С началом пандемии люди разделились на 2 лагеря: «не верю» и тех, кто понял, что это не шутки. Первые, ссылаясь на конспирологические теории, заговоры глобалистов, испытания биологического оружия, третью мировую войну и прочие возможные факторы, с самого начала демонстрировали нежелание подчиняться предупредительным мерам, самоизоляции и масочному режиму. Вторые, законопослушно сидели дома, носили маски и перчатки, пользовались санитайзерами и со страхом наблюдали, что будет дальше.
Как только началась эта зараза, я поняла, что мы сможем всё понять и поверить только тогда, когда начнем болеть сами или это случиться с нашими родными и близкими.
Сейчас скептиков значительно поубавилось. Круг стал сужаться, у всех кто-то переболел, поделился симптомами и ощущениями. Кто-то перенес бессимптомно, кто-то легко отделался, кого-то скрутило сильнее и дало осложнения, а кто-то не смог справиться с недугом. Заметно поредели ряды российских медиков – врачей, медсестер, санитаров. По статистике Роспотребнадзора на конец августа от коронавируса погибло около 500 медработников.Оптимизированная правительством РФ медицина предательски бросила медработников на пандемию безоружными и беззащитными. Они оказались в заложниках вируса. К моему великому сожалению в этот печальный список попал наш участковый педиатр Хейралла Джамаль Мухаммед. Чудовищно и несправедливо…
Моя дочь из категории «часто болеющих детей», поликлинику мы посещали часто, доктора знали много лет. Он приходил к нам на вызовы домой, здоровался, снимал куртку, надевал бахилы, почти по-домашнему шел в ванную мыть руки, а потом заходил в комнату к Дарье и говорил: «Что опять? Кушаешь мало, поэтому болеешь. Надо больше кушать! Что болит?» Слушал, смотрел горло, простукивал живот, прощупывал лимфоузлы, делал назначения. Он был по-восточному немногословен. Зная проблемы ребенка и пытаясь хронические болезни превратить в хроническое здоровье, он подыскивал оптимальное лекарство, направлял к специалистам, давал советы. Это делало его доверенным лицом семьи.
Однажды мы с дочкой встретили его на ярмарке. Мы поздоровались, а Дарья то ли не узнала его без халата, то ли не разглядела без очков, то ли зазевалась на сторону и промолчала. Я сделала ей замечание: «Ты почему не здороваешься с доктором? – а доктору сказала – Джамаль Мухаммедович, она когда здорова, то с доктором не здоровается, здоровается только когда болеет». Он искренне рассмеялся. При всей своей напускной строгости, он удивительно хорошо мог смеяться. Потом он несколько раз шутливо припоминал Дарье этот случай, когда приходил на вызов: «Ну-у, здороваться будешь?» - и приветливо улыбался.
Наша трусливая кошка, которая боится всех и при любом постороннем человеке прячется под диван, при нем спокойно прохаживалась по квартире – явно демонстрируя, что доверяет отечественной медицине. Он удивился ее расцветке, а когда Дарья назвала кошку шаурмой, то он очень серьезно заступился за животину: «Ты что? Разве можно кошку в шаурму! Нельзя!»
Любых слов, сказанных в благодарность за труд в этих условиях, будет мало. Видимо, это восполняет минута молчания, молитва за ушедших и наш добрый посыл в вселенскую бесконечность с просьбой принять их души в светлые миры и упокоить с миром.
В телефоне остались его контакты, я знаю, что они никогда не пригодятся, но рука не поднимается удалить.
Спасибо за все, дорогой доктор! Светлая память и безмерная благодарность всем безвременно ушедшим, и искренние соболезнования родным и близким.
24.08.2020