Говорят, что невозможно описать Любовь словами, ведь это просто слова. Когда я задумывался над этим, я попадал под власть сомнений и страха, что уж говорить об уверенности, ее просто не было. Все слова написаны и произнесены до меня, куда уж мне.
Но начало положено, и я не отступлю. Господь за что-то наградил меня, и этой великой наградой была Любовь родных и близких мне людей.
Я должен написать об этих людях и об их истинной Любви, я должен сделать это во что бы то ни стало.
Я должен найти эти слова, я должен рассказать так, как рассказать не смог никто. И, возможно, по Божьей милости я сделаю это.
Что мы ищем здесь, зачем пришли? За радостью, удовольствиями, приключениями? Чтобы потешить самолюбие, которое рядом с Истиной просто мусор? Или мы, слушая совесть, ищем настоящую Правду и искреннюю Любовь?
Поднимаем ли мы глаза к небу или, как поросята, осудили себя своей глупостью смотреть только в свое корыто?
В теперешних инструкциях по обретению счастья написано многократно, что нужно любить себя, иначе тебя никто не полюбит. И почему-то не сказано, что любить нужно того, кто около тебя. Все ждут любви и любят себя со страшной силой, ведь везде написано, что этого достаточно.
Многие ли читали Евангелие и приняли слова нашего Господа как руководство к действию?
Все хотят научиться танцевать, красиво говорить и выглядеть, все хотят научиться много зарабатывать, целоваться, водить машину, готовить, плавать, научиться драться и не попадать впросак, еще массе вещей все хотят научиться. Кто же хочет научиться по-настоящему любить? Кто хочет научиться прощать, сопереживать и сочувствовать? Кто хочет научиться бескорыстию и верности?
Не для того ли мы родились и живем? Разве забудем мы тех, кто показал нам пример такой Любви? Разве вправе я не рассказать об истинном величии истинных людей?
Мой род по материнской линии - это русские крестьяне из Вологодской области. Господь даровал мне честь родиться у такой мамы, в роду у таких людей, ведомых совестью, жаждой правды, справедливости в ущерб тленному, иллюзорному, фальшивому и преходящему. И я благодарен моему Господу за это всем сердцем, всей душой, всем разумением.
Я ничего не забыл и не забуду. Я не забуду маленький полустанок у Батайска, где мама работала кассиром в малюсенькой комнатушке на дощатой платформе, когда почти все родственники отца отвернулись от нас, поддержав его, который выбрал водку и бесконечную беготню по пивнушкам, поэтому мама вынуждена была забрать меня и уйти на квартиру.
Под деревянной платформой полустанка к вечеру собирались бездомные, пьяницы и ворье, мама боялась, но, слава Богу, никто из них нас не обидел.
Я не забуду, как мы жили на квартире в Джанкое, куда перебрались из Батайска, поближе к сестре моей бабушки, маминой тетки, и мама работала до поздней ночи, совмещая две ставки, а бабушка была со мной. Могу ли я забыть Лобаново, село, где маме предложили место начальника почтового отделения и где у нас наконец появились "свои" две комнатки в казенном здании почты? Забуду ли я Любовь двух самых близких мне людей, Любовь, благодаря которой у меня было лучшее детство на Земле?
Я бегал и прыгал, как все дети, и мог бы пробежать мимо главного, просмотреть истинное, но мама говорила мне: - Посмотри! Посмотри как красиво, когда встает солнышко, какое синее небушко. Посмотри, какие цветы и трава, на букашек и животных, на радугу и снег, разве может это быть случайным? И я, быть может помимо воли, останавливался и смотрел, начиная думать.
Мама привила мне любовь к книгам, она познакомилась с женщинами, работавшими в библиотеке Лобаново, и приносила мне лучшие книжки, я глотал их одну за другой.
Сестра моей бабушки, тетя Нюра, жившая в Кандалакше, обычно проводила свой отпуск в Феодосии, а по дороге бывала у нас в гостях. Она-то и помогла через несколько лет маме деньгами на первый взнос за кооператив. В 1972-м году мы переехали в Джанкой.
Рады мы были безмерно, я с удивлением смотрел на голубые цветы горящего газа на плите. Наше жилье! Слава Богу! Квартира была однокомнатная, но сначала мы этого и не замечали, потом, когда мама поняла, что за двухкомнатную нужно было заплатить ненамного дороже, исправить ничего уже было нельзя. Мама винила себя за эту ошибку до конца, да и я тоже чувствовал свою вину, хотя казалось, был ни при чем.
Дело в том, что я подрастал и бабушка все больше переживала, что мешает нам. Ее это тяготило, и однажды она собралась и уехала в Кандалакшу, к сестре и сыну, моему дяде.
Моя бабушка Незговорова Екатерина Федоровна была сильным и мудрым человеком, она была безоговорочно честна с собой и людьми. Кто-то скажет, что честность не приносит дивидендов, таких людей хочется спросить: виновен ли кто-нибудь, кроме вас, в вашей глупости и слепоте?
Бабушка работала всю жизнь, и в поле, и в доме, она плохо писала и читала, потому что год ее рождения приходился ровно на начало 20-го века, а школ тогда в деревнях почти не было, как бы ни хвалили нынешние нувориши то время. У моей бабушки была книжка, это было средоточие ее принципов и путеводитель по жизни, впоследствии ставший и моим. Евангелие от Господа нашего, изрядно потертое и пожелтевшее издание с подшитым вручную переплетом, поэтому определить год печати было нельзя.
Я пытался, конечно, читать эту книжицу, но видел только изложение событий, суть мне не открывалась. Бабушка уехала, книжка осталась.
Прошло несколько лет, я заканчивал школу. Однажды мне приснился сон, который я не забуду, потому что наутро я проснулся другим, взрослым человеком. Мне явственно приснилось, что я - это моя бабушка, и на мои плечи, плечи пацана девятиклассника, упала вся тяжесть ее лет, ее сомнения и страх перед неизвестностью, перед смертью. Я отчетливо ощущал ее одиночество, боль от бесчисленных потерь и разочарований, отсутствия сверстников и истинно близких людей. Я видел ее глазами и чувствовал ее сердцем. В тот момент я понял и поразился, каким истинным мужеством обладает этот родной для меня человек. Вот, вокруг люди, их много, но поговорить с ними я не могу, никто из них меня не поймет. Такая ноша для моего неокрепшего духа была непосильна, я был поражен и несколько дней не мог прийти в себя.
А через неделю нам сообщили, что бабушка умерла. Тогда я понял, какая между нами была связь, и бабушка, думая обо мне и о времени, которое истекает, просто транслировала мне свое состояние, подарив часть своей мудрости. Я очень благодарен моей бабушке за то, что она выбрала меня для своего последнего сообщения, посчитав видимо, что я смогу принять эту эстафету верного восприятия реальности.
Бабушка была интеллигентным человеком в истинном смысле. Наверняка найдутся те, кто удивится: неграмотный человек интеллигентен? Знают ли удивившиеся о врожденной грамотности? Думаю, никто не станет спорить, что существует врожденная гениальность, и люди, лишенные Веры, даже при наличии нескольких дипломов, составляющих предмет их гордости, объяснить это не смогут.
Интеллигентность, которую я называю врожденной, или изначальной, природной, не связана с образованием, она обусловлена, очевидно, таинством крещения, воспитанием в семье и, как следствие, наличием совести, которая не воспринимается как нечто отягощающее и мешающее, как атавизм и комплекс, а только как голос Бога, правды, как путь и основа дальнейшего развития.
Это признак причастия, принадлежности истинному, настоящему, и принимается одними с насмешкой или враждебностью, а другими - с радостью, удивлением, как знак родства, духовной близости. Именно поэтому к одному человеку мы подойдем, чтобы спросить дорогу в незнакомом городе, а к другому подходить не станем.
Совесть не спрячешь, она в глазах, это богатство, хоть некоторые по глупости этого богатства стыдятся, другие же заливают его водкой, бездумно подчиняясь своей слабости и страху перед реальностью.
Но большинству из тех, кто нынче величает себя господами и пляшет под дудку своей гордыни, это невдомек. На мой же взгляд, смеющимся над простодушием и честностью, выбравшим приоритетом обман и жизнь по законам джунглей, стоит задуматься, кто же в итоге окажется "лохом" или глупцом, отринувшие совесть или оставшиеся ей верными.
Не удивительно ли, что презирающие честность и высмеивающие порядочность, тем не менее ждут от родных и близких, от партнеров только честности и порядочности? Ведь опираться можно только на то, что держит, на истинные человеческие качества и добродетели. Так кто же на самом деле "лохи"?
Думают ли эти, истинные глупцы, которые сейчас считают себя умнее других, что на суде Всевышнего оправданием их поступков, их лжи и лицемерия послужит их теперешнее безверие и глупость? Освободит ли незнание закона или нежелание его знать, от ответственности? Но слепцы даже не задумываются над этим.
Сможет ли узнавший Свободу, забыть о ней? Захочет ли эрзац отношений знающий, что такое истинная Дружба? Согласится ли испытавший настоящую Любовь, заменить ее привычкой или зависимостью? Нет. Поэтому Господь в Евангелии говорит: "Познайте истину, и истина сделает вас свободными" Свободными! От фальши, лжи, заблуждений, от всяческой пакости. У избавившегося от иллюзий и победившего свои слабости дороги назад нет, он ее не захочет. Кто захочет возвращения к своей глупости?
Моя мама, Кулиненко Фаина Михайловна, в девичестве Незговорова, родилась 13-го сентября 1934-го года в селе Побоищное Нюксенского района Вологодской области. Я не знаю, есть ли сейчас это село, может, от него ничего не осталось, но воображение легко рисует мне дом моего прадеда, стоявший на самом краю улицы, на высоком берегу реки Сухоны. Я представляю крепкий дом из бревен, с большой русской печью внутри, посередине, пасущихся неподалеку коз, огород со стрелками лука и тропинку, спускающуюся по косогору от дома к реке. Я могу увидеть за Сухоной сопки, густо поросшие лесом, дым, поднимающийся над трубой дома, и маленькую девочку на берегу реки.
Прадед мой был унтер-офицером в царской армии, георгиевским кавалером. Он был православным человеком, хорошим рыболовом и охотником, ходил на медведя. У него с моей прабабушкой было три дочери,одна из которых, Катерина, как вы догадались, и стала моей бабушкой.
У нее же, после замужества, в свою очередь, родилось трое детей, моя мама была самой младшей. Два маминых брата, Валентин и Рафаил, были старше нее соответственно на 4 и на 10 лет. Валентин был очень добрым и скромным человеком, а вот старший Рафаил, славился на селе умением драться и отвагой, его побаивались.
Когда началась война, моего дедушку Михаила, отца моей мамы, оставили в тылу как специалиста по лесозаготовке, а Рафаила, по достижении им возраста призыва, 1943-м году, забрали на фронт. Мой дядя Рафаил попал в десантные части, воевал до Победы в 1945-м году, избежав смерти и ранений. Так случилось, я думаю, потому, что моя бабушка дала ему в дорогу 90-й псалом из Псалтыри, который был с дядей всю войну, и молилась о сыне днем и ночью.
На селе в войну стало голодно, прадедушке с прабабушкой было трудно прокормить такую ораву, поэтому, когда моему дедушке Михаилу дали место начальника цеха лесозавода в Кандалакше и выделили две комнаты, он вызвал бабушку Катю с детьми к себе. Было решено добираться по воде, прадедушка Федор сделал плот, туда погрузили вещи и провизию, и моя бабушка, одна, с детьми, отправилась в сплав по Сухоне до Великого Устюга. Долго ли, коротко ли, но они туда добрались с Божьей помощью, правда один раз бабушка чудом не осталась на отмели посреди реки, когда сталкивала застрявший на этой мели плот, плот пошел, и она успела запрыгнуть в последнюю секунду, ведь плавать не умела.
Когда они приближались к Великому Устюгу, плот вынесло на стремнину и стало уносить в Северную Двину. Шесты до дна не доставали, и, чтобы не погибнуть, они начали кричать. Их услышали, послали лодку и, слава Богу, спасли.
Потом был пароход до Архангельска и до Кандалакши. По Белому морю они плыли в трюме судна, наспех переделанного из грузового. В трюме было темно, народ устраивался, где только было возможно, наверх, на палубу, вели шаткие дощатые сходни. Недалеко от Кандалакши налетели юнкерсы, спасло то, что на носу и на корме парохода были установлены зенитные пулеметы. Когда немцы заходили на боевой курс для бомбометания, расчеты зенитчиков вели непрерывный огонь, и фашисты, не выдерживая, уводили самолеты в сторону, сбрасывая бомбы мимо. По корпусу стучали осколки, люди в темноте плакали и молились. И они были услышаны, пароход пришел в Кандалакшу цел и невредим.
А примерно через год фашистская гадина была раздавлена, пришла Великая Победа. Маме было 11 лет, на берегу Белого моря она сачком из марли ловила мелкую рыбешку колюшку, рыбка была не больше пяти сантиметров, с тремя колючками наверху, мяса в ней почти не было, но был жир. Рыбку эту сушили и ели. Иногда место, где сушилась рыбка, находил кот, и бывал он тогда весьма доволен.
Недалеко от лесозавода, где работал дедушка, отец моей мамы, стояли бараки, огороженные проволокой, там были пленные немцы, которых гоняли на работу. Отдельно стоял барак с пленными немками. Возжелавшие стать хозяевами мира и нашими господами теперь были худы и голодны, из глаз исчезла спесь. И одиннадцатилетняя девочка жалела тех, кто не собирался жалеть ни ее, ни одного из нас, никого. Она смотрела через проволоку на истощавших "сверхчеловеков" и видела просто голодных людей. Девочка протягивала женщинам из барака кулечки с рыбой, которую ловила по колено в холодной воде, и "сверхчеловеки" брали и ели. Маленькая русская девочка учила несостоявшихся, бестолковых "сверхлюдей" милосердию и всепрощению, любви, Господним заповедям, о которых они забыли, учила быть людьми.
Мама закончила школу, потом курсы кройки и шитья и работала в ателье. Мамин брат Валентин работал бухгалтером, то ли от недостатка витаминов, то ли по иной причине, он заболел туберкулезом. Валентина пытались спасти, но не получалось, говорили, что нужно растение под названием агава, что оно поможет, но агава в тех широтах не растет. Голодные послевоенные годы, уходя, забрали с собой моего дядю, светлого и надежного человека. Его фотография висит у меня на стене рядом с бабушкиной и маминой. В двух метрах от их фото, на подоконнике, растет в горшке растение агава.
Прошло несколько лет, мама пыталась уехать на юг, пробовала устроиться и жить в Абхазии, но безуспешно. Потом она, по распределению от министерства обороны попала на Западную Украину, познакомилась там с отцом, он был тогда лейтенантом. Они поженились, так появился на свет я.
Как бы ни хотел, я не смог бы сказать, что мой отец был для меня примером, образцом, потому что он сдался своей слабости, отказался от разума, который был ему, несомненно, дарован. Но он выбрал водку, а не жизнь, потому что был лишен Веры и Надежды. У меня нет никаких прав судить его. Можно ли судить человека за то, что он слаб?
Не устраивала ли его реальность, боялся ли он этой реальности настолько, что стал прятаться от нее за пеленой хмельного угара, или ему просто не хватило любви и понимания, никто не рассказал ему главного, и за края суеты он заглянуть не сумел? Теперь это останется неизвестным, но одному-единственному меня мой отец успел научить - как не делать и по какой дороге не ходить, потому что это дорога в никуда. Поэтому мужеству меня учили две родные женщины, мама и бабушка. Но, в этом смысле, слава Богу, мне есть на кого равняться, потому что мужеству и силе духа этих женщин могут позавидовать многие мужчины.
Мама всегда говорила мне: "Ты можешь быт слаб телом, физически, это не столь важно, если ты силен духом, кто сможет победить тебя, сыночек, если ты не собираешься сдаваться, если знаешь, что дух твой непобедим?" Проходили дни и годы, и я убедился, что это правда, я понял: тело - всего лишь инструмент духа и по-другому быть не должно. Ведь мы здесь, на Земле, только странники и ученики, а тело просто пристанище духа, который вечен, если мы укрепляем и совершенствуем его, если учимся.
В Джанкое мама работала на почте, потом страховым агентом в Госстрахе, платили негусто, поэтому она через некоторое время устроилась на железную дорогу проводником, там зарплата была побольше, кроме того, поскольку мама попала в бригаду поезда Москва - Евпатория, была возможность привозить из столицы продукты и вещи, которые были у нас в дефиците.
Я заканчивал школу, и в голове моей часто был один только ветер. Мама же делала все, чтобы я учился, все, что могла сделать, чтобы из обормота получился человек. Как мне стыдно теперь, что я врал ей иногда, чтобы просто убежать гулять. Мне теперь стыдно настолько, что болит сердце.
Пришло мое время, и меня призвали в армию. Я не забуду мамину фигурку ранним утром у автобуса, который увозил нас на сборный пункт в Симферополь. Забыть ли мне ее посылки и денежки, которые приходили с письмами? Забыть ли ее взгляд, когда мама прилетела на присягу и я читал перед строем текст с распухшей ногой, которая с трудом влезла в сапог после марш-броска, поэтому меня привели в строй прямо из санчасти, наколов пенициллином.
Но, слава Богу, было возвращение, путь домой, была радость и было счастье, шинель поселилась в шифоньере. На нулевой курс биофака Симферопольского университета я опоздал, хотя все документы и рекомендации были собраны. Нужно было зарабатывать на жизнь, я устроился на железную дорогу и заочно стал учиться в Днепропетровском железнодорожном техникуме. Закончив параллельно дорожно-техническую школу в Одессе, я получил удостоверение механика рефрижераторных секций, начались долгие поездки по всей стране. Работа нравилась, потому что усидеть на месте я не мог, зарплата тоже была относительно неплохой, но собрать на покупку жилья не выходило. Поэтому я все чаще стал подумывать о Севере.
Когда я уже совсем был готов выехать в Москву, чтобы оттуда лететь в Иркутск и Якутск, громыхнул Чернобыль, мне пришла повестка из военкомата, якобы на переподготовку, а на деле - голыми руками дезактивировать станцию. Чудом избежав отправки, а скорее всего и смерти, я улетел в Якутию. Началась моя 14-летняя северная одиссея, когда я приезжал, улетал и снова возвращался. Мама оставалась одна, и одному Господу Богу известно, сколько ей пришлось пережить, выплакать слез и прочитать молитв.
И именно поэтому я через все прошел и все выдержал. И эти рассказы появились на свет только потому, что этого хотела моя мама, она говорила: "Ты много ездил, встречался с разными людьми, видел страну, записывай, это же так интересно!" Я тогда считал, что записывать особо нечего, да и кому это будет интересно? Но теперь я понял, что должен это сделать, может кому-то в его тяжкий час мои рассказы и мой опыт пригодятся, пусть это будет всего один человек, может, это ты, друг мой, которого я не знаю, но которому хочу помочь всей душой.
До того, как я попал на Север, я нательный крестик не носил, хотя он был со мной. Но после Чернобыля и потом, после других событий, когда смерть несколько раз прошла рядом со мной, я крестик надел. Я стал молиться, хотя лучше сказать, что я стал учиться молитве.
Я стал просить у Бога разума, терпения, выдержки и сдержанности, смелости, всего, чего по моему мнению мне недостает. Я стал благодарить Его за то, чем обладаю, за каждый день и час жизни, за обстоятельства, через которые смог пройти, за вразумления, учебу, за поддержку и помощь, за все. Пора было меняться, пора было учиться, время пришло.
В 1994-м году, мне удалось приехать домой в отпуск, и мы с мамой поехали на берег отдохнуть. Я взял с собой старенькую бабушкину книжку, подшитое вручную Евангелие. Я стал читать ее в автобусе из Ялты в Форос. И произошло чудо, это было чудо понимания. Ко мне, 34-хлетнему, пришел смысл написанного, это оказалось для меня неожиданным, как ни странно, даже внезапным, поэтому я называю это чудом. Мне, по милости Божьей открылась Простая и Великая Правда Благой Вести - я дождался вразумления. Бабушка, через много лет передала мне Истину, которая дарит жизнь.
Мы понимаем только то, к чему готовы, поэтому поспешные выводы, без терпения и настойчивости, ничего не стоят. Смысл не откроется нам, пока мы не признаем свою слабость и глупость и не захотим на самом деле, искренне избавиться от них. Не нужно говорить пустых слов, разве станем мы говорить, например, что в книге по высшей математике нет никакого смысла, только потому, что ничего в этой самой математике не понимаем? Так же и с Благой Вестью. Наберитесь терпения, истина откроется искренне желающим ее узнать, идущим к ней.
Всех нас в этой жизни ждут разочарования, хотя многие, особенно в молодости, думают, что смогут их избежать. Мне посчастливилось. И я сталкивался с предательством и коварством, но я твердо знал, что несмотря ни на что есть мама, и есть ее верность, встречался с ложью и лицемерием, но был уверен, что есть настоящая правда истинная любовь, потому что есть мама. Спесь и высокомерие некоторых людей тоже не сделали меня человеконенавистником, потому что я помнил, что сострадание, понимание, доброта - это моя мама, а глупость спесивых - это их беда. Конечно и меня не обошли стороной отчаяние, слезы и потери, их не избежит никто, но, слава Богу, у меня был ориентир, образец, источник света.
Может быть, обстоятельства, потери, поражения сделают меня слабым и безвольным? Нет. С каждым днем моей жизни, которую даровал мне мой Господь, я буду становиться только сильнее, это уже происходит и будет происходить впредь. Может, я родился напрасно? Может быть напрасно за меня молилась моя мама всю свою жизнь? Может Господь напрасно вразумлял меня на моих дорогах, спасал меня тысячи раз от гибели и невзгод, защищал от уныния и отчаяния, может быть Он зря посылал мне навстречу самых лучших, самых надежных людей?
Для того ли Господь Мой открывал мне истину и суть, укреплял в человеческих качествах, чтобы однажды я сдался своим слабостям и предал Его Доброту и Любовь ко мне? Нет. Я могу оглянуться назад и вспомнить мои ошибки, мои слезы и отчаяние, но повторять их я не хочу. Поэтому, я буду становиться только сильнее и крепче духом моим и моей волей, моим разумом по Божьей милости. Я хочу этого всем сердцем, и желание мое истинно.
Моя мама смеялась, когда кто-нибудь из известных, небедных людей, выступая на телевидении, жаловался на превратности судьбы, и это действительно смешно, потому что "у одних суп редок, а у других жемчуг мелок". Не пожалеть ли нам их? Не пожелать ли им мужества?
Шестнадцать лет моя мама отработала проводником пассажирских вагонов. Многие ли знают, что тяжеленные мешки с бельем и ведра с углем там таскают и женщины, далеко не все из которых мужеподобны или сильны для этого физически.
Мама никогда не чуралась работы и делала все первой и на совесть. Сколько ей пришлось перетаскать тяжелого за шестнадцать лет? Она не роптала и не просила помощи у мужчин, но силы были не беспредельны, моя мама получила опущение внутренних органов.
Ей пришлось работать в разных бригадах, и люди там были разнообразные. Многие пили, играли в карты, ругались матом и вели себя неподобающе. При этом некоторые из них удивлялись, почему мама не торопится составить им компанию. "Ты что? - говорили они ей. - Ты будь как все, и все наладится". Но мама не собиралась равняться на глупость и слабость других, она не пила и не ругалась, не играла в карты и не позволяла вольностей пьяным ревизорам и другим свиноподобным организмам.
Тех, кто стал такими "как все", это задевало, они острее чувствовали свою слабость и беспринципность, потому подличали, сплетничали, пытались навредить и запачкать. Только вот пристанет ли к истинно чистому, грязь? Сколько было всего и сколько маме пришлось выдержать, попробуйте представить. До самой смерти, когда она уже давно была на пенсии, маме снились вагоны и пассажиры, во сне она спешила не опоздать к отправке.
Я благодарен Господу Богу за то, что мне удавалось возить маму на берег, к морю, в мою-нашу бухту, и она с удовольствием спала на сосновой хвое и дышала теплым морским ветром и запахами крымского леса. Мама, как и я, воспринимала природу как живой организма и себя как его часть. Мы сидели у костра, смотрели на звезды, и это было время счастья.
Знаем ли мы главное о маме, когда она жива? Это она не предаст и не отступит, это она не запьет и не бросит, это она сделает все, чтобы ты учился и становился лучше. Это она поймет тебя, простит и примет, потому что любовь ее бескорыстна и истинна. Почти все ждут от тебя работы, денег, шуток и оптимизма и т. д. Но не она, она отдает тебе все, всю себя и всю свою жизнь просто так, день за днем, до конца. Понимаешь ли ты это? Ты киваешь?
Мама переживала, что чего-то не смогла мне дать, просила у меня иногда прощения за то, что мне досталась "такая" мама, небогатая, без высшего образования... Тебе ли, родная моя, просить у меня прощения? Тебе ли, больше которой не смог бы дать никто на Земле? Тебе ли, чье бескорыстие превращает в пыль всю жадность и зависть в мире? Тебе ли, чья самоотверженность сродни подвигу и делает очевидными ложь, лицемерие и дрянной эгоизм? Тебе ли, чью Любовь я могу сравнить только с Любовью Господа, благодаря которой живет планета и люди, и именно ты, мама, научила меня такой любви.
Любовь, которую ты оставила мне, которая в моей душе и моем сердце, которая делает меня причастным к числу любящих, а значит счастливых и истинно богатых.
Кто, кроме тебя, смог бы лучше научить меня любить каждую былиночку в поле и каждое деревце в лесу? Каждый камушек на Белом и Черном море? Всю нашу "одну шестую суши"? Кто лучше тебя мог бы научить меня ценить все краски жизни и природы, слышать пшеничное поле и голос моря, леса, гор? Видеть во всем живое и истинное, чувствовать присутствие Бога?
Я счастлив, что видел твои глаза, мама! Счастлив, что видел свет, который они излучают. Это свет бескорыстия, самоотверженности, искренности. За этот свет я отдам все, что у меня было, есть и будет, жизнь и кровь по капле.
Мне даже не верится теперь, что этот свет был моим, ты просто дарила его мне, достоин ли я?
Моя работа и дома была связана с поездками. И мама всегда встречала меня на вокзале. Последнее время она ходила с трудом. Я просил ее остаться дома, но она все равно приходила на вокзал, к поезду. Я смотрел на нее и с трудом сдерживался, мне хотелось кричать и плакать. Неумолимое, бесстрастное и неудержимое время забирало мою маму.
Сказать, что мама любила Россию? Просто она и была Россией, воплощенной в человеке, она болела ее болью и радовалась ее радостью, была неотъемлемой ее частью, причем самой верной и бескомпромиссной. Я же был частью мамы, поэтому все это, естественно было моим, только со временем сила ответственности и любви, перешла от мамы ко мне полностью И теперь я в той же мере часть моей России, ее воплощение, и это не хвастовство и не позерство, а констатация.
Ведь раньше моя любовь к моей России была абстрактна, размыта, неконкретна, это была, конечно, и гордость, слова из школьного учебника, язык, Пушкин, что-то интуитивное и инстинктивное, неуловимое, но теперь, теперь, когда мама ушла за грань этого несовершенного мира, я понял, что за всем в моей России, за ее величием и простодушием, за добротой и и верностью, за ее стойкостью и нежностью, за ее ширью и синевой небес, за ее людьми я вижу глаза моей мамы, неподкупные, настоящие, в которых Правда и Любовь Господа моего, и ничего выше этой Правды и этой Любви нет.
Мама молилась о России, о мире для нас. Я был невольным свидетелем этих молитв. Она просила, чтобы Господь защитил нас от войны и от злобы глупых людей, тогда это казалось странным, казалось, о войне никто и не помышлял. Но, меньше чем через полгода после маминой смерти, когда война почти ворвалась к нам, Родина пришла и укрыла нас.
Мама очень скучала по Карелии, местам, где родилась, хотела там побывать, но осуществить это у нас не получилось, это моя вина и моя боль. Она переживала, что будет похоронена вне России, но наша Россия пришла, обняла и приняла к себе, одну из лучших своих дочерей, наверное, за любовь и преданность, и во исполнение искренних и самоотверженных молитв.