всё, отпущу себе бороду… и побегу мужика залётного искать… проблем на свою попу! Это у дятла голова не болит, а у живого человека недостатки имеются... болезни, проблемы всякие. Ты, Антоха, того… со своей семьёй разбирайся, а моего мужика не тронь! Ребёнку отец нужен, не абы кто. И я тоже… любви хочу, ласки. Думаешь, легко мне со всем этим справляться?
– Так чего ревёшь! Он что, изменил… или уходить собрался?
– Ага, конечно, выгонишь его, бугая. Горе мне, горе! Давай, выпьем, а…
– И сразу в постель… по старой памяти?
– Ну, тебя, дурилка картонная! Мне бы твои проблемы. Несерьёзный ты какой-то.