– Маё, наша смена. Гляди в оба, рано или поздно они должны появиться, должны.
– Скажешь тоже, уже два дня мы совсем никого не встречали. Они как будто ушли.
– Ушли не ушли, а наше дело – вести наблюдение, видеофиксация дает бестолковые сигналы.
– Я готова, вперед, Элен.
Девушки поднялись из кают и вскоре заняли свои места. Наблюдательный пост на верхней палубе вмещал не более четырех человек.
– Кстати, с нами будет дежурить Синг, – Элен подмигнула коллеге.
– Синг? Его смена уже была, разве нет?
– Как бы не так, дорогая. Наш лев*, как я погляжу, делает все, чтобы так или иначе оказаться в твоей компании, Маё. Даже не знаю, что будет у нас – у вас – в результате экспедиции, – смеясь проговорила Элен.
– Отчего же Элен не поймала льва в свои сети? Француженки, как известно, мастерицы в подобной охоте, – Маё решила дать небольшой отпор.
– Странно, где бы я ни появилась, нас считают этакими ветреными обольстительницами, а, между прочим, некоторые провинции Франции остаются оплотом традиций и морали.
– Ладно, тише, по-моему, крадется лев, – по-детски хихикнула Маё.
Молодой высокий мужчина восточной внешности появился на наблюдательном посту и сдержанно поприветствовал девушек. Однако даже не самый внимательный наблюдатель по его улыбке, взглядам, жестам заметил бы, что он вовсе не был равнодушен к своим спутницам.
– Ну что, кого сегодня мы рассчитываем поймать: косатку, сейвала, финвала**?
– Финвала? Лучше держаться от них подальше, если мы хотим избежать неприятностей, – заметила Элен.
– А вдруг это какая-нибудь свободная особь, еще «неокольцованная» GPS-маячком, и мы сможем внести ее в базу данных и тем самым сохранить редкое животное?
– Знаете, коллеги, – вмешалась Маё, – уже обнаружить бы кого угодно. Иначе нам придется заполнять отчет только по GPS-навигации.
– Будем гоняться за свиньями, их, по крайней мере, значительно больше, чем китов.
– Синг, научная терминология в этом отношении несправедлива к этим животным. «Дельфин» звучит куда изящнее и благороднее, чем «свинья», – Элен покосилась на индийца, – вы не находите?
Мужчина улыбнулся и лукаво посмотрел на Элен:
– Как вам будет угодно, мадам.
– Эй, смотрите, – Маё сделала жест рукой, не отрываясь от бинокля.
– Где, где?
– Маё, ты точно его видишь?
Девушка очень спокойно вытянула вперед руку, указывая направление. Элен и Синг схватили свои бинокли со стоек и стали «сканировать» горизонт океана.
Наблюдения не прошли даром: в семи-восьми милях от судна можно было видеть фонтаны трех или четырех китов. Синг подал сигнал наблюдателю марсовой площадке и капитану судна. Теперь «Надежда» взяла курс на сближение с китами. Оставалось надеяться, что это не «окольцованные» финвалы или синие киты, в этом случае можно ограничиться лишь наблюдением, причем весьма с приличного расстояния. Дело в том, что по «китовой» конвенции 2035 года финвалы и голубые киты, прочипированные Федерацией защиты китов, пользовались самым настоящим иммунитетом. Несколько компьютеров и систем навигации следили за передвижением этих громадных животных по всему мировому океану. Кроме того, спутники отлеживали приближение всех судов к этим китам. Если корабль пытался приблизиться к животному менее чем на пять километров, спутник автоматически подавал сигнал в головные компьютеры, а оттуда сигнал поступал на военные корабли стран-участниц конвенции и суда экологов – сразу становилось известно, что в определенном секторе рядом с китами находится судно. Таким образом, китов пытались защитить от незаконного промысла.
Впервые эта система стартовала в апреле 2035 года, когда китобойцы компании Nord Sea Resourse решили добыть китов явно больших, нежели они выводили. Судно преследовало трех особей. Сигнал «внимание» поступил на военные корабли, а также экологам. Предупреждение с научно-исследовательского судна «Шонаммару», оказавшегося в секторе, незадачливые промысловики в пылу азарта не восприняли всерьез и продолжили преследовать голубых китов. Спустя полчаса ситуация несколько изменилась: в воздухе появились истребители авианосца ВМС США, дрейфовавшего недалеко от злополучного сектора, – там тоже получили первый сигнал «внимание», а потом – «опасность». Военные самолеты значительно поумерили пыл китобойцев, судно было остановлено. Случай получил широкую огласку, система защиты китов начала работать, желающих попасть во всевозможные базы данных экологов, стран-участниц конвенции или просто под прицел ВМС, а потом и за решетку находилось немного.
Однако замеченные Маё киты не подавали никаких радиосигналов. А значит, началось преследование. Капитан и штурман пытались предугадать дальнейший маршрут животных. Рулевое управление перевели в ручной режим. Боцман и несколько стрелков готовили ружья. Девушкам оставалось наблюдать; их миссия теперь изменилась – в руках появились камеры. Каждой хотелось запечатлеть зрелище. Посреди океана вновь взметнулся фонтан, потом другой; киты погружались в воду на семь-восемь минут. Боцман и марсовый матрос фиксировали скорость и дистанцию, с которой двигались киты. Судно шло полным ходом. Киты «галсировали», не подозревая о приближающемся судне или не видя в нем какой-либо угрозы. Боцман с марсовой площадки вел наблюдение, капитан готовился отдать распоряжения штурману, рулевому и вахтенному механику. Когда судно сократило дистанцию – до китов оставалось не больше мили, – животные, видимо, почувствовали тревогу и повернули на восток. Судно устремилось за ними. Расстояние сокращалось, однако киты быстро маневрировали, меняя курс как им заблагорассудится. Рулевой внимательно следил за боцманом, который жестом мог подать команду о смене курса: от их взаимодействия зависело то, насколько близко корабль сможет подойти к громадным существам.
– Левее! – выкрикнул боцман и мгновенно махнул рукой. Киты, кажется, не желали встречи с человеком и поплыли прочь. Однако стальной двигатель был намного выносливее животных. Через десять минут уже и матросы-стрелки, и наблюдатели могли хорошо рассмотреть выныривающих из воды великанов.
– Приготовиться! – прокричал боцман стрелкам. Ясно: киты совсем рядом. С марсовой площадки боцман мог разглядеть китов даже на небольшой глубине.
– Правый борт, внимание! – метрах в сорока показался фонтан, мгновение – и прозвучало несколько выстрелов. Стрелки поторопились. Судно двигалось дальше, догоняя еще одну особь. Киты увеличили скорость и стали уходить от судна, чаще ныряя под воду: то там, то сям показывались фонтаны высотой в несколько метров.
– Маё, и кто это, по-твоему? – спросила Элен, указывая на китов. – Ты у нас специалист по морским животным.
– Северный плавун, на девяносто процентов уверена, – ответила Маё.
– Держатся они неплохо. У нас осталось две-три попытки – киты напуганы, как я понимаю.
– Внимание, прямо по курсу! – боцман, которому было виднее, вновь дал знак стрелкам. Выстрел оказался неудачным: кит ушел по воду быстрее. Теперь киты, воспользовавшись своим природным преимуществом, стали нырять глубже, оставаясь под водой до десяти минут. Судно ложилось в дрейф. Требовалось время, чтобы вновь получить шанс для атаки.
– Вот он!!! – у края левого борта в метрах двадцати показалась черная спина кита. – Эээ, – рулевого как будто никто не услышал.
Выстрел.
– Есть, попал, попал! – прокричали матросы. Мужчина молча опустил ружье; он единственный успел среагировать. Синг оказался среди стрелков, видимо, не желая быть безучастным наблюдателем. Опыта у него было более чем достаточно.
– Ну, что я говорила, наш лев самый лучший, – Элен улыбнулась подруге.
– Это случайность, – равнодушно сказала Маё.
Киты, устав от соревнования с двигателем судна, замедлили ход, выныривая и подставляя свои громадные спины. Стрелки по обоим бортам стали стрелять. Помповые ружья Ларсена действовали безотказно, дротики, втыкаясь в толщу кожи кожу, через пару секунд выпадали – катер должен был подобрать их из воды. Пробы кожи нужны были для анализа загрязнений животных органохлоридами и понимания циркуляции этих веществ в океане. Другие дротики, очень тонкие, должны были оставаться в коже китов как можно дольше – это были крошечные GPS-маячки. Теперь киты оказывались в поле зрения экологов и биологов, изучавших их миграцию, скорость передвижения и прочее, и прочее.
Дельфины, косатки, киты привлекали не только биологов, но и сейсмологов. Особое внимание морским млекопитающим стали уделять после того, как пятьдесят дельфинов совершили коллективное «самоубийство», выбросившись на побережье, а через шесть дней произошло мощное землетрясение, породившие цунами, и весь мир узнал слово «Фукусима». Ученые по всему миру пытались найти или, напротив, опровергнуть девиантное поведение обитателей моря накануне сейсмических событий. Одни говорили, что дельфины ориентируются с помощью ультразвука. В ходе тектонических изменений в земной коре ультразвуковой баланс нарушается. Дельфин посылает ультразвук, а в ответ «получает» уже искаженный сигнал, который его ослепляет и особь оказывается на берегу. Кто-то утверждал, что при разломах земной коры происходит аномальная дегазация вод, и животные ищут спасения на берегу будучи не в силах находиться в воде. Говорили о геомагнитных, вихревых волнах, которые меняются перед землетрясением и цунами, поэтому обитатели океана теряются в океане.
Исследователям на судне «Надежда» было интересно все. Экспедиция щедро финансировалась, хотя едва ли можно было назвать главную цель путешествия – не говоря уже о разности мнений среди ученых относительно той или иной задачи, а также о маршруте судна, который несколько раз успели поменять. Судя по всему, руководство Sea energy вообще не интересовали расходы. Капитану и команде матросов казалось странным расточительством снаряжать дорогостоящую экспедицию с весьма разношерстным коллективом ученых; впрочем ученым-экологам тоже так казалось. Единственным человеком на судне, которому ничего не казалось, был Синг Бхатия. Он внимательно слушал, присутствовал на всех дискуссиях, буквально внимал каждой новый мысли, идее. Однако, четко выполняя указания своего дяди, Лакшмана Чаудхари, главы Sea energy, Лакшман никого не посвящал в свой замысел – он давал поручения. Если ученому-миллиардеру понадобились идеи, значит, он хотел что-то получить. А что нужно человеку, который мог содержать собственный флот?..