Мысли, переносящие в другие времена, в буквальном смысле слова, пронизывают меня чуть ли не каждый день жизни, позволяя испытывать полное погружение в ту эпоху, в которой я, вроде бы, и не был никогда. Даже сны бывают «историческими» и настолько явственными, что просыпаясь, я не сразу понимаю, где нахожусь. Связано ли это с тем местом, где сейчас обитаю, или же идёт пробуждение сознания, вытаскивающего из моей памяти некие события, которым мне довелось быть свидетелем в других жизнях. Как знать! Вселенная бесконечна в своих проявлениях, всё может быть. Даже то, чего меньше всего ожидаешь на своём пути к неведомому.
Писарро и де Сото (см. предыдущую главу) не единственные, кто периодически возникает в моём воспалённом воображении. Иногда приходят бледные тени, известных или не очень, неких личностей, которые каким-то образом вписываются в историю моей жизни, хотя вспомнить связывающую с ними нить не представляется возможным. Они просто есть, как нечто, напоминающее о прошлом, и я не гоню их, когда они появляются, потому что знаю, что это часть необходимого повествования, без которой не может родиться книга,
Куско заманчивый город, оказавшись в нём, пропадаешь полностью, будто и не было никогда человека с этим именем и фамилией, будто рождается кто-то новый, неведомое самому себе существо, имя которому ещё только предстоит найти в списках явлений природы. Так подыскивали прозвища своим сыновьям и дочерям дети гор и тропических лесов, индейцы, для которых имена, как Крепкая Скала, Шумный Ветер, Лисий Хвост и Капля Росы служили уникальными характеристиками, помогавшими распознавать суть человека через образы, переданные подобными именами. Для современной цивилизации в этих прозвищах скорее больше простого романтизма, чем понятия об искренней открытости сердца, принадлежавшего к роду тех, кто населял древние земли Абья Йала, которые ныне называют Америкой. Давно это было уже, а места всё ещё сохраняют энергию тех, кто дышал воздухом здешних гор, где слишком медленно меняются людские обычаи и где старые скалы, всё ещё не осыпались мелким щебнем от времени и эрозии. Всё хранит в себе прежнюю информацию, будто и не пробежали сломя голову тысячелетия, всё записано здесь, и кажется, что весь мир это огромная библиотека, где человек, лишь остановив свой бег, сможет прочесть смыслы, которые она хранит.
Прошедшие годы, которые дали возможность познакомиться с сотнями людей, искавшими, так же, как и я, ключи от мира, в котором мы живём, а значит и ключи от своих сердец, не прошли даром. Каждая такая встреча была похожа на то, будто некий невидимый мастер вытачивал из неосязаемой металлической болванки тот самый ключ, который рано или поздно должен был войти в секретную замочную скважину души, чтобы открыть в ней спящие сердца. Мир вертится вокруг нас, предлагая нам разные декорации и персонажей среди них, которые зачем-то смотрят на нас или отворачиваются, пожимают нам руки, признаются в любви, вонзают нож в спину или подливают яду в бокал, который мы по случайности, так и не пригубив, ставим обратно на поднос официанта, чьё безжизненное тело чуть позже обнаруживают испуганные гости, гадая, кому же в действительности предназначалось это, недопитое им, вино.
Я повстречал её не то чтобы неожиданно – всё складывалось так, что куда бы я ни направился, все равно бы пришёл к ней. Много лет назад, покинув Москву, я жил ожиданием сильных изменений, которые, видимо, уже прорастали внутри меня, и не почувствовать их было невозможно. Любые внешние события это лишь отражение наших внутренних переживаний, мы сами притягиваем к себе то, что наш беспокойный ум не может никак отбросить от себя, подсев, будто на наркотик, на ускоряющиеся ритмы сумасшедшего мира, предлагающего нам всё время осматриваться по сторонам в поисках лучшей жизни. Стоит ли говорить, что всё лучшее, в этом случае, оказывается всегда впереди и ускользает от нас, как ускользает горизонт от стремящегося к нему корабля. Трудно, очень трудно отправиться на поиски не во вне, а внутрь самого себя, когда всю жизнь мы обучались именно внешней стороне жизни, лишний раз убеждаясь в том, что бытие формирует или разрушает сознание. Разве тень от дерева может создать само дерево? Если это так, то у такого дерева не было бы корней. Однако они есть у него, и потому тень даёт лишь прохладу измождённому путнику, но прислониться уставшей спиной он сможет только к крепкому стволу, чьи корни глубоко вросли в землю. Чтобы обнаружить эти священные корни, мне пришлось совершить долгий путь, длинною в целую жизнь, которая привела меня на край света, в высокогорье, где пространство мира фрагментировалось, превратившись в живописные долины, соединённые между собой узкими ущельями и извилистым серпантином быстрых рек. Здесь, среди высоченных гор, остались жить те, кто оказался связан с Матерью Землёй пожизненным договором, где скрепной печатью стали церемонии подношения своей кормилице из того, что она сама и произвела на свет. Связь между крестьянином и землёй, полная и животворящая, незримой нитью, протянулась и к тем, кто уже давно позабыл, проживая в городе, что кукуруза и картошка на их столах ещё недавно лежали, убранные, во дворе рачительного хозяина, кому Мать Земля и принесла добрый урожай по негласному договору, выше которого только Великий Дух. Мир держится на тех, кто умеет держаться за него, а не на тех, кто подминает его под себя, переворачивая с ног на голову все смыслы бытия, которое, всё-таки, формируется сознанием. Здесь я и обнаружил ту, которая стала для меня таинственной книгой знаний о корнях, дающих крепость душе, начинающей осознавать настоящесть жизни вдали от всех смыслов, окольцевавших железными тисками отяжелевшие головы людей. Добравшись сюда, я начал покидать всё, что было слишком дорого уму, отдирая с болью и кровью привычное и обретая взамен знания, которые ещё предстояло научиться применять, чтобы они возымели силу. Помню, как я стал искать того, кто мог бы дать испытать мне священный напиток, с помощью которого можно увидеть настоящую реальность бытия.
Страждущих оказалось немало, тут же нашлась группа, которая собиралась попробовать аяуаску в самой Лиме, где на тот момент я находился. Из разговоров стало ясно, а может быть я и сам почувствовал что-то не то, что здесь, в Лиме, не место для подобных церемоний, а тот, кто их проводит, скорее всего не является тем, кого я ищу. Ещё за несколько лет до этого, во мне ужом крутились предощущения каких-то событий, связанных с поиском самого себя. Я даже писал стихи о том, чего никогда, по крайней мере в этой жизни, не испытывал, называя своими именами то, что было мне ещё не известно.
Змея, что вылезла из кожи,
В лиану превратилась вдруг,
И над моим душистым ложем
На нити золотой повис паук;
Красивые проплыли чьи-то лица,
Улыбками приветствуя меня,
И в цвет заката огненная птица
Мне в сердце влила жар огня;
Ступая тенью сквозь листву,
Мелькнул и скрылся демон джунглей
И показались наяву
Глаза кошачьи, словно угли;
И флейта, флейта всё играла,
Своею музыкой маня,
И из лианы выползала
Новорождённая змея;
И светляками вились звёзды
Вокруг заоблачной луны,
И покидали птицы гнёзды,
И вместо Я звучало МЫ;
Весь мир непостижимый постижим,
Все тайны только тень событий,
И в каждом море есть Гольфстрим,
Что служит путеводной нитью;
И я поплыл среди миров,
Или миры меня пронзили -
И видел матрицы я слов,
И сны мои словами были...
И флейта, флейта всё играла,
Своею музыкой маня,
И из лианы выползала
Новорождённая змея.
Через своего нового знакомого, Алексея, я получил информацию, которой почему-то сразу же доверился, словно по наитию. В небольшом горном городишке или деревушке, в менее чем часе езды от Куско, обнаружилась та, которая могла помочь мне в моём поиске. Мне назвали её имя и место, где найти, и оставалось только выбрать день, когда отправляться в дорогу.
Страна, полная загадок, зазывала приоткрыть её таинства, подтолкнув меня в путешествие, которое могло оказаться весьма увлекательным. Но, то, что оно растянется на долгие годы, которые мне доведётся провести в бесконечном лабиринте запутанных горных дорог, этого я, конечно, не предполагал.
Теперь, оборачиваясь назад, вижу свой витиеватый путь, начинаю понимать его зигзаги, и нет-нет, да и приходит в голову мысль: а что было бы, если бы я шёл по прямой, не растрачивая свои усилия зря? И ответ напрашивается сам собой: вряд ли я был бы тем, кто есть сейчас. Все зигзаги это сложение меня сегодняшнего, а потому и нечего гадать о том, что могло бы прятаться за сослагательным наклонением.
Отправившись в путь к шаманке, я представлял себе свой первый опыт в церемонии со священным растением в достаточно радужных тонах, хотя, на самом деле, предчувствие мне говорило о том, что мои серьёзные намерения дадут куда как более глубокие результаты. Уже потом, спустя годы, не раз удивлялся тому, как удачно сложилась та моя поездка, когда очнувшись утром после первой своей церемонии, я сказал сам себе, что это надо продолжить, хотя во время ночного процесса, находясь в сильнейшем опьянении был так напуган, что внутри меня кто-то обезумевший кричал: «Что же я натворил! Зачем я выпил этот яд! Если останусь жив, больше никогда не стану пить эту отраву!» Ну, да, не стану! Стал, когда с перерывами, когда без, и у разных шаманов, всё время возвращаясь к своей первой учительнице, и с каждым разом вбирая в себя тот опыт, который оказался драгоценней чистого золота.
«Люди, - говорила она утром, после очередной церемонии, - живут здесь (она указала на свою голову). Чтобы увидеть непридуманный мир, надо находиться здесь (и она приложила свою правую руку к сердцу). Это сначала трудно. Но я каждый раз встаю рано утром и благодарю Мать Землю за то, что она носит нас непутёвых. Благодарю воду, которой умываюсь, за то, что она даёт нам прохладу и утоляет жажду. Благодарю Солнце, за то, что оно согревает нас после холодной ночи. Это не даёт мне начать день с тревог и волнений, потому что через благодарность, я начинаю доверять самой себе, будто набираюсь сил на весь день вперёд». «Ты думаешь, - спросила она меня, - если я часто пью отвары из священных растений, значит стала уже свободной и отладила свою жизнь? Нет, друг мой! Каждый день это начало новой жизни, а потому я снова и снова повторяю по утрам слова благодарности. Это процесс, и он не кончается на тех знаниях, которые я получила. Напротив! Жизнь начинает подбрасывать трудности, чтобы ты эти знания мог применять, а не почивал бы на лаврах, как псевдознайка. Во время церемоний происходит то же, что и в жизни. Всё зависит от того, можешь ли ты сконцентрироваться в трудные моменты на своём собственном внутреннем свете, не вовлекаясь в те видения, которые показывает тебе твой взбудораженный ум. Если ты спокоен и уверен в себе, то все твои страхи, ставшие такими реальными во время церемонии, улетучиваются, распадаются или трансформируются во что-то позитивное. Научиться отпускать свои страхи это значит научится жить так, чтобы ты мог поддерживать свою дорогу чистой, будто кто-то невидимый открывает перед тобой самые тяжёлые завалы и убирает, казалось, неминуемые опасности. Твоя внутренняя уверенность в самом себе это доверие твоему собственному сердцу. Сердце интуитивно, оно не обманывает и никогда не укажет ложного пути. Чтобы научиться чувствовать, нужно уметь расслабляться, снимая с себя тревоги о том, что ещё не случилось. Всё, чего ты боишься всегда находится в будущем, которое ещё не наступило. Всё, о чём ты можешь плакать, всегда уже в прошлом. Есть только здесь и сейчас, момент, за который мы действительно в ответе. Частота твоих вибраций повышается, когда ты успокаиваешься. Позволь себе проследить за своим дыханием с закрытыми глазами, выравнивай его, пока не придёт покой. Через покой твои вибрации могут начать совпадать с вибрациями тех, кто тебе дорог и они почувствуют это. Через этот же покой, ты можешь узнать, о чём шепчут травы и поют птицы. Ум людей сильно взбаламучен сейчас. Самые умные из них не знают покоя, потому что покой всегда лежит за пределами ума, а потому потеряли они связь с природой, даже когда находятся среди неё. Когда ты находишься в сильнейшем опьянении на церемонии от выпитого отвара, все страхи твоего ума только и ждут, когда ты потеряешь своё равновесие, свой покой. И они же никогда не причинят тебе вреда, если твоя уверенность в себе основывается на доверии своему сердцу, которое проведёт любого человека через самые сложные испытания живым и невредимым. Но, если ты потерял равновесие и покой, твои собственные страхи крепко возьмутся за тебя и к концу церемонии ты будешь чувствовать себя опустошённым. Так и в жизни! Люди тратят свою энергию впустую, когда теряют внутренний покой, в котором рождается истинный свет, управляющий всеми процессами бытия".
Всё, что нас тревожит сейчас, когда-то станет пустотой, не стоившей наших тревог, отнявших большую часть жизни человека. Люди, нежданно приходят в этот мир и уходят из него, проведя ничтожную часть времени в погоне за чем-то, что им точно не понадобится ни при каких раскладах там, откуда они и пришли на Землю. Всё это прописные истины, которые мало кому нужны в повседневных заботах о том, что считается насущным.
Тающие ледники в горах дают начало горным рекам, текущим к берегам океана и впадающим в его солёные воды, где смешавшись с ним, потом превращаются в облака, которые ветер вновь пригонит к вершинам гор, чтобы здесь они выплакали свои слёзы, выбелив верхушки хребтов чистым покрывалом сверкающего снега. И подтаивая, он обращается в воду, которой ещё только предстоит проделать прежний путь, чтобы стать вновь солёной. Всё, что река принесёт с собой в океан, он выбросит на берег, как ненужное, и это ненужное будут собирать на пляжах бродяги или уборщики, в зависимости от их нужд.
Мои путешествия по Перу постоянно перемежались с церемониями, с каждым разом прибавляя к ощущаемому мной миру какие-то детали, незамечаемые мной ранее, когда я был в более грубой оболочке, не позволявшей мне почувствовать вибрации живых существ, растений или безмолвных предметов, которые на самом деле могли бы многое рассказать, что и подтвердил, когда-то, одинокий сказочник из далёкого и холодного Копенгагена, старого города с высокими треугольными красными крышами и флюгерами на них. Одиночество обостряет слух наверное потому, что одинокому человеку хочется услышать хоть кого-то, даже если это будет старая сплетница чернильница, обращающаяся к гусиному перу.
Одно дело, когда ведёшь за собой группу и приходится говорить, рассказывая другим о прошлом, так и непознанной до конца страны, забыв о собственных ощущениях, и другое, когда сам пробираешься по горным тропам в полном одиночестве, чтобы наконец услышать ветер, шелестящий меж скал, журчание ручья и собственные шаги по каменистой тропе над пропастью, при замолчавших в голове мыслях, то ли притаившихся на время, то ли потерявших меня из виду на очередном повороте серпантина. Молчание становится золотом, когда знаешь, о чём молчится, и тогда, в не нарушенной ничем тишине, рождается голос тех, чей язык доступен для понимания каждому, кто сумел увидеть своё одиночество.
- Великий Дух одинок! - сказала шаманка, хотя, правильнее было бы называть её курандера, что означает целительница, то есть собирающая в единое целое растерявшего себя по дороге жизни человека.
- Да, одинок, - продолжила она, обращаясь ко мне и глядя перед собой своими тёмно-карими, почти чёрными глазами-маслинами, - потому ему и пришлось разнообразить своё бытие, создав первых живых существ, которые по отношению к нам являются старшими братьями. У них свой дом, расположенный далеко от нашей Земли, но они обладают более развитым сознанием и им не стоит труда оказаться в небесах нашей планеты, чтобы поддерживать нас в трудные времена. Есть и другие, давно поселившиеся на нашей Земле, и взявшие власть над народами, разделив их и заставив бороться за своё выживание. Чтобы разделить людей, постепенно в человеческое сознание внедрялось такое понятие, как собственность и на её основе вырастала зависть, ненависть, желание отнять у других то, что было когда-то общим. Затем, они создали власть, которой требовалось постоянное удержание людей в подчинении себе. Для большего подчинения были придуманы разнообразные уловки, как война, рабство, мода, престиж, внедрялись новые болезни, исцеление от которых власть передала доверенным людям, попутно уничтожая знахарей-травников, живших когда-то в каждом селении, и любой человек мог запросто получить их помощь и вылечиться. Было посеяно недоверие друг к другу и люди стали делать доносы на тех, кто не вписывался в правила общего поведения, возникли границы и уже целые народы, разделённые на нации, стали предъявлять претензии друг к другу...
- В общем ничего нового под луной! - прервал я её. – Но, почему те, кто прибыл помогать нам в трудные времена, не вмешались раньше и не вмешиваются в ситуацию сейчас?
Она улыбнулась и не задумавшись, хотя бы на секунду, ответила: «Те, кто прибыли помочь, делают это через поддержку сознания тех, кто уже вырвался из под опёки власти, передавая им новые знания о собственных возможностях и тем самым усиливая, разорванную когда-то, связь с Матерью Землёй. Иногда они это делают напрямую, через контакт, иногда через сны. Получаемая такого рода информация не оседает в умах, а попадает в самую глубину человеческого сознания, в его душу, которая начинает оживать, обретая прежнюю силу, утерянных за тысячелетия, возможностей. Связь людей с Матерью Землёй была очень сильной в древности, и даже в некоторых странах всё ещё сохранились отголоски этой связи. В наши времена, люди, поселившиеся в больших городах, в высотных зданиях, во время отдыха и сна, когда возрастает человеческая чувствительность, не получают достаточной энергии от Матери Земли, они, сами того не ведая, сокращают насыщение своего сознания необходимой информацией, исходящей от неё. Именно поэтому, многие начинают чувствовать потом необходимость уехать куда-то на природу, поближе к лесу и реке, там они пытаются восполнить нехватку материнской заботы и любви нашей Матери Земли».
Рядом со мной сидели известный в Кабардино-Балкарии пожилой садовник и его жена, которые приехали на церемонии со священными растениями. И курандера, только что говорившая про энергии Матери-Земли, повернула своё лицо к садовнику и, прищурившись, посмотрев на него, сказала:
- Ты больше других должен знать о силе Матери Земли, ведь, если каждый день ты заботишься о своих растениях и получаешь потом от них плоды, значит, Мать Земля помогает тебе своими дарами. А помогает она дарами тем, кто чтит её.
- Да, это правда! – с лёгким кавказским акцентом, ответил садовник. – Я всегда чувствую её энергию, для меня нет большей радости, чем возиться в саду. Я разговариваю с каждым фруктовым деревом, а их у меня ой, как много! И о каждом знаю всё, они мне отвечают, когда я с приговором осматриваю их стволы и ветки. Говорю одному, ну, что, мол, приболело, что случилось? И потрогав ветви, погладив ствол уже знаю, что произошло. Дерево никогда не молчит, если ты с ним разговаривать будешь.
Он весело рассмеялся, и добавил, толкнув в бок свою жену:
- Она знает, не даст соврать!
Сколько таких посиделок помню, и на каждой из них впитывал в себя знания так, как может это делать человек, соскучившийся по простым истинам жизни. В такие моменты я становлюсь похожим на первоклашку, а точнее второклашку, каким был когда-то, заходящим в класс на урок по природоведению, где в стеклянных шкафах, позади старых парт с откидывающейся крышкой, на полках лежали всевозможные минералы и гербарии. Я всегда заходил чуть раньше, а уходил несколько позже из этого кабинета, не в силах оторвать свой взгляд от тамошних коллекций. Чёрный антрацит, лучистый колчедан, кусок горного хрусталя, кремень и малахит остались в памяти, как и походы с нашей учительницей в парки и краеведческие музеи. Я погрузился было в воспоминания, но мои мысли были прерваны восклицанием целительницы:
- Ты, как ребёнок! – сказала она, обращаясь к садоводу, поэтому и чувствуешь больше, чем обычный взрослый человек. Вообще, когда ты обращаешь внимание на природу, она начинает отвечать взаимностью и даёт возможность знать о ней больше, чем если бы ты всё время смотрел только в учебник. Детская простота это ключ к Природе. Не стоит стесняться быть ребёнком, даже, когда у тебя уже внуки. Иначе, как же ты будешь с внуками общаться, если забыл о собственном детстве.
- Это правда, - снова подтвердил, рассмеявшись садовник, - у нас уже несколько внуков, и с каждым из них я могу и нахожу общий язык.
Я сидел, сложив по-турецки ноги на софе и думал, слушая разговор, о том, что Знания передаются не только от человека к человеку, но и от каждого растения и живого существа на Земле, включая молчаливые мудрые камни и воды рек, озёр и морей. Я это всегда знал на каком-то подсознательном уровне, но увлечённый разнузданной жизнью, отвлекал сам себя от подобных размышлений и ощущений, загоняя человеческое в себе туда, где мишура застит глаза, а серьёзные, одетые в костюмы и галстуки люди, выдают её за настоящесть, о которой если и имеют понятие сами, то только для того, чтобы убить эту настоящесть в других.
- Ум важен для человека, - продолжила целительница, - он напрямую связан с его руками, позволяя воплощать ему любые инженерные замыслы, строить дома, дороги, мосты, выращивать сады и много чего другого. Но опираясь на ум, являющийся проявлением мужской энергии, нельзя забывать о сердце, живущем ощущениями и предчувствиями, из которых формируется интуиция. Это женская энергия. И человек, идущий по жизни, может достичь много чего, принимая одновременную помощь от обеих энергий. Прежде всего он становится с их помощью мудрым, если узнал, как работает это великое равновесие в нём. В большинстве своём, люди утеряли интуицию, доверив свою жизнь расчётливому уму, которым легко манипулировать, если от сердца не исходит поддержки. Ум не может просчитать всё, а интуиция, изгнанная из человеческой жизни, сорвала свой голос, пытаясь докричаться до него. Поэтому мужчины и женщины всё больше теряют связь между собой, не слыша друг друга, занятые своим умом больше, чем сердцем, которое только одно и может определять истинный путь человека на этой земле. Мир, созданный только с помощью математических расчётов – мёртвый мир, и все связи между его представителями это связи из расчёта. Сердце же – не расчётливо, оно сохраняет детское начало в человеке и одновременно женскую интуицию, которые позволяют ему без всякой математики найти свой верный путь.