Есть люди беспечные, а есть – печные. Эти вечно обо всём пекутся, парятся по любому поводу, варятся в собственном соку и, достигая точки кипения, булькают.
А беспечным живётся легко и радостно. Природа для них - дом родной. И под каждым кустом - ватеклозет с удобствами.
Подхватив юбчонки, они порхают над полями бабочками. Оголив жальца, зависают над цветами пчёлками...
А вот мне - покажи лопух, и я упаду в обморок! Потому что из - печных. И скорее лопну, чем подхвачу юбочку и зависну порхающей колибрией.
Ибо на всю жизнь напорхался в армии. И теперь мой организм требует утеплённого гнёздышка, а не орлиного - над ущельем, или, скажем, во ржи над пропастью!
И даже в море, в полный штиль, на отмели, я ищу заветную дверцу - с двумя ноликами.
- Но вот же! Вот! - говорит мне жена, описывая рукой бескрайность природного удобства.
А мне, сколько не описывай – неописуемо!
Пятьсот человек рядом будут описывать, а мне – не описывается. Поскольку воображение буйное, и все мурены с барракудами нацелены на моего живца.
Так что, кому - музеи и выставки, кому - барокко и готика, а мне подавай сортирных достопримечательностей.
Не подходи ко мне с картой архитектурных памятников, если в ней нужники не помечены!
В Монте-Карло, помню, попал в один, так у меня аж слеза хлынула. Целовал плитку за плиточкой. Трое меня от фаянсового трона оттаскивали, пока я им фишки совал, прося политического убежища.
В Таиланде тоже. У Золотого храма на колени бухнулся. Ползу, ступеньки лобызаю молитвенно. А мне говорят:
- Это туалет. А храм вон он, белеется!
Ну сходил я в тот храм. Глянул... Сидит в нём какая-то мумия.
- Кто такой? - гида спрашиваю.
- О-о! – говорит. - Это такой муж - великий и просветлённый, что прям Будда нашего времени!
- А чего он сотворил? – любопытствую. - Может, слив изобрёл? Или поносы врачевал дизентерийные?!
- Боже вас упаси! - гид отмахивается. – Он же просветлённым был! Мог сидеть без движения сутками!
- Так что ж вы, - говорю, - такую личность замечательную в захолустном месте держите?! Посадите его срочно в Золотой храм, пусть олицетворяет полезность сидения!
Но разве ж они послушают?..
Зато я в том, Золотом, такой молебен отслужил упоительный - место-то намоленное.
А в Сингапуре со мной и вовсе катарсис случился.
Зашёл я к ним, под нолики, с раздумьями. А там аромат, как на парфюмерной фабрике. И музыка. И Саиб Джехарвалала, в ливрее с позументами, писуары зубной щеточкой надраивает. И табло над ним электронное. А на табло - табло Саиба улыбающееся. И под ним звёздочки, как на фюзеляже у Покрышкина. Мол – повезло вам, нарвались на работника месяца!
И говорит мне тот Саиб:
- Позвольте за вами ухаживать.
И цап меня под белы рученьки, к писуару, перчатками белоснежными, так что я аж позабыл причину посещения. Ибо организация-то у меня тонкая и, когда у меня за спиной - с зубной щёточкой, я и лягнуть могу, как та кобыла дикая.
В общем, попытался я улизнуть в кабиночку, дверцу тяну, а Саиб упирается.
- Ноу-ноу-ноу! Итц май джоб! Дозвольте ухаживать!
И салфетки мне подаёт теми перчатками. И ими же меня пытается расстёгивать. А я смотрю я на его тюрбан,на бороду его сихкскую, и мне петь и танцевать хочется.
«Джими-Джими... Ача-ача!».
В итоге, оба в катарсисе плакали. Я от распирающей меня любви и нежности. Он - от удушения.
Однако, не всё золотое – золото, как выяснилось в Золотом Треугольнике, на стыке Мьянмы, Лаоса и Таиланда.
Так случилось, что с утра я там перебрал пивка местного, и пока мы на лодочке их Меконг перемахивали, два раза концы отдать требовал:
- Конец отдай! - кричал паромщику. - Отдай, гад, конец! Или я это сделаю, а ты лишишься прогрессивки и премии!
Но он лишь сидел за штурвалом ровненько, и на мутную ксерокопию медитировал.
- Что за святой?! – гида спрашиваю. – Николай Чудотворец, покровитель мореплавателей?!
- Что вы, - слышу, - этот такой муж просвещённый, что целыми неделями сидел, не двигаясь!
Ну и я стал на того мужа медитировать.
«Помоги, мол, не разорваться до берега!».
А как причалили, перепрыгнул и конец тот, и пирс, и пару лотков с безделушками, рванув напрямки к достопримечательностям.
Отыскал, правда, быстро... по запаху. А там не сортир, а Дворец... до краёв набитый золотом! Так что оно даже под ногами плещется, и местами доходит до щиколоток.
Чего не коснись – всё вокруг в золоте!.. Так я сразу царём Мидасом себя почувствовал. И понял, наконец, что не врут местные - действительно сошлись у них тут три королевства...
Сошлись и обделались!
А я ж не беспечный - мне глаза-то печёт, подошвы жжёт, разум мой от текущего золота обугливается.
А пузырю наплевать на нюансы те мелкие.
Он орёт: «Швартуемся!! Или я тебе сейчас в живот выплюхнусь!».
Оглянулся я, ища Саиба со щеточкою. А нет Саиба. Одна лишь королевская рать на корточках, что так отлично со своими деяниями рифмуется.
Вот и пришлось мне самому подхватывать юбочку да пополнять им казну королевскую...
Не зря ведь говорится: хоть царь, хоть золотарь - а всё смертна тварь. Ибо, действительно, сдохнешь, коль не расплатишься.