ПРОСТИТЕ НАС, МЕНЬШИЕ БРАТЬЯ
Наш дом был на краю села,
На взгорье… пришлых сторонился;
Там вместе с нами пёс ютился
И кошка странная жила.
Пёс мог (без всяческой натаски)
По человечьи говорить…
Или – почти… в ответ на ласки,
Что людям свойственно дарить.
А кошка нрав имела строгий
И, независимость храня,
Ценила тропы и дороги
В полях, где зрели зеленЯ.
Ловила пташек, мышковала –
Охотница, ни взять, ни дать,
Жилище, как порой бывало,
Могла надолго покидать
Когда соскучится порою
По человечьему теплу,
Глядишь – вернётся ко двору
В наш скромный домик над горою.
Дверной скобы касаясь лапой,
Скребла когтями по стеклу,
Иль с форточки сигала на пол
И – шасть к накрытому столу.
Вращается земная ось…
Прошли года…
Переселиться
Нам из селенья довелось
В золотоглавую столицу.
Дом на окраине села
Мы по частям пораспродали,
Лишившись кровного угла,
Где много горя повидали.
Теперь – столичные жильцы –
Мы, изменившись, позабыли
Как наши матери-отцы
Себя ломали и трудили.
Свербит, не позволяет спать
Мне мысль о кошке, что с охоты
Вернулась, а на месте – глядь!
Нет больше дома отчего-то.
Металась в горестной тоске,
Звала, мяукала, искала,
Оставшись в прошлом далеке
Нам – людям верить перестала.
Сыскался ль добрый человек,
Что стал надеждой и отрадой,
Иль довелось ей кончить век
Застыв голодной под оградой?
В каких она в последний час
Воспоминаниях витала?
Не прокляла ли грешных нас,
К кому доверие питала?