Солдатам, чьи имена так и не стали отчествами, посвящается...
В одном из ташкентских училищ директора звали Шорасул Александрович, хотя был он чистокровный узбек. Мне посчастливилось услышать от него самого эту историю, связанную с его отчеством.
На фронт Шоахмед уходил в 1943. Восемнадцать лет исполнилось. Хотел пораньше сбежать, но отец возвращал все время, работал на станции Ташкент-товарный. Он с горечью говорил:
- Эх, сынок, мне тоже как надо на фронт! Ох как надо! Но нельзя. Тут тоже свой фронт, а ты старший в семье, матери надо помочь. Меня, сам видишь, сутками дома не бывает.
И Шоахмед прекратил свои регулярные побеги. Дождался восемнадцатилетия и ушёл. Ещё в эшелоне познакомился с Сашкой, хорошим русским парнем-ровесником. Их где-то под Оренбургом посадили. Так и воевали потом вместе. До Берлина дошли. И спали под одной шинелькой, и из одного котелка ели. Много чего рассказали друзья друг другу о своих семьях, о своих краях, в которых родились и прожили свои короткие жизни.
Сашка как и Шоахмед был старшим в многодетной семье. Тоже много раз порывался на фронт сбежать, но отец, работающий на станции обходчиком, возвращал его домой, как и Шоахмеда. И даже бил несколько раз, приговаривая:
-Я тебе покажу фронт! Ты у меня повоюешь! Ишь, умный какой. Матери помогай с ребятами. Вот твой фронт.
Много общего у ребят было. Неразлучны они были, и все знали об их крепкой дружбе. Где Ахмед (так его звали однополчане), там и Сашка. Где Сашко, там и Ахмед.
До Берлина дошли без единого ранения оба. А в Берлине дом один взять надо было. Засел там пулемётчик и косил всех подряд. Ну никак к нему не подобраться. Долго его обезвредить не могли. Да сколько ж патронов там у него! И разведчиков посылали, только все без толку. Палит и палит как сумасшедший, и только к утру пулемётчик затих. И тишина эта продолжалась долго, ну часа два точно. Приказал командир ребятам Ахмеду и Сашке проверить, что там с ним - патроны кончились или уснул?
Ребята осторожно, короткими перебежками, и со своими военными хитростями проникли в дом. Пулемётчик сидел на третьем этаже огромного, почти разрушенного, особняка. Добрались до него без каких-либо проблем. Ну а когда увидели его, то все поняли. Уснул он! Прям в обнимку с пулеметом. Ребята бесшумно стали подбираться поближе, ибо задание было взять живым. Весь пол в помещении был усыпан битым стеклом, кирпичом и ещё чем-то. Передвигаться неуслышанными становилось все сложнее. И вот, находясь практически на расстоянии вытянутой руки от молодого фашиста-пулемётчика, Сашко наступил на что-то очень звонкое. Реакция у фашиста была потрясающая - он выхватил пистолет и выстрелил, но и ребята - с почти трёхлетним опытом. Пуля Ахмеда догнала гада. Но Сашка, его верный боевой друг Сашка, стал медленно оседать, и тут только Ахмед увидел, что весь правый бок у Саши залит кровью. Ахмед уложил товарища, склонился над ним. Дышать Саше было все труднее, но он четко сказал:
- Эх, Ахмед, именем-то моим назовёшь ты сына, ну а отчество мое уже никто никогда носить не будет.
И не стало друга у Ахмеда.
Но, спустя два года, появился на свет сын! Шорасул! Вопрос отчества для него не стоял ни одной минуты.
- Шорасул Александрович! - в кабинет, где мы сидели, заглянула секретарь директора, - простите, но вам пора. В министерстве ждут.