ВОЙНА СО ШВЕЦИЕЙ
Преодолевать своё рабоче-крестьянское происхождение приобщением к искусству не всегда удавалось. Вот, прилетев как-то в Ленинград из Свердловска, пошёл в Кировский театр на оперу Римского-Корсакова «Царская невеста». Сижу, слушаю, читаю краткое содержание. И на третьем действии, когда Грязной всыпает в чашу Марфы приворотное зелье, – засыпаю до конца представления…
В Свердловском академическом театре оперы и балета имени Луначарского – премьера оперы Андрея Петрова «Пётр Первый». Дирижирует Евгений Колобов. Десять фресок в 3-х действиях. Заснул где-то на Девятой, ещё до покушения Тихона на Государя. В походной палатке Петра и Меншикова. Ну, там где курва Катька мечтает о должности императрицы: «Нет больше Марты! Екатерина… Первая!»
Сплю, сладко посапывая, под музыку и речитатив… И вдруг – как громыхнёт!.. Бабахнуло так, что стены театра задрожали… Пиротехники с зарядом, видимо, что-то напутали.
– А?! Что такое? – вскакивая, спрашиваю спросонья.
– Да, война со Швецией началась. Сейчас, ещё несколько минут – и к Неве выйдем, шведов победим, отсалютуем – опера и кончится…
* * *
Где-то наткнулся на мысль, что феномен любимовской Таганки не в гениальности режиссуры, а в балансировании театра на грани между властью и диссидентством, в спекуляциях на острых темах, и в наличии огромной фиги в кармане. Как-то так, примерно… Думаю, что такой взгляд очень субъективный. Весьма примитивный, предвзятый и тенденциозный.
В спектакле «Дом на набережной» по Юрию Трифонову был такой эпизод. Один из героев показывает гостям обстановку квартиры. На стене, по пьесе, висит картина Айвазовского. Ну, обычный режиссёр заказал бы театральному художнику нечто похожее на реалистичную картину в рамке, приблизительно напоминающую знаменитого мариниста. И дело в шляпе.
У Любимова: герой берёт воду, широким жестом выплёскивает на невидимую стену и патетически говорит – «Айвазовский!..» Смотрел спектакль несколько раз. С разными составами. Но реакция зала на этот жест всегда была одна – зал взрывался аплодисментами от потрясающе оригинальной находки. Разве это не гениально?..
* * *
В спектакле «Васса Железнова» МХАТ имени М. Горького Татьяна Васильевна Доронина играла главную роль, а роль её мужа, Сергея Петровича, – Народный артист России Юрий Васильевич Горобец.
Отношения между этими великими актёрами не всегда были простыми и безоблачными, с учётом того, что Народная артистка СССР была к тому же Художественным руководителем и директором театра.
И говорят, что Юрий Васильевич в первом акте, когда Васса предлагала ему принять порошок и совершить самоубийство, дабы избежать суда и не запятнать честь семьи, вкладывал все свои чувства во фразу горьковского персонажа:
«– Тебя убить следовало, вот что! Убить, жестокое сердце твоё вырвать, собакам бросить. Замотала ты меня, запутала!..»
* * *
Шарапов на свой день рождения отпросился и уехал на дачу праздновать. Вечером заходит Заслуженный артист России Александр Владимирович Самойлов:
– Здрасьте! А где Витальич? Вот, хочу его с днём рождения поздравить.
– Так у него отгул. Он на даче…
– А-а… Ну, тогда дай свой телефон, я ему позвоню, поздравлю…
ДУРА
Единственным человеком во МХАТе имени Горького, у которого не было ни малейшего почтения перед Дорониной – реквизиторша Лиля. Высокая старушка с седыми волосами, громко пела песни, свободно разгуливала по этажам, и открыто называла руководителя театра – дурой…
Проходя перед афишей с портретом народной артистки СССР, Лиля останавливалась, тыкала пальцем в белое лицо с красными губами:
– Вот дура-то! Наштукатурилась! Морда-то прям, как у вампира…
Первый раз встреча Дорониной и Лили произошла в лифте.
Народная артистка поднималась к себе кабинет. Предупреждённые о приезде Хозяйки вахтёрши, заранее заблокировали лифт, встретили её, раскланиваясь, улыбаясь и склоняясь в низком поклоне. Барыня молча и достойно прошла к лифту. Нажала кнопку 5 этажа…
На 3-м этаже лифт остановился и в него, громко напевая цыганский романс, вошла старушка с ведром…
– Да ты… Ты что тут делаешь?.. Пошла вон, дура!!. – истерично закричала Татьяна Васильевна.
Лиля посмотрела на неё через плечо и спокойно ответила:
– Это ты дура! Пошла на х...!
Умные люди настоятельно посоветовали Хозяйке Лилю ни в коем случае не увольнять. Та, скрепя сердцем, прислушалась. И смирилась… Юродивая!..
Так и проработала Лиля в театре до самой своей смерти. Царствие ей Небесное!..
* * *
Когда Вася устроился во МХАТ имени Горького, на слуху был очень популярен слоган из рекламы – «Кто идёт за Клинским?» Отправляясь в Леонтьевский, Вася частенько шутил на эту тему с пожилыми пенсионерками-вахтёршами, которым попутно приносил из магазина заказываемые ими продукты.
В очередное дежурство, ближе к вечеру, Вася бодро вышел из мастерской и обратился к женщинам:
– Так, девоньки, я иду за Клинским. Вам что принести – мороженое, пивко или булочки с маком?..
Семидесятилетние девоньки, молча сидевшие за столом, на сей раз на Васину шутку почему-то не отреагировали. А испугано открестились: «Нет, нет, спасибо! Нам ничего не надо!..» Вася немного удивился и, насвистывая «Марш нахимовцев», отправился знакомым маршрутом в продуктовый магазин в Леонтьевском переулке.
У большого зеркала на служебном входе в светлом плаще и больших чёрных очках сидела, не замеченная Васей, уставшая Татьяна Васильевна Доронина, ожидая свой автомобиль.
– Это кто у нас такой весёленький? – строго спросила Доронина вахтёрш.
– А это, Татьяна Васильевна, наш новый электрик. Он недавно работает…
– А-а! Ну, пусть повеселится…
* * *
Эта байка давно гуляет по театру и околотеатральному миру. Так что за повтор не обессудьте. Итак.
На сцене театра имени В. Маяковского в спектакле Роберта Болта «Да здравствует королева, виват!» Татьяна Васильевна Доронина играла королеву Елизавету Тюдор и королеву Марию Стюарт. Её партнёрами были Юрий Васильевич Горобец, который играл Сессиля, и Александр Владимирович Самойлов – Рицио. И вот, в одной из сцен Самойлов забывает имя персонажа Горобца, к которому должен был обращаться по ходу пьесы…
Подойдя к суфлёрской будке, Самойлов шёпотом спрашивает:
– Как зовут Горобца?..
И слышит приглушённый ответ:
– Юрий Васильевич…
Говорят, что все, присутствовавшие на сцене, с трудом сдерживая истеричный хохот, скрылись в кулисах…
КАРАГАНДА
Российский академический Молодёжный театр. Лето. Балетный фестиваль. Комната дежурного. Телефон спаренный. Звонок.
– Аллё!
– Алле, это Таранда…
– Какая Караганда?..
– Таранда я, Таранда… Вы мне не звонили?
– Да никуда я не звонил.
– А, ну тогда ладно…
Короткие гудки. И зачем звонил Таранда – совершенно непонятно…
* * *
В начале 80-х самым недоступным спектаклем в Москве был «Мастер и Маргарита» в театре на Таганке. Осенью 1981 года мне удалось побывать на нём дважды. Ни одна последующая постановка Булгакова, ни даже экранизации, на мой взгляд, не идут в сравнение с энергетически насыщенной и точно выверенной работой гениального Юрия Петровича Любимова. А талантливейшая игра таганковских актёров – просто незабываема!
Юрий Смирнов в роли кота Бегемота – непревзойдённый образ на сто лет вперёд. Совсем юный Леонид Ярмольник – яркий и запоминающийся Азазелло. Безупречные Дальвин Щербаков и Нина Щацкая – Мастер и его Маргарита. Неподражаемые Вениамин Смехов, воплотивший Воланда, и Виталий Шаповалов, играющий Понтия Пилата. Как всегда чудаковатые и смешные Готлиб Ронинсон – Жорж Бенгальский и Семён Фарада – Никанор Иванович Босой…
Ни на кого не похожий скрипучим голосом Константин Желдин – Левий Матвей. Выходящий на всесоюзную орбиту Иван Дыховичный – Коровьев…. К сожалению, в обоих представлениях не было Александра Трофимова – Иешуа, потрясающе игравшего Раскольникова в «Преступлении и наказании» и Гоголя в «Ревизской сказке». Его заменял Сергей Савченко, талантливый актёр, в начале XXI века пропавший без вести где-то в Карелии…
А до этого, увы, пропал, и с плохими вестями, и сам Театр на Таганке.
* * *
Идёт спор о личности Художественного руководителя-директора театра Дорониной Татьяны Васильевны. Высказываются противоречивые мнения. Своё веское слово вставляет главный энергетик, работающий под её началом более двух десятков лет:
– Да нормальная она тётка!.. И в кабинет вызывала и матом люлей давала и криком размазывала. Так за дело же! А потом отходила… Сашенькой называла. И в квартиру только меня да Игоря Верушкина допускала. Уважала и доверяла, значит. Вот было как-то у меня одно недоразумение. Опростоволосился на пустом месте. Выхожу со служебного входа, а на крыльце стоят и Татьяна Васильевна, и Валя Клементьев, и Мишка Кабанов, и вся свита рядом, обсуждают что-то…
Витальич замолкает на мгновение, мотает головой, словно сбрасывая наваждение:
– И до сих пор не понимаю, какая шлея под хвост попала, подхожу к Татьяне Васильевне, руками всплеснул: «Здравствуйте, Светлана Николаевна!..» Посмотрела на меня Доронина с удивлением, поздоровалась сдержанно, что это, мол, с ним… Эт я её как Венгренюк, бухгалтершу нашу главную, обозвал… А ведь ничего! Даже не обиделась!..
* * *
Вторая половина 80-х. Овощной магазин на Петровке. Стоит большая очередь за свежей картошкой. В магазин заходит Народный артист республики Анатолий Кузнецов, наш незабвенный красноармеец Фёдор Сухов, и бочком протискивается в подсобку. Очередь глухо молчит…
Отоварившись, он выходит с полной сумкой и, чувствуя висящее в воздухе недоброжелательство, весело произносит:
– Да-а, овощи в этом сезоне пока не очень…
На что, под одобрительное молчание, получает громкий ответ мужчины из очереди:
– А какие актёры, такие и овощи!..
* * *
Российский академический Молодёжный театр. Перед премьерным спектаклем «Повелитель мух» по трансляции раздаётся голос помощника режиссера:
– Мальчики, поаккуратней! И кишки уберите от входа!..
ПЕТЛЯ ГИСТЕРЕЗИСА
Однажды начальник электронного отдела Кухарчук, совершавший свой неизменный обход с трудно опознаваемой деталью на плече, встретил Художественного руководителя и директора театра Татьяну Васильевну Доронину, поздоровался и неожиданно задал ей глубокомысленный вопрос:
– Татьяна Васильевна, а вот Вы знаете, что такое петля гистерезиса?..
Татьяна Васильевна недоумённо пожала плечами и задумалась. А, придя в кабинет, тут же вызвала к себе заместителя директора и уже ему в свою очередь задала этот мучительный вопрос: «Что такое петля гистерезиса?» Тот от неожиданности покрылся испариной и развёл руками… Доронина решительно распорядилась:
– К завтрашнему дню немедленно выяснить и доложить, что же представляет собой эта «петля гистерезиса» и какое отношение она имеет к нашему театру!..
Назавтра замдиректора, с трудом выяснив суть проблемы, уже утром, как школьник, радостно докладывал Художественному руководителю:
– Никакого отношения, уважаемая Татьяна Васильевна, петля гистерезиса к нашему театру практически не имеет! Это, видите ли, такая физическая величина из области магнетизма. Ну, там, понимаете ли, отставание этой, как её, магнитной индукции от напряжённости магнитного поля!.. Да лабуда, одним словом!..
Татьяна Васильевна облегчённо вздохнула. Ну, Кухарчук!.. Ну, засранец!..
* * *
Заслуженный артист республики Александр Владимирович Самойлов регулярно причащался спиртом у главного энергетика. И вот заходит он как-то к Витальичу:
– Саш, а Саш, у тебя чё-нибудь есть ещё там?
– Нет, Александр, всё кончилось…
– Эх, жаль! Ну, тогда дай хотя бы две лампочки…
* * *
Сергей Маратович Кузнецов был большой театрал. Любил искусство, глубоко знал классику, в молодости трижды поступал в театральный на режиссёрское. До конца дней работал в МХАТ имени Горького. Рассказывает:
– Были, не далее как в субботу, на спектакле «Сон в летнюю ночь». Постановка потрясающая! Шекспир и Белякович – что ж вы хотите! Я раза три уже смотрел. А тут жене захотелось. Ну, сидим, наслаждаемся. Сергей Габриэлян да Саша Самойлов – бесподобны. И все остальные – как всегда на высоте! Жене и залу – нравится.
А вот я сижу и чувствую – что-то не то… И понять, главное, не могу, что не то-то. Замечательно ребята играют. Вслушиваюсь… Текст знакомый. Шекспир он и есть Шекспир! А чувство никак не пропадает – что-то здесь не так. Да к тому же и спектакль на полчаса раньше закончился…
– И что же?
– А-а! Один актёр не вышёл. Загулял, что ли. Заменить было некем, да и поздно. Вот и играли – словно его роли в пьесе не было. А жене и залу понравилось. Овации были оглушительные! Да никто даже и не заметил…
* * *
Как село не стоит без праведника, так и театр не представить без чудика. Одним из таких, до сих пор вспоминаемых во МХАТе, был некто Кухарчук. Был он начальником одного из отделов, человеком грамотным, но с чудинкой. Ходил в вечно замызганной рабочей одежде и, как правило, с какой-нибудь крупной деталью на плече. Задавал заумные вопросы, на которые с ходу и не ответишь. Регулярный его маршрут обязательно пролегал через 5 этаж, где располагались кабинеты театрального руководства…
В то время на месте бизнес-центра на углу Большого и Малого Гнездниковских переулков располагался сквер с деревьями и скамейками, принадлежащий театру. И как-то решило руководство сделать там ночное освещение. Установить столбы для светильников и подрядился Кухарчук со товарищи. Кувалдой они стали вбивать в землю заострённые под углом обрезки труб, на которых и должно было монтироваться декоративное освещение театрального сквера.
И вот, одна из вбиваемых труб попадает на проходящий высоковольтный кабель, питающий районную подстанцию. Раздаётся мощнейший взрыв… Обрубок трубы и кувалда испаряются в пространстве… Кухарчук совершает баллистический полёт по траектории, уходящей за территорию сквера, но остаётся жив… Во всём близлежащем районе пропадает электричество… С воем сирен приезжают пожарные, милиция, КГБ, аварийные службы и кареты скорой помощи…
Скандал, говорят, с трудом, но замяли. А злополучного Кухарчука Татьяна Васильевна Доронина всё-таки уволила…
* * *
Татьяна Васильевна Доронина очень не любила пьяных в своём театре. Изгоняла незамедлительно, не взирая на титулы и заслуги. Потом часто и прощала и возвращала назад. Но нетерпение к пьянству было принципиальным и решительным. Иногда, правда, случались исключения.
Как-то Заслуженный работник культуры Игорь Александрович Верушкин, зав постановочной части, культурно выпив вечером водочки с художником театра, нос к носу столкнулся в коридоре с Художественным руководителем и её помощницей.
– Игорь Александрович! Что с Вами? – удивлённо воскликнула Доронина. – Да от вас же водкой пахнет!..
– Да понимаете ли, Татьяна Васильевна, – издалека и загадочно начал Игорь Александрович, – у нашего театра собака бегает. Так вот эта зверюга меня укусила. Прямо в ногу. До крови. А если она бешеная?.. А в медпункте сыворотки от бешенства не оказалось. Ну вот, и пришлось принять чекушечку водочки. Исключительно в профилактических целях!..
Татьяна Васильевна вздохнула и грозно выдала резолюцию, обращаясь к помощнице:
– Значит так, готовьте приказ, Зоя Александровна. Собаку изловить. Привязать у служебного входа. Медпункту закупить сыворотку от бешенства. И колоть бедолаг при малейшем подозрении!..
* * *
В театре Валерия Беляковича на Юго-Западе мне посчастливилось побывать дважды. Оба раза по пригласительным, попадавшим по счастливой оказии. В обоих спектаклях играл уникальнейший Виктор Авилов. Первой постановкой были запрещённые в то время «Носороги». Спектакль называли «антисоветским». Полуподпольный показ в подвале на проспекте Вернадского усиливал ауру авангардной пьесы французского драматурга. Спецэффекты со светом и трубным звуком, с неожиданным появлением животных оставили сильнейшее впечатление.
И всё же эта антитоталитарная пьеса запрещённого в Советском Союзе авангардного Эжена Ионеско была намного глубже и вневременнее. Наверное, так же вечно актуальна и неисчерпаема как «Гамлет» Вильяма Шекспира. Гамлета, конечно же, играл Авилов, а Белякович, кажется, Клавдия. В тесном зальчике с несколькими рядами кресел зритель находился внутри стремительно происходивших действий, и, казалось, становился участником трагических событий. Так же внезапно гас свет, а клинки, как будто, скрещивались, высекая искры, у твоего виска…
А вот много лет спустя поставленный Валерием Беляковичем на главной сцене МХАТ имени М. Горького «Гамлет», к сожалению, тех чувств уже не вызывал…
ТЁТКА
Когда фирма «Лама-С» процветала, она на правах арендатора занимала некоторую площадь направо от служебного входа в здании МХАТ имени Максима Горького.
Один из сотрудников фирмы пошёл как-то на обед и столкнулся на выходе с самой Татьяной Васильевной Дорониной. Не узнав Народную артистку от бьющего в глаза солнца и, вероятно, абсолютно не будучи театралом, он молча обошёл её, не поздоровавшись и не прогнувшись. Та от наглости опешила и зло выдала ему матом:
– Ты какого х.. здесь ходишь?..
Тот с удивлением обернулся:
– Да, ты чё, тётка, совсем ох..ла?!.
Скандал в итоге замяли. Ну, понимаете ли, уважаемая Татьяна Васильевна, не все граждане страны смотрели «Три тополя на Плющихе»…
* * *
Татьяна Васильевна Доронина как руководитель была строгая, жёсткая, порой безжалостная, но – отходчивая. Рассказывают, что в театре был такой электрик Наниев. Когда в 1990 году не могли войти в квартиру Народной артистки СССР Анастасии Георгиевской, именно он смог залезть через балкон и открыть дверь. Помог тогда и с похоронами. Доронина его уважала.
И вот, как-то после спектакля, поздно вечером идёт этот электрик по театру с обходом – в тапочках на босу ногу, в линялом обвисшем трико, слегка поддавши, думая, что все начальники уже сидят по домам, – и громко напевает: «А я иду шагаю по Москве, И я ещё пройти смогу, Солёный Тихий океан И тундру, и тайгу…» И на первом этаже, у доски объявлений сталкивается с Татьяной Васильевной…
– Это что ещё за тундра такая?! – возмущённо восклицает Художественный руководитель-директор театра и, обращаясь к оробевшим вахтёршам, требует: – Составить немедленно акт о нахождении человека на рабочем месте в пьяном виде!..
И электрика, несмотря на былое уважение, увольняют. Спустя несколько месяцев, пользуясь случаем, что оформляют на работу сразу несколько человек, главный энергетик всунул в папку и заявление от Наниева. Была не была! А вдруг прокатит…
На всех заявлениях вновь принятых стояла подпись заместителя директора театра. И лишь на одном заявлении с резолюцией одобрения красовалась крупными буквами подпись – ДОРОНИНА…