Поедка в Египет

               
Августовская жара и яркое солнце, светившее Никулину прямо в глаза, да ещё противный, липкий пот под рубашкой, струйками спускавшийся по спине, согласитесь, не самое приятное дело, когда тащишь на себе груз. На светлых льняных шортах в самом неприличном месте образовалось мокрое пятно.
Городской вещевой рынок на пятом километре Балаклавского шоссе в народе – "толкучка", как всегда, был заполнен людьми. Те, у кого карманы оттопыривались от пачек денег  вели себя степенно, важно, и ходили, как правило, парами. Приглянувшийся товар женщины щупали, мяли, нюхали, затем долго торговались, после чего, мужчины снимали с увесистых пачек денег резинки, расплачивались. Едва заметив такие пары, продавцы тут же гасили сигареты, обрывали бесконечный трёп с соседками и замирали в ожидании реальных покупателей.
Однако большинство посетителей бродили по рынку ради любопытства, и таких было видно сразу. А ещё в толпе шныряла и другая категория посетителей – карманники. Держащие рынок криминальные структуры, как могли (что весьма странно звучит), оберегали карманы раззяв-посетителей от этих нехороших людей. И если уж ловили воришек, в милицию не сдавали – били. Так что, чего уж там, – относительный порядок на рынке присутствовал.   
Несмотря на первый взгляд хаотичное движение, плотные массы людей всё же подчинялись каким-то скрытым правилам. Люди не спеша двигались между рядами железных прилавков в одном направлении, потом вливались в плотные ряды другого потока, двигающегося в обратную сторону, и так часов до двух-трёх часов дня.   
 Продираясь сквозь толпу, тяжеленную сумку с польским  товаром Валерий Николаевич последние десятки метров тащил уже волоком по земле. Ему так и хотелось заорать голосом носильщика тридцатых годов:   
 – «Па-ст-ра-нись. Куды прёте? Чай человек с грузом идёть. Па-ст-ра-нись…» 
 Однако не заорал, постеснялся…. Что люди скажут?.. Он – предприниматель, директор предприятия, а промышляет на рынке. Всем-то не объяснишь, что несмотря на бизнес денег в семье не хватает.
 – Горбачёва бы сюда с его «Перестройкой» и пьяного Ельцина с его суверенитетами. Па-ни-ма-ешь! – недовольно пробормотал Валерий, идущему за ним и тоже с баулом на плечах  мужику.
 – Во-во!.. Жёны бы их за прилавком постояли в это пекло… – ответил тот. 
 Вытирая пот с лица, они остановились.
 – Вот до чего дошли – торгуем на рынке, – недовольно пробормотал мужчина. – А приходиться… Зарплаты нет…
 – Да вот тож… И как жить?.. – обречённо согласился Валерий. – Как-то надо зарабатывать… 
И мужчины продолжили свой нелёгкий путь.
Валерий наконец-то дотащился до прилавка супруги. Возле неё стоял парень – «качёк», в яркой красной футболке, обтянувшей его мощные плечи. Слегка перебитый нос и бритая голова, дополнял этот уже ставший известный тип молодых людей. «Качёк» собирал дневную дань – плату за торговые места. Смешно было видеть в огромных ладонях этого «троглодита» тоненький карандашик и блокнотик.
 Валерий остановился, с интересом наблюдая за этой парочкой.
 Его жена – Наталья, как-то странно смотрела на собирателя податей. Так в своё время, видимо, смотрела золотая рыбка на оборзевшего старого рыбака. Тот тоже, начав с деревянного корыта и ряда объектов престижной недвижимости, пытался закончить деловые отношения с рыбкой, клянча для своей старухи должность царицы морской. И, естественно, со всеми полагающимися привилегиями. Причём рыбка чувствовала, что и этим подарком она от слабовольного простофили старика не отделается: поди знай, что еще потребует от неё его благоверная супруга: бабам же только дай волю…
 – «Рыбке легче, – подумал Никулин, – вильнула хвостиком и  уплыла на дно морское. А мне как быть?.. С «братвой» не поспоришь… Бросить свой прилавок?.. А деньги кто за него вернёт?..  Шутка ли, аж триста пятьдесят долларов…»
 Сравнения с нетленной сказкой Пушкина прекратились быстро.  Нарушив молчаливую паузу, супруга обрела, наконец,  дар речи, и с замашками, уж никак не меньше столбовой дворянки, набросилась на парня.
  – Вы что там, охренели? Каждую неделю будете  повышать рыночный сбор? Где я тебе с утра возьму такие деньги? А завтра опять увеличите сумму? Нет такого закона. Не буду платить. Иди и передай это своей борзоте.
  Перед глазами Никулина возникли старинные деревянные хоромы, лысый старик подозрительно похожий на него, а на крыльце в платье от «Диор» (польского пошива), его жена – столбовая дворянка. В руках супруги торчала долларовая ассигнация, которой она тыкала старику в лицо, и приговаривала: 
  – Иди дурачина-простофиля к золотой рыбке, да скажи ей, что не хочу я быть столбовою дворянкой, а хочу…
  Очередной возглас разгневанной супруги разрушил видение.
  – Ладно, на – бери, сколько есть, – протягивая парню долларовую банкноту, зло произнесла «столбовая дворянка».
  Парень деньги взял, криво усмехнулся, что-то отметил в своей тетрадке, и направился к следующей жертве.
  Валерий подошёл к жене.   
  – На, принимай товар, хозяйка.
  – Ходишь долго. Эти барбосы уже с утра деньги собирают. Уроды…
  Распаковав и выложив на прилавок кофты, футболки, женские демисезонные пальто, жена стала деловито размахивать над товаром долларовой купюрой.
  – На удачу, Валер. Так положено, иначе торговли не будет. А если первый покупатель – мужчина, то к двойной удаче, – уже спокойным голосом пояснила она мужу.
  – Слушай, Нефертити, а платить-то придётся. Всё равно заставят. Могут и на счётчик поставить, – посоветовал он жене. 
  – Придётся, а куда от этих скотов денешься? – вздохнула она, и развела руками.
  …Однажды, кто-то из его друзей сделал жене комплимент, якобы обнаружив сходство овала её лица с чертами головы  египетской красавицы Нефертити в молодости. Почему именно в молодости, сотрудник не уточнил. Жена приняла комплимент за чистую монету, и с тех пор с удовольствием стала откликаться на это имя. Мало того, у неё возникло маниакальное желание посетить Египет и поближе познакомиться с бытом бывшей красавицы. 
 Супруга стала методично откладывать небольшие суммы от торговли на туристическую поездку. И она своего добилась…

«Корабль пустыни» – верблюд или по научному бактриан, с невозмутимым видом, не спеша  переставляя свои длинные ноги, в сопровождении араба шагал по барханам вблизи пирамиды незабвенного египетского фараона Хеопса. Между главной примечательностью верблюда – горбами, заплатив хозяину животного два доллара, среди густого шерстного покрова сидел наш коммерсант Валерий Никулин. Покачиваясь в такт движения, обливаясь потом, турист разглядывал необозримые просторы выжженной солнцем равнины.      
Плато Гиза, что всего в двенадцати километрах от Каира, известно всему современному миру. Не все знают, что великая река Нил находится в Египте, а столицей этого государства является Каир, но с пелёнок знают о главной достопримечательности всех времён и народов – египетских пирамидах, расположенных на этом самом плато. Со школьной скамьи также известно, как строились эти пирамиды.
…Якобы, где-то выше по реке – в каменоломнях, арабы пилили огромные блоки и на плотах спускали их вниз по Нилу. Затем многотонные блоки на катках тащили до нужного места и как-то поднимали вверх, подгоняя блоки затем друг к другу.
Чушь собачья… Не могли люди доисторических времен самостоятельно поднять такой груз на высоту сто сорок шесть «с копейками» метров. Кстати, почему именно такая высота? Цифра какая-то подозрительная! Да и зачем делать каменные блоки таких огромных размеров? Не полные же они недоумки… Ну и пилили бы блоки меньших размеров, как это делают сейчас: весом примерно по двадцать килограммов: удобно и практично. А главное, такой способ значительно ускоряет темпы строительства. 
Так можно рассуждать, если действительно верить, что пирамиды построили очень древние египтяне. А собственно, почему все решили, что пирамиды построили они? Ответ простой –  со слов «Отца истории» Геродота, жившего ещё до нашей эры. Правда это или нет, но можно предположить и другой вариант…
Лежал Геродот как-то раз в греческой бане на мраморных лежанках и попивал разбавленное водой сухое вино, закусывая маслинами. Гетеры развлекали, натирая его тело оливковым маслом, и он, размышляя о бренности всего сущего на Земле, разглядывал Парфенон, думая о вечном, нетленном. Глядя на белые, как снег, мраморные колонны величественного храма, он вслух произнёс:
– Нет, ну что может сравниться с этим вечным памятником будущей истории? Ничего…
Произнеся это, Геродот поглядел по сторонам: услышал ли кто его очередное историческое изречение.   
 «Нет… Хм… жаль», – и слова «отца истории» канули в вечность.
  А рядом, недалеко от ванн с термальными водами, веселилась шумная компания. Это Геракл с друзьями праздновал очередную победу: за ночь на спор с городскими властями один очистил Авгиевы конюшни. Получил за это пару сотен сестерций и отдыхал.
  «Лучше сначала бы помылся,– подумал Геродот. – Чай не малосемейку свою убирал, а конюшню. Провонял всю баню, придурок. Тьфу…»
  Разгулявшаяся компания продолжала громко прославлять своего друга. А того понесло... Выпив очередную кружку нектара, он принялся бахвалиться дальше. Но вот один из друзей захмелевшего Геракла увидел скромно лежащего уже известного к тому времени философа. Подошел, разговорились: так, о разном. Геродот поделился с собеседником своими мыслями о вечном, рукой показывая на Парфенон. Его визави тут же рассказал известному сородичу свои впечатления об увиденном за морем в районе нижнего течения реки Нил чуде – пирамидах, которые габаритами намного превосходят всё виденное им раньше. Геродот заинтересовался. Он подробно расспросил незнакомца, как найти эти сооружения, и решил их посетить.
   И он это сделал. Там, на месте, наслушался рассказов старожилов, своими глазами увидел все эти непонятные для его пытливого ума огромные конструкции и – красивая легенда готова.
    Вот так примерно двадцать четыре века назад и родилась история о самодурах фараонах, разорявших свой угнетённый народ этими бессмысленными стройками. Чем не версия?
    Заметьте, и в наши дни к этим пирамидам постоянно подогревается грандиозный интерес. По-другому и быть не может – туризм одна из главных статей дохода Египта.
    Скорее всего, пирамиды на этом месте построили представители другой цивилизации, посетившие нашу планету много тысяч лет назад. Возможно, хотели её заселить. А почему нет?.. Зачем им это было нужно? спросит кто-нибудь.  Ну не затем же, чтобы далёкие потомки египтян могли как-то существовать за счет туристов.
     Наверное, инопланетяне хотели остаться на ПМЖ  для чего и выстроили на Земле опознавательные планетные знаки в форме пирамид, видимые с определённой точки Вселенной. Ну, что-то вроде маяков.
    Внутри пирамид, очевидно, инопланетяне установили аппаратуру, связывающую их со своими родными, живущих в далёкой от этой дикой планеты космической цивилизации. Чтобы колебания маяка свести к минимуму, сделали наиболее устойчивую конструкцию в виде пирамиды с огромным весом и габаритами, ориентировав грани пирамиды по сторонам света, точнее, по магнитным полюсам земного шара.
    В этом случае идея плотно пригнанных друг к другу огромных и тяжёлых каменных блоков оправданна: чем монолитней и массивней конструкция, тем меньше соединительных швов, тем меньше амплитуда колебаний. Для расположенных за миллионы световых лет от Земли приёмников сигнала это очень важная составляющая качественного контакта. Как они построили пирамиды, можно только догадываться.
    По всей вероятности инопланетяне научились изменять законы гравитации: делали каменные многотонные блоки невесомыми. Видимо, законы левитации они знали ещё со школьной скамьи – кто знает? Короче, они были намного умнее нас, а уж, тем более, умнее тех доисторических аборигенов.
    Затем по неизвестным нам причинам инопланетяне неожиданно всё бросили и улетели. Почему? Не будем врать – никто не знает. Может быть испугались потомков Адама и Евы на колесницах с дротиками, представив себе, что надоедать они будут всю жизнь?
    Через пару тысяч лет после бегства космических пришельцев появились фараоны и тут же приспособили пирамиды себе под гробницы: не пропадать же добру. Жрецы тоже не растерялись и, оставшуюся после поспешного отлёта несостоявшихся землян, кой-какую документацию прибрали к рукам. Изучили ее и стали могущественными, предсказывая разливы Нила и время засухи…
Жара своё дело сделала: пот заливал глаза туристу, в ушах появился шум и это был явно не гул улетающих на ракетах инопланетян.
    На этом бредовые, а главное, крамольные рассуждения Никулина закончились. Он решил слезть с верхней палубы этого вонючего корабля пустыни. Однако, оказалось, чтобы слезть нужно опять заплатить.
«Ни хрена себе, – возмутился Валерий.  – И угораздило же меня взгромоздиться на это чёртово животное. Подлец-араб не предупредил, что спуститься с его питомца надо тоже за деньги. Вот мудак!..»
    Из принципа, Никулин вообще  отказался слезать с безразличного ко всему волосатого бактриана. Араб не возражал, и уселся прямо на раскаленный песок рядом с «кораблём пустыни», терпеливо ожидая капитуляции. «Не ты первый, милый, не ты последний», – рассуждал гордый потомок фараонов.
    Араб оказался прав. Под палящим солнцем Валерию хватило ровно двадцать минут борьбы с несправедливостью: жизнь дороже пяти долларов, хотя, и их было жалко.  турист решил сдаться на милость араба.   
    Показав бесстыжему потомку знаками, что он согласен отдать требуемую сумму, Никулин махнул рукой, мол, верблюда вместе с ним нужно доставить к месту, откуда тот взял свой «заказ.
    За это время верблюд отошёл от пирамиды километра на полтора, не меньше. Идти пешком по такой жаре сил уже не было, а наглый араб потребовал ещё пять долларов за обратную доставку: или плати, или слезай. Потеряв дар речи от такой наглости, любитель острых ощущений наотрез отказался от дополнительного и непозволительного для своего кармана транжирства и, чертыхаясь, бросил мучителю деньги.
    Колени животного тут же подкосились, и он плавно улегся на землю. Трап подан – слезай, эфенди. Приехали.
    Проклиная свою судьбу, арабов, сатрапа Хеопса, Нефертити и свою супругу, Валерий начал свой нелёгкий путь к цивилизации, которую неожиданно для себя полюбил всем сердцем. Однако, она – цивилизация, теперь находилась намного дальше, чем казалась с трехметровой высоты этого живого мастодонта. 
    Уже через сто метров Женька понял: сыграть роль товарища Сухова из кинофильма «Белое солнце пустыни» для него теперь не составит особого труда, и ВГИК  заканчивать не надо. Ещё через метров сто пятьдесят он на собственной шкуре узнал, что чувствовал Саид из того же фильма, закопанный в раскаленный песок. От палящего прямо в глаза светила не спасала и соломенная шляпа с носовым платком на лице. Ноги с трудом топали по выжженной земле. Обутые в кожаные шлёпанцы ступни ног обжигал песок, не давая возможности остановиться.
    «Обидно, но никто из группы не обращает внимания на моё отсутствие. Никто не бегает, не суетится: куда, мол, пропал товарищ из группы? Сидят, наверное, у пирамиды под тентами в баре и пьют прохладное пиво с кока-колой. Жена… Та наверняка носится со своей «мыльницей» вокруг пирамиды...  А как же? Думает: ах, ах… Нефертити бродила по этим камням, оплакивая своего мужа. Дура!» – не уточняя к кому относится этот эпитет, горестно размышлял Никулин. –  Тьфу… В гробу я видел такие экскурсии, – громко высказался злополучный турист.
    На последнем слове большой палец левой ноги неожиданно зацепился за что-то твёрдое, металлическое. Повреждённый лет десять назад палец и так периодически нывший на погоду (никакое хирургическое вмешательство не помогало), был в крови. Резкая боль заставила ходока по пустыням матюгнуться уже во весь голос, вложив, в эти родные для русского человека слова, всю свою обиду. Наблюдавшая с высоты на возможную добычу хищная птица, кружившая над ним, вздрогнув от этого возгласа, чуть не свалилась в неуправляемое пике. Матерясь как последний сапожник, и  проклиная Хеопса, Нефертити, Геродота, арабов с их верблюдами, сильно хромая, Валерий Николаевич, потащился к заветной цели – нагромождению камней в форме пирамиды.
    – Перекрестись! А то шрам на пальце останется, и долго болеть будет, – авторитетно заявила жена  вечером в номере гостиницы, примеряя очередную кофточку, купленную на рынке, как она считала с огромной скидкой. Такую любезность, с её слов, ей сделал продавец-араб.
    – Специально для меня. Им же русские женщины очень нравятся, – мечтательно проговорила она, кривляясь перед зеркалом.
    Измученный за день муж не стал ее переубеждать: арабы сразу многократно завышают стоимость своего товара, поэтому снизить в два-три раза цену для них не составляло особого труда, зато покупатель очень доволен, а это главное.
    Утром следующего дня Валерий встал в прекрасном настроении. Палец не болел, усталость вчерашнего дня прошла: впереди сборы и перелет. Вспомнив о распухшем пальце, он осторожно потрогал его рукой: боли не было.
    – Вот, что крест животворящий делает! – на полном серьёзе заявила супруга. Затем подумав, глубокомысленно изрекла:
   – Видно, местная жара убивает все микробы. Не зря ведь в этом климате и мумии сохраняются тысячами лет.
    Посадка в чартерный самолет прошла организованно. Персонал столичного аэропорта Египта давно привык к летнему наплыву туристов. Длинные очереди пассажиров у терминалов продвигались быстро: люди отмечали авиабилеты и проходили вперёд. Багаж ставили на транспортер.
    Полет проходил в штатном режиме. Карабкаясь через узлы словно солдаты фельдмаршала Суворова через горный хребет в Альпах,  спотыкаясь в проходе между рядами кресел о так называемую ручную кладь (каждая килограммов по двадцать (пассажиры экономили), стюардессы самоотверженно разносили прохладительные напитки.
    Сидя в кресле, прижатый со всех сторон разными свёртками и пластиковыми пакетами, Никулин лениво размышлял, точнее, пытался хоть как-то обосновать причину появления той злополучной металлической находки на поверхности земли возле пирамид.
    «Даже если предположить, что этот штырь выпал с пролетавшего самолёта, да пусть даже с космической ракеты, в конце концов, он не мог так вертикально зарыться в твердую, как камень, землю… Не мог – точно! Тогда как же он там оказался? Не специально же его зарыли, чтобы заблудившиеся экстрималы- туристы спотыкались об него, ломая себе ноги. Стоп! Может быть, в древности привязывали к нему верблюдов на постой? Деревьев и тогда, наверное, там не было. Интересная мысль… Хотя лучше это делать возле пирамид: зачем привязывать животных далеко в пустыне?»
    Неожиданно к Валерию пришла мысль: «Скорее всего, это действительно предмет из очень далёких времён. И у инопланетян случались поломки: отваливались детали от…
     Он никак не мог придумать, от какого механизма отвалилась эта деталь,  поэтому в голову пришла более простая идея.
    «Очевидно, инопланетянин ремонтировал строительную технику. Нет, а как вы хотели: почти два с половиной миллиона кубов камня поднять и уложить в одну только пирамиду, это и для них объём не маленький. Ну и осталась лишняя деталь. Народных умельцев – «рационализаторов», так сказать, и у пришельцев было достаточно. Увидев, что после сборки механизма осталась лишняя деталь, инопланетянин оглянулся по сторонам и, чтоб никто не видел, закинул её подальше. А может, просто этим штырём прогонял от себя надоевших своим нытьём аборигенов.
    – Дядь, дай тугрик. Дай монетку, – канючили они.
    – Да пошли вы… Я вам что, Межгалактический валютный банк? Сколько же можно давать? Работать надо, а не клянчить. Ну и в сердцах нервный пришелец швырнул в них этой деталью, попав в вырытый для каких-то целей шурф.
     Постепенно природные катаклизмы засыпали этот штырь. Центробежная сила Земли тысячи лет потом выталкивала его из толщи земной тверди.
     Не зря же в огороде на даче я каждый год собираю камни. Вроде бы всё собрал, но на следующий год камни опять нахально появлялись на поверхности.     Вот так, век за веком, и этот предмет потихоньку двигался из толщи земли вверх, пока не встретился с моим пальцем…»
    Найдя, наконец, объяснение своей версии Никулин с чувством выполненного долга задремал. Уже в полудрёме подумал: «Ну, с Гераклом я переборщил, конечно, тот жил гораздо позже. Да какая разница? Ну, не Геракл, так другой мог бы мыться в бане вместе с Геродотом. А малосемейка...», – но придумать объяснение и этой придумке, Валерий Николаевич уже не успел – заснул.
    Рейс Каир-Симферополь подходил к завершению…
    Пассажиры приземлившегося лайнера шумной шеренгой втягивались внутрь поданного к трапу автобуса. Через грузовой люк самолета грузчики выгружали багаж: «осторожно», как требует инструкция, бросали с двухметровой высоты сумки и ящики, ловко попадая в стоящие под люком багажные тележки. Хорошо, что рейс был из страны ковров, недорогой одежды и золота. Вот бы звон стоял, прилети туристы из Чехии ¬ родины хрусталя.
Вскоре грузчики таким же способом перегрузили багаж на серую ленту транспортёра и в зале выдачи багажа каждая вещь опять обретёт своего хозяина.
 Пограничники поставили штампы в паспортах, а «зелёный коридор» освободил туристов от вопросов таможенников: «Везете ли вы что-то запрещенное к ввозу на территорию Украины?»
 С чемоданом, с клетчатой полипропиленовой сумкой на плече, Валерий крепко держал свободной рукой упакованную в пластиковый пакет бутылку виски, купленную в магазине Duty Free.
 Супруга шла рядом, перекинув через плечо ковёр. Шла она легко и грациозно, словно на плече у неё висела элегантная дамская сумочка от Пьера Кардена.
 Правильно говорят: «Своя ноша не тянет». Счастливая улыбка на её потном лице, взлохмаченная причёска, потёкшая тушь на ресницах красноречиво говорили, что отдых в исторических местах и восточных базарах Египта удался. На груди супруги висел медальон с ликом Нефертити, на пальце – перстень с её же изображением… Свободными остались уши… Но это дело времени!
Главное – мечта жены осуществилась…