Еда солдата – это отдельная тема…
На завтрак в Советской Армии нам обычно давали какую-нибудь кашу (как правило, перловую или овсяную), белый кусок хлеба с маслом (обычно цилиндрической формы), чай и сахар. По выходным и праздничным дням с утра полагалось еще и куриное яйцо (2 шт.).
Такая утренняя еда считалась «горячей» (из-за каши и чая). Хотя, правильнее назвать это «кормом».
Тогда нам, незрелым 18-летним пацанам, это солдатское кушанье (которое начальники называли какими-то странными словами «паёк» или «рацион»), казалась весьма скромной и абсолютно несъедобной. Неблагородная крупа «дробь 16» (так мы называли перловку – из-за схожести ее с дробью в патроне калибром «16» для дробовика): ее старались по возможности не есть вообще, хотя она и считалась питательной. Еще как-то ее присутствие терпели в рассольнике (деваться было некуда). Понятно, что военный бюджет предпочитал более дешевую перловую крупу (нежели, например, гречку).
А объяснить маленькие затраты на содержание солдата всегда можно было интересами государства: мол, вы обязаны, и все тут!
В общем, помню себя постоянно голодным, а «принятие пищи» (так на армейском жаргоне именовалась еда) – простым набиванием желудка.
Но мы и предполагать не могли, что еще раньше, в царские времена, нижний чин и вовсе обходился без какой-либо горячей пищи – почти исключительно одними «горячительными напитками»!
****
В «Военном сборнике», 1872 года была помещена статья некоего офицера К.С., который похвастался своим «удачным экспериментом», проведенном им еще в бытность на Кавказе. Как ни смешно это выглядит в настоящее время, но офицер решил покормить с утра солдат … горячей кашей! Для середины XIX века это было, можно сказать, большим прорывом, т.к. тогда полагалось начинать день … с чарки водки!
Читая сейчас эти строки, можно только диву даваться, как солдат мог это выносить – не есть, а с утра уже только пить! С другой стороны, всем известно, что «пьяному и море по колено», а посему, думаю, в этом случае, и храбрецов «после литра выпитой», которые желали тут же «смыть позор с Рождества Христова» было предостаточно.
«… Первый опыт раздачи солдатам горячего завтрака был сделан мной в конце 1859 года. В то время, на Кавказе, да, кажется и везде, винные порции считались самым надежным, чуть ли даже не единственным средством для предохранения здоровья солдат от всевозможных неблагоприятных влияний, хотя, при несколько внимательном наблюдении, нельзя было не усомниться, по меньшей мере, в универсальности гигиенических средств водки. Последние же походы наши в лезгинские горы убедили меня в совершенной непригодности ее, как средства предотвращающего болезни, происходящие от влияния климатических причин, или от чрезмерных трудов, которые предстояло тогда войскам вынести…».
Лечебные свойства спирта были хорошо известны еще с незапамятных времен, однако постоянная ежедневная дезинфекция человеческого организма таким образом приводила в итоге к его разрушению. А мы еще удивляемся, почему у нас в стране такой большой процент алкоголиков?
Никаких лекарств для профилактики заболеваний не существовало, а из всех подручных средств для лечения больных у доктора имелась лишь пила для ампутации конечностей. В результате – один только спирт, который пили «крышками»:
«… Ежедневные винные порции ни мало не помешали ротам, выходившим в поход в составе около 150 человек, возвращаться через два месяца в виде полусотенных капральств. При этом оказывалось еще, что число заболевающих не находилоcь в обратной пропорции к числу выпитых крышек спирта, и даже, к удивлению замечалось, что эти, уцелевшие от болезни, люди, состояли почти исключительно из числа вовсе не пивших водки…» .
В результате энергичный К.С. решился попробовать заменить винные порции ежедневными горячими завтраками.
“… При таких обстоятельствах начали варить по утрам суп из казенной крупы, с салом и с разными пряностями, который раздавали непременно всем солдатам, прежде выхода их на какую-либо работу или службу. Через несколько дней начало обнаруживаться улучшение в состоянии здоровья батальона. Люди как бы оживились, повеселели, а недели через две число больных дошло до самой ничтожной цифры…» .
Не все верили в хорошие результаты подобных опытов, но особенно умилили офицерские выводы. Как оказалось, простые люди, оказывается, тоже по утрам едят и весьма неплохо!
«… Вопреки предсказаниям некоторых офицеров, мы убедились, что солдаты охотно ели свой ранний завтрак, и почти не было примера, чтобы кто-то отказывался от своей порции. И это весьма понятно: ранее употребление пищи есть дело совершенно обычное для нашего простолюдина, который вообще рано обедает, иногда чуть ли не до света, если, по предстоящим занятиям, должен надолго отлучиться из дома. Для кавказских же солдат даже ночные обеды не новость; перед выступлением, например, в дальний набег. Это солдаты называли «пообедать с вечера…» .
К.С. проводил эти эксперименты в течение нескольких лет:
«… С 1860 года в продолжение двух с половиной лет, находясь с полковым стрелковым батальоном за Кубанью, я постоянно и с одинаковым успехом пользовался горячими завтраками во всех случаях, когда, вследствие каких-либо неблагоприятных обстоятельств, нужно было ожидать усиления болезненности. С 1867 года, в течение четырех лет, я нашел возможным ввести завтраки уже в постоянное употребление, как меру вполне испытанную…».
И пришел к следующему выводу:
«… в настоящее время в отношении здоровья, полк наш стоит даже на несколько высшей степени в сравнении с другими полками, пользующимися далеко лучшими стоянками…».
Из чего же состояло это «лекарственное средство»?
«… Столь благоприятные результаты достигались и достигаются очень простым завтраком, состоящим из жидкой, пряной кашицы, приготовляемой из следующих припасов, количество которых показано на 100 человек:
Крупы 8 фунтов ценой 24 коп.
Сала свиного 2 фунта ценой 20 коп.
Соли 2 фунта ценой 3 коп.
Луку 2 фунта ценой 1 ; коп.
Перцу 8 золотников ценой 2 ; коп.
Лаврового листа 8 золотников ценой 3 коп.
Итого: 54 коп.
Кроме того, при варке кашицы, в нее кладутся, крупно поколотые, кости от варок предыдущего дня…»
Раньше армейское командование полагало, что солдат может спокойно не есть в течение довольно длительного промежутка времени – тут тебе и хлопоты с готовкой пищи, да и вообще всякая ненужная суета:
«…Но важность и польза горячего завтрака заключается, во-первых, во времени употребления пищи, чрез что уменьшается слишком несоразмерный (до 15-ти часов) промежуток между ужином предыдущего дня и обедом последующего; во-вторых, в том, что солдат, позавтракавши, выходит на работу или на службу с сытым желудком и телом, согретым горячей пищей. Поевши до сыта своей кашицы, солдат уже не проголодается до обеда, не будет вынужден удовлетворять свой аппетит хлебом или сухарями с холодной водой, что на разгоряченное работой или движениями тело не может не иметь вреднего влияния…» .
Интересно, что чуть раньше, в николаевские времена в армии господствовала точка зрения о вреде завтрака, как такового. Мол, чем реже солдат привыкает к чему-то (в том числе и к еде), тем - лучше
«… Теперь уже, полагаю, невозможно и такое мнение, какое высказано было не особенно давно, что солдатам отнюдь не следует давать на завтрак ничего кроме хлеба и кваса, потому что солдаты, привыкнув завтракать, будут чувствовать лишение во время войны, когда будто бы, не предоставляется возможности даже завтракать…» .
****
Чуть раньше случилась печально знаменитая Крымская война, которая по своим итогам и привела ко многим размышлениям, а затем и многочисленным реформам. Одной из причин поражения некоторые называли лишения, которым подвергался русский солдат.
Так, академик Е.В. Тарле в своей книге “Крымская война» приводит свидетельство «безысходно тяжелой обстановки солдатской службы», как он называет, от имени «правдивого современника»:
«… В русской армии, стоявшей в 1854–1855 годах в Эстляндии и не бывшей в соприкосновении с неприятелем, большие опустошения производил объявившийся среди солдат голодный тиф, так как командующий состав воровал и оставлял рядовых на голодную смерть… » .
Этим современником был прусский историк и дипломат Теодор фон Бернгарди (1802 – 1885), одно время живший в России и служивший в Герольдическом ведомстве.
Это тот самый Бернгарди, который женился на дочери адмирала Ивана Федоровича Крузенштерна, а их сыном был германский генерал от кавалерии Фридрих фон Бернгарди, который летом 1916 года сдерживал брусиловский прорыв в составе группы армий Линсингена.