Дома, после непривычного ужина вдвоем, теща со смехом сказала:
– Ну, зятек, давай думать… и деньги считать…
– Не понял, – удивился Леонид Сергеевич.
– Ты, что? У тебя сын родился! Где он будет спать, в чем его купать, из чего кормить, во что заворачивать… Завтра пойдем по всем знакомым. Деньги давай считать. Хорошо, что завтра суббота. Пойду к тете Маше, звонить.
Ее переговоры продолжались примерно полчаса. Потом она написала список. В нем были имена и названия магазинов и адреса.
– Это что? – спросил наивный Леонид Сергеевич.
– Лёнечка, – это наш план на завтра.
На следующий день они ездили из одного магазина в другой. Валентина Степановна подходила к продавцам у прилавков просила позвать какую-нибудь Татьяну Георгиевну или Галину Павловну. Выходила дама с высокой прической, кивала, они шли тусклыми коридорами в подсобку. И выбирали там детскую коляску, какие-то комбинезончики, баночки, ванночку.
Больше всего Леонида Сергеевича поразил продавец галантерейных товаров. Это был огромный мужчина с легким кавказским акцентом. Он продал им почти 10 метров голубого ситца. Теща попросила завернуть нежный товар в два слоя бумаги.
– Для тебя, дорогая, хоть в три, – весело ответил он теще и подмигнул.
Валентина Степановна не растерялась и подмигнула в ответ.
Кто бы мог подумать, что с этого перемигивания начнется роман Валентины Степановна и Вахтанга Георгиевича.
Потом они поехали к старинной подруге Валентины Степановны и взяли у нее напрокат швейную машинку.
Дома теща сразу взялась за дело. Разрезала ситец и байку на квадраты и начала строчить.
Леонид Сергеевич задумчиво смотрел на стопку пеленок.
– Ты что, Ленечка?
– У нас в детдоме была доктор Нечаева. Ее арестовывали в 37 г., но не посадили. А мужа посадили, потом он был освобожден и воевал. Их сын умер в детском доме для врагов народа. А в августе меня нашла бабушка. На станцию нас повезли на лошаденке Марфе муж Нечаевой и старушка Савишна. Так вот эта Савишна в сельмаге увидела целый рулон такого же ситца. Она сказала, чтобы муж Нечаевой его купил. “Понесет на Рождество Маша твоя” – я долго пытал бабушку, что значит “понесет”. Как они там?
– Леня, а ты им напиши. Они тебе жизнь спасли. Им радость будет.
– А куда писать-то?
– Детский дом расформировали… ну, свечку за них поставлю.
– Я сам поставлю.
Теща подняла на него удивленные глаза.
– Сам, так сам.
Сына назвали Никита. Никита был спокойным ребенком, молока, несмотря на все опасения, у Анны было на троих.
Дальше Леонид Сергеевич помнил много радости. Он работал, получил повышение.
Вахтанг Георгиевич нашел Валентину Степановну и ухаживал за ней со всей своей грузинской настойчивостью.
Теща уволилась со склада и устроилась в магазин, к Вахтангу. И летала между работой, стиркой, готовкой и… свиданиями.
В конце лета Вахтанг сделал Валентине Степановне официальное предложение. Вечером после работы, он, как обычно, пришел на ужин. Позвал Анну и Леонида Сергеевича и торжественно объявил:
– Дорогие Анна и Леонид я хочу стать членом Вашей семьи. Я хочу, чтобы Валико стала моей женой.
Это было неожиданно. Анна и Леонид привыкли к Вахтангу. Им казалось, что он был в их жизни всегда.
Пожениться решили тихо, без излишеств. Заявление лежало в ЗАГСе, продукты были закуплены и меню составлено.
За неделю до свадьбы Вахтанг объявил, что приедут его родственники.
– Вахтанг Георгиевич, а сколько их? Надо же переделать меню и на них, – сказала Анна.
– Их совсем немножко, – отмахнулся Вахтанг.
Анна нарядилась для встречи в любимое белое платье и купила букетик нежно-розовых цветов.
Валентина Степановна, Анна и Леонид стояли на перроне. Вахтанг Георгиевич ходил по перрону и что-то бормотал себе под нос.
Наконец объявили прибытие поезда. “Немножко” родственников ехало в 8 вагоне. Вахтанг бежал за тормозящим составом и замер перед дверью 8 вагона.
Проводнице не дали открыть дверь, ее открыла тетя Софико.
– Вахтанг, мальчик мой дорогой, как я рада тебя видеть.
Тетя Софико просто шагнула в раскинутые руки племянника.
Братья, сестры, тети, дяди и племянники шумно высыпали на перрон и начали считать багаж. “Немножко” оказалось 53 человека.
Они одновременно спрашивали, отвечали, обнимали и целовали Вахтанга. Дети висли на руках и подпрыгивали, чтобы поцеловать дядю.
– Товарищи, Вы мешаете посадке, – строго сказала проводница.
– Ты что, дорогая, я тебе говорил мы едем к нашему дорогому Вахтангу. Вот он, посмотри. Посмотри на него! – сказал Заур.
Проводница посмотрела на счастливого Вахтанга, и улыбнулась.
– Садитесь товарищи. Я билеты потом проверю, – сказала она пассажирам.
Поезд стоял две минуты. Когда он тронулся, пассажиры не спешили занять свои места. Все смотрели в окна на толпу улыбающихся грузин и трех русских, растерянно стоящих, на краю перрона.
Заур помахал проводнице. Она махнула в ответ.
Поезд уехал, стало тише, и Вахтанг перекричал всех родственников.
– Тетя, дорогие мои, это моя Валентина, ее дочь Анечка и ее муж, – представил Вахтанг новых родственников.
Толпа стихла, как по команде. Все посмотрели на Валентину Степановну, Анну и Леонида. Впереди стояла тетя Софико, оценивала невесту и ее дочь. Черные глаза тети Софико пронзительно смотрели на Валентину. Потом тетя Софико улыбнулась, подняла бровь, раскинула руки и двинулась к Валентине.
– Дорогая моя девочка, как я рада тебе! – сказала тетя Софико.
И все кинулись целовать и обнимать Валентину Степановну, Анну и Леонида.
Эмоции стихли и все пошли на вокзал. Валентина Степановна потихоньку прошипела на ухо Вахтангу.
– Это немножко?! Вахтанг, где они будет ночевать?
– Не переживай, Валечка, тетя Софико и Заур останутся у нас. Ну, и еще два-три человека. Остальные уедут к родственникам в ***ск. Я заказал всем такси, – ответил счастливый Вахтанг.
От тети Софико ничего не ускользало.
– Что такое?
– Переживает, – Вахтанг кивнул на Валентину Степановну, – где Вы будете жить.
– Не переживай, милая, – ответила, прикуривая, тетя Софико, – они сейчас разъедутся по родственникам. И мы останемся, поговорим в тишине.
И вдруг тетя крикнула.
– Заур! Заур! Где мешок с орехами? Если ты его забыл, ты побежишь догонять вагон!
– Тетя, мешок тут, – простонал молодой человек. На его плечах лежал огромный мешок, снизу мешок поддерживал Леонид Сергеевич.
На привокзальной площади в ярких лучах закатного солнца блестело несколько “Волг” – такси и несколько уазиков.
Теперь все начали прощаться. Многочисленные родственники уехали. На пустой площади, кроме редких пассажиров, остались Вахтанг, Валентина Степановна, Леонид Сергеевич, Анна, тетя Софико, Заур, и два подростка – Нателла и Коте.
– Это Вам, – тихо сказала Анна и протянула букетик из розовых тюльпанов.
И эта пожилая женщина, одетая в черное, с волосами, стянутыми в тугой узел, немного растерялась.
– Мне цветов давно–давно никто не дарил. Никому и в голову не придет, что мне можно подарить цветы. Спасибо, дорогая, спасибо.
За ужином тетя Софико рассказала, что во время войны погибло 11 человек из их семьи. И еще 8, среди них и отец Вахтанга, аптекарь Зураб, были репрессированы и сгинули в Сибири. Никто не знает, когда они погибли, и где похоронены. Тетя Софико сама ходила к матери Сталина отдать письмо. Но ответа не было.
Чтобы избежать ареста и тюрьмы, детей этих 8 несчастных тетя Софико рассылала по самым забытым Богом горным деревням в Грузии и Осетии. Выжить там можно было только натуральным хозяйством. Но это не тюрьма в Сибири.
– Холод для грузина смерть, – закончила тетя Софико и потушила папиросу.
– А Вахтанг, – удивилась Валентина Степановна, – он мне сказал, что приехал сам.
– В начале 53 года у нас опять пошли слухи о готовящихся арестах. И я отправила их всех в Сибирь. Они уехали вместе с семьями. Только Вахтанг был один. Он не хотел заводить семью и подвергать детей и жену опасности. Всего уехало 23 грузина. Я подумала – искать их в Сибири не станут, а 23 человека поддержат друг друга. Я правильно все решила, все устроены, все живут. Все успокоилось. Только вот где могилы троих моих сыновей и пяти племянников я не узнаю никогда. Но мы молимся о них. И хватит грустить – у нас будет свадьба.
Начали обсуждать меню и место свадьбы. Тетя Софико сказала, что надо поставить во дворе столы и лавки. Она хотела сделать большую свадьбу для любимого Вахтанга.
– Да, мы ведь не молодые, засмеют, – скромно возразила Валентина Степановна.
– Если Вы не молодые, это не повод жаться по углам. И поделиться радостью это хорошо. Люди с радостью это поймут, – возразила тетя Софико.
На такой свадьбе Леонид Сергеевич больше никогда не был. Было почти двести человек гостей. Это были все приехавшие родственники Вахтанга и родственники, жившие в Сибири, почти все их общежитие, друзья и даже просто прохожие.
Посреди их зеленого двора, прямо на траве поставили столы, сделанные из досок. Застелили белыми скатертями. Посуду и стулья несли все гости.
Валентина Степановна, в простом белом платье, выглядела намного моложе, Вахтанг, в черном костюме, был элегантен и сыпал тостами. Тостов было много, – и грузинских, и русских, и украинских, и белорусских, и таджикских, и армянских.
Купаты, сациви, сало, драники, плов – все это запивали молодым грузинским вином и армянским коньяком домашнего производства. Это была большая и вкусная свадьба.
На третий день произошло небольшое расстройство. У тети Софико обнаружился аппендицит. Ее положили в больницу и прооперировали. На третий день после операции, она спокойно отдала распоряжения – родственникам не рыдать и уезжать в Грузию, а Вахтангу ехать в свадебное путешествие.
Леонид Сергеевич забрал тетю Софико из больницы. Она заменила Валентину Степановну – готовила вкусные ужины и нянчилась с Никитой.
Еще много лет Софико прожила в Сибири. Эта удивительная женщина, редко вынимающая папиросу, никогда не сидела на месте. Она готовила, убирала, нянчила детей, мирила, ругала, давала бесценные советы.
Вахтанг добыл путевки в санаторий под Ярославлем.
– Ты не поверишь, дорогой, у них там есть целебный источник – все болезни лечит, – сказал он Леониду Сергеевичу.
– А Вы болеете, Вахтанг Георгиевич, – съязвила Анна.
– Ты что, птичка моя, я здоров. Но я наберу несколько бутылок этого эликсира и если что – буду пить. Зачем такой женщине больной муж, – он смотрел влюбленными глазами на Валентину Степановну.
На путевках была фотография санатория.
– Это же наш санаторий, – удивленно сказал Леонид, – Вахтанг Георгиевич, а где эти воды проистекают?
– Леонид! – оборвала Анна.
– Да нет, меня из Ленинграда вывезли в санаторий под Ярославлем.
Стали разглядывать фотографию, смотреть адрес. Все совпадало.
Через месяц теща и Вахтанг привезли белые грибы и новости.
Санаторий для детей блокадного Ленинграда был расформирован. В бывшем дворянском доме открыли санаторий.
Командовал в нем муж Нечаевой. Предсказание Никитишны сбылось – в Пасху 46 года у семьи Нечаевых родилась девочка Наташа.
Диагноз Николушки, стараниями Марии Александровны, отменили. Ее терпеливые занятия дали результат и Николай окончил среднюю школу и стал егерем в заповеднике рядом с санаторием. Женился, у него росло 3 сына.
Сан Саныч с Милой поженились осенью 46 года. У них родилось две девочки. Оля работала в поселке учительницей. Катя пошла по партийной линии. Этим безумно расстроила отца. Сан Саныч поверил в Бога. Он частенько ругается с Катериной, как когда-то ругался с Савишной. Каждый праздник Сан Саныч, Мила и Татьяна ходят на могилку Савишны. Сан Саныч просит прощения.
Храм почти разорили. Но Савишну успели похоронить в его ограде. Храм закрыли на следующий день после ее похорон.
Всех, кто жил в храме, директор Нечаев устроил на работу при санатории.