Милый мой барин, Наташа Николаевич! Душевнейший) я с такого похмелоса а тут такая ебическая жарища, что пока я тухну в очереди в наше посольство без надежды попасть - напишу ка вам. Как раз в практически совершенно не вменяемом состоянии.
Бюрократия меня, в отличие от вас, добивает. Мне клонятся стальные волки, повинуются сокровища, ветра, драконы вьются и стеляться к моим ногам, но документы встают инквизиторским костром. Кто б знал, да? Это как с заветным желанием, я выбирал мудрость, беспечность (что бы мудрость не заебала, и не забывать что все мимолетно и можно просто кайфовать от жизни), пил кровь что бы быть здоровым в конце концов и молодым, убегал, убегал, бесконечно убегал ловя жизнь,; строил дома горным царям, приносил дань в Китае, оставлял жертвы у морей и подношения в Африке. Договаривался со смертию, заговоривал зубы демонам, пел Константинополю и признавался в любви Эдо. А вот про талант к бюрократии забыл, прикинь, косяк да? Теперь муздыкаюсь с тем, что полицейские думают что у меня все хорошо и никто, не воспринимают всерьёз информацию о том, что например угрожают, фсб испытывают нездоровый интерес а сотрудники миграционных отделений подозревают во всех грехах. Моя жизнь как бы вне реальности, вне графиков, распорядков, прописок. Я каждый раз сомневаюсь, свинчивая колпачек с перьевой ручки что бы написать домашний адрес. Я этого дома в глаза не видел пару сотен лет, как ушёл в маги - фрилансеры, устав держать и приводить в порядок нашу целлюлитную отчизну. Язык мой спотыкается об вопрос о гражданстве и на космополитском отвечается легче, чем на наших ятях. Хорошо что с моей мордой я могу сойти и за немца, к примеру (с немца какой спрос, да? А если сказать, что я австриец это закончит диалог вообще супер быстро).
Лёд подтаивает в стакане с кофе, смотрю на раскидистое дерево и думаю залезть на него. Повеситься повесеть, как Один, испить мед поэзии, пока моя очередь подойдёт. А там и дело к ночи, можно идти в любимый бар пить беллини и жрать моченую ромом вишню потому что ничего уже не сделать. Колдовать тут легко,как во всей не застойной, живой Азии, только это ни разу не касается государственных учреждений. Меня так страстно любит Сеул, но он совершенно не хочет узаконить наши отношения,с документами у меня здесь лютый ужас. Наверное, я совсем из другой сказки стал, из другой реальности, из другой плотности, раз меня не распознают радары а люди слегка цепенеют при виде меня.
Уезжал недели на две в провинцию, топтать пляжный песок, ел в горах с дерева крупную, жирную шелковицу и понимал, что "я попал в какой то не тот круг". Так все было странно, иррационально вокруг и откровенно шло по ****е. Это самый интересный, жаркий, красивый конец света, который я видел, но ей богу, подустал, если точнее то заебался. Так и поседеть недолго, сколько не жри заморских жёлтых пилюль, что куплены здорого и употребляемы регулярно. Если у Сеула настроение горячее, жгучее как солнце на трассе моего лофта, он кидается на меня, задаривает подарками и красуется как может, включает музыку, щедро угощает и балует словно я некий принц, то провинциальный город с квакающим названием был угрюм, примитивен, резок и ни бельмеса не понимал по английски. Упорно принимал меня за неместного (автозамена предложила "небесного" что ж, вполне), относился настороженно, пугался каждого жеста и от этого огрызался как мог. Энергетика там застойная, законсервированная душонка скряжистого старика, что страшиться свежего и нового, отчего считает опасным любого иностранца. Молодняк оттуда бежит, те же что остаются - тучны и уродливы, примитивны и без необходимости лживы. Попробовал я иметь дело с местными разбойниками, но даже при наличии богатств они скучны, дела ведут тяп ляп и вещи не стиранные носят. Знаю что избаловало меня общение с вышней прослойкой безумно богатых азиатов, но, как правило тут и обычный средний класс (который у нас так и не родится, видимо, в соответствии с последними поправками), выглядит опрятно, дружелюбен как всякий человек со сложившейся жизнью и иметь с таким контакт необязательно и необременительно. Там же, в уезде, я в итоге пробовал не иметь контакта вовсе ни с кем. Зашоренные и агрессивные соотечественники, выходцы из степей близ нашей отчизны, бухие в хламину местные днем (что немыслимо), продажность, лживость, упущенная удача, вот что было вокруг. Духи местные так же были весьма жирны, уродливы и главное бесполезны. Даже в баню я там не ходил помыться, можете себе представить? Хотя номера отелей были как правило отвратительны и горячую воду у ленивых служек нужно было выбивать скандалом. От чего они обижались и искренне не понимали чем этот странный иностранец недоволен,и скорей бы он съехал, вообще. Это при том, что арендовать занюханный номер или дом там стоило раза в три-четыре больше чем в столице. Процветающий край чайных плантаций, говорят что отменной кухни (я каждый раз старался не потравиться, поэтому не смогу сказать что было вкусно), и игорного дела. При том, что опять же, словно не понимают сути игры, движения потоков богатств, не ведают как обращаться к божествам (а те кто ведают... лучше не связываться с этими самодовольными, ненадежными при этом недалекими и совершенно глупыми пиратами, притогровывающими людьми и мнящими себя здесь наместниками).
Потом, месяц спустя, сеульский принц сказал "Никогда, никогда не имей дела с людьми оттуда, ни на каких условиях. Это плохо кончится".
Не знал я, что такая провинциальная, неприглядная, дремучая Азия возможна здесь, в четырёх часах езды от блистательного Сеула. И возвращался я как из ссылки, кидался в объятия истосковавшегося по мне города жадно, радуясь каждому вздоху, каждому глотку затейливых напитков, о которых и не слышали там, на периферии.
Знаю что избаловался я вольной, прогрессивной жизнью в мегаполисах с парками, учтивой публикой, таксо, питьевыми фонтанами и участками жизни вполне европейской. Так же своими знакомцами со взглядами широкими, которые учились или просто жили в Австралии, Британии, Новой Зеландии или Штатах, отчего имеют открытый взгляд на вещи, свое суждение на происходящее и выглядят блистательно на своих должностях. В их чистой, яркой энергии хочется греться, с ними приятно вести беседы и всегда они готовы показать любопытные места в городе, поскольку чувствуют и знают его. А он знает их и благоволит как сыновьям. Поэтому вернуться мне было словно выйти из тюрьмы. Давно такого не ощущал, поскольку и на условной родине давненько не был,отвык от того, что даже чистый; воздух тебе дают дозированно и ещё следят, как ты дышишь. Хожу как летаю, упиваюсь и захлебываюсь, особливо от того, что знаю - документов мне не видать, они просто не сочетаются с моим именем, не существуют в программах материального мира, не способны зафиксировать моё прозрачное существование здесь, а значит, время моё на исходе, и от того и горько и, сука, так ярко мне на этой похожей на парк при дворце императора конечной остановке с прохладительными напитками.