- Да, Париж очень красивый город и очень много там интересных мест, - в голосе Анны Михайловны звучало восхищение от впечатлений, полученных от посещения столицы Франции.
- Расскажи мне подробно о Париже, ведь я туда вряд ли поеду, - попросила Марья Васильевна свою подругу.
- Конечно, самый лучший вид открывается на Париж с Эйфелевой башни, - начала Косинская, отхлебнув с чашки кофе, которое привезла с Франции, - город как на ладони открывается с верхней площадки. Трубы от каминов, кованные балконы и мансарды - главные достопримечательности города и ровненькие, словно, под линеечку улочки, которые сбегаются к Триумфальной арке.
- А не страшно тебе было, ведь башня высокая, я высоты боюсь.
- Я тоже боюсь, но там все ограждено, так что совсем не страшно было там находится. Я фотографировала там, вот отдам пленки в лабораторию, то там мне сделают фотографии, потом покажу.
- А вкусное кофе во Франции, у нас не такое.
- Саша мне лучшее покупал.
- А как вы встретились с ним, ты сразу узнала его?
- Нет. Не сразу узнала, ведь прошло почти тридцать лет, он очень изменился. Он первый признал меня, а потом, когда я немного присмотрелась к нему, то нашла знакомые черты: глаза, нос прямой, улыбка та же, а лицо стало более мужественное и, несмотря на возраст, выглядит он еще хорошо.
- А фотографию ты его привезла? - у женщины всегда имеется интерес к противоположному полу.
- Вот, когда сделают снимки, тогда увидишь.
- А где ж еще видела?
- Конечно, в первую очередь пошли мы на кладбище Пер-Лашез к месту, где расстреляли последних защитников революции сто семьдесят одного человека, там стела так и называется "Стена коммунаров". Саша купил в магазины красные розы и я возложила их к подножью памятника. Там в этом году похоронили Марселя Кашена, мы с ним были немного знакомы по работе в Коминтерне. Еще мы были возле могилы Бальзака, она недалеко от "Стены коммунаров", на его могиле стоял бронзовый бюст, хороший бюст, и на нем он смотрится немного мужественней, чем изображают его у нас.
- Я так любила читать Бальзака, практически все его произведения перечитала, а некоторые, как "Шагреневая кожа", "Отец Горио", "Нищета и блеск куртизанок", то дважды даже. Какой талант, хотелось бы поклонится ему, поблагодарить за мгновения счастья, подаренные им своим творчеством. Но я отвлекла тебя расскажи еще про Париж.
- Конечно были мы в Пантеоне, поклонились могилам Вольтера, Руссо, Дидро, а в госпиталь ветеранов специально ездили, чтобы посмотреть могилу Наполеона, а вечером мы ходили в зал "Олимпия", где пела Эдит Пиаф. Какой у неё замечательный голос, прямо до дрожи пробирает.
- Но это же видно очень дорого? - забеспокоилась Марья Васильевна.
- Я ему тоже говорила, что это дорого, что может не стоит, а он не слушал меня. Водил по всяким ресторанам и ночным барам, я там такого насмотрелась, даже поссорилась с Сашей. Он обозвал меня "пуританкой", но это же ни в какие ворота не идет, женщины выступают в чем мать родила.
- Неужели. Разве такое возможно.
- я ему то же самое говорила, а он мне ответил, что мы отстали от жизни. Мы немного с ним даже немного поспорили после этого.
- Очень серьезно?
- Нет. вскоре и помирились. Он меня еще агитировал, чтобы я осталась во Франции, ноя отказалась.
Еще до полуночи сидели женщины, распивая кофе и делясь впечатлениями от увиденного и услышанного.